Она так и не завела друзей в Лондоне. Гала, конечно, знала людей, с которыми встречалась на лестничной клетке или выходя из общей ванной комнаты, с которыми она здоровалась, но почему-то они всегда отворачивались от нее, не замечая ее приветливого взгляда и застенчивой улыбки, спеша мимо, занятые своими собственными делами.
Когда Гала в конце концов нашла работу в «Фоксе и Мартине», она, прежде всего, почувствовала облегчение, и не только оттого, что каждую неделю могла теперь получать деньги, а потому, что наконец могла по праву считать себя действительно манекенщицей. Лучше было работать здесь, чем раздавать рекламные проспекты на Эрл Корт-роуд для того самого парикмахера, который обкорнал ее волосы, не говоря уже о работе официантки в каком-нибудь грязном кафе за мизерную плату и грошовые чаевые.
Мистер Фокс, который беседовал с ней, был приятным маленьким человечком, для которого вся жизнь сосредоточилась в его большой семье. Ему было шестьдесят три года, и для него взлеты и падения «Фокса и Мартина» в мире дешевой моды уже давно не имели значения. С мистером Мартином, более молодым партнером, с самого начала возникли проблемы. Ему было сорок семь лет, он был низкого роста, крупный и лысый, всегда с потным лицом и бледными водянистыми глазами. Как только она оказывалась к нему спиной, Гала чувствовала на себе его глаза, шарящие по ее телу, как будто она была голой. Но стоило ей повернуться к нему лицом, он делал вид, что просто стоит рядом с вечной сигарой, торчащей во рту, роняя пепел на свою синтетическую рубашку и ухмыляясь ей в лицо.
По мнению Галы, мистер Мартин был дешевкой, такой же, как и одежда, которую он изготовлял, и она испытывала жалость к миссис Мартин, которую никогда не видела, но о существовании которой знала из его постоянных телефонных разговоров с домом, находящимся где-то на окраине, когда он с извинениями объяснял ей, что задержался в городе по делу. Но Гала знала, где он «задерживался». Она как-то видела мистера Мартина выходящим из одного из секс-театров в Сохо на Руперт-стрит. Это был домик розового цвета, где усталые «модели» лежали обнаженными на кроватях со скользкими нейлоновыми простынями, выставляя напоказ за пару фунтов «все, что имели», чтобы потом, накинув пальто, поспешить в соседний секс-театр, где повторяли свой спектакль, и так бесконечно кочуя по ночному Сохо, залитому неоновым светом.
Все было бы ничего, если бы мистер Мартин ограничивался посещениями секс-шопов, где утолял свои потребности, но с самого начала он давал волю своим похотливым рукам. Примеривая на ней платье, ему всегда удавалось провести рукой по ее груди; щупая материал, он высоко задирал ей юбку; проверяя, как на ней сидели шорты, он дотрагивался своими влажными руками до ее зада. И никогда не стучался, когда она находилась в костюмерной, дожидаясь того момента, когда она, как он знал, успевала раздеться, чтобы застать ее в лифчике и трусах.
С пунцовыми щеками и возмущенная его последней выходкой, Гала ходила в желтом платье по демонстрационной комнате, потом быстро развернулась и направилась в костюмерную.
— Эй! Подожди минутку, Гала, — раздался гнусавый голос мистера Мартина, в котором слышался сильный акцент Ист-Энда и от которого у Галы по спине пробегали мурашки. Не обращая внимания, она продолжала идти в направлении костюмерной комнаты. — Гала! Я сказал, подожди! Вернись! Мистер Файнберг и мистер Джеймс не успели рассмотреть юбку.
Гала на мгновение остановилась, потом неохотно вернулась. В белых туфлях на высоких каблуках, носить которые заставлял свою манекенщицу мистер Мартин («От этого кажется, что ноги растут от шеи, детка», — любил повторять он), Гала остановилась, выставив вперед одну ногу в позе, которой ее учили в школе манекенщиц!
— М-м-м, — промычал мистер Файнберг, — очень, очень хорошо… Повернись, Гала, покажи нашим гостям платье сзади.
Гала послушно повернулась.
— Пощупайте материал, Морри, — сказал мистер Мартин, — сорок пять процентов хлопка. Класс? Точно такое же платье на распродаже в «Харроуз» стоит сейчас девяносто пять фунтов.
Схватив конец ее юбки, он резко взмахнул рукой, отчего юбка поднялась и стали видны ее трусики. Он рассмеялся, видя попытки Галы опустить юбку и вырваться.
— А как вам нравится эта деталь, Морри, а? Очень ничего, не правда ли? Готов спорить, что за несколько лишних фунтов она тоже будет ваша.
Мистер Файнберг неловко отвел глаза, в то время как Гале наконец удалось освободить юбку из руку мистера Мартина. Руки в боки Гала угрожающе двинулась на него, выплескивая наружу всю накопившуюся в ней ярость. Забыв про правильную речь, которой ее учила миссис Форстер, и вернувшись к йоркширскому диалекту, Гала высказала ему все, что о нем думала.
Ее оскорбленное тело дрожало от гнева, а ее холодные серые глаза сузились и потемнели, когда она выпалила все, что думала о нем, ему в лицо.
— Вы — отвратительный, ничтожный человек. Вы платите мне за то, чтобы я показывала вашу одежду, а не за то, чтобы лапать меня своими липкими руками или подглядывать за мной, когда я переодеваюсь. Отправляйтесь домой и задирайте юбку своей жене, хотя бы чтобы немного отвлечься от размалеванных проституток из Сексарамы. Да, да! Я видела, как вы оттуда выходили. Вам там проще, не так ли? На них нет ни юбок, ни брюк, и вы можете любоваться ими столько, сколько хотите, вы же заплатили за все. Какой же вы мерзавец!
Мистер Файнберг и мистер Джеймс попятились к двери, когда Гала схватила мистера Мартина за галстук и подняла его со стула.
— Вы знаете, кто вы такой? Вы — извращенец, — закричала она, — только вы пытаетесь скрывать это, но я-то знаю, что означают ваши похлопывания и пощипывания. Со мной это не пройдет, мистер Мартин. Никогда! Вы взяли себе не ту манекенщицу!
Она отпустила его галстук, и он снова упал на стул, оглушенный ее негодованием.
Она гордо прошествовала в костюмерную, где сорвала с себя одежду и стала быстро засовывать свои вещи в сумку, потом со странным спокойствием надела пальто. До Галы донесся голос мистера Мартина, он кричал, что увольняет ее, но Гала решила считать, что уходит сама.
Единственным осложнением в этой ситуации было то, что найти другую работу оказалось очень трудно. Везде было полно молодежи, и даже работу официантки найти было непросто.
После двух месяцев без работы и денег, а также с кошмарами по ночам, которые становились все чаще, она переехала с насиженного места в Эрл Корте и сняла крошечную комнатку в переулке рядом с вокзалом Паддингтон, откуда началось ее падение. Она обошла все агентства по найму манекенщиц, все демонстрационные залы. Она снова побывала в домах моделей, но нигде ее не приняли. Да и кто мог обратить на нее внимание, с ее желтыми волосами, корни которых были заметно темнее самих волос, а во всем ее облике отсутствовал стиль. Гала вынуждена была признаться самой себе, что она не производила впечатления свеженькой, невинной девушки, какой была год назад, когда уехала из Йоркшира. Сейчас она выглядела усталой и худой, с постоянной складкой озабоченности между бровями и выражением неудачницы на лице.
