Но теперь у Иоланты есть скачкозаменитель, благодаря которому можно сбежать откуда угодно. Один раз.
Тит поднял комочки и протянул Иоланте.
– Вершины требуют близости к путешественнику, и поэтому должны пробыть на тебе хотя бы семьдесят два часа, прежде чем куда-либо тебя перенести. Скорее всего, это уже сделали, когда ты была младенцем, но ты же хочешь убедиться.
Она опустила черные комочки во внутренний карман пиджака и аккуратно его застегнула.
– Но где же цель?
Полностью скачкозаменитель состоит из пяти частей: четырех вершин и цели, которая заблаговременно устанавливается в точке назначения. Иоланта была почти уверена, что цель вряд ли находится в жерле действующего вулкана, но предпочла бы знать, куда перенесется.
– Надеюсь, там, где Атлантиде не под силу ее отыскать, – проворчал принц. – Кстати, ты идешь вперед семимильными шагами. Что собираешься делать, если удастся вычислить местоположение твоего опекуна?
Вопросы о будущем причиняли боль – любое возможное развитие событий на неопределенный срок разлучит Иоланту с Титом.
– Освобожу его и где-нибудь затаюсь.
– Уже придумала, где?
Она покачала головой:
– Времени подумать хватит и потом, когда я на самом деле умудрюсь его освободить.
– Прошу, дай знать, если я могу чем-то помочь, – прошептал Тит. – Для тебя там все так же опасно.
Хотелось взять его лицо в ладони и сказать, что она боится не опасности. Больше нет. Но Иоланта лишь кивнула:
– Спасибо. Мне уже пора – через двадцать минут тренировка.
* * *
Прибыв на площадку, она, к своему удивлению, обнаружила там одетого в форму Кашкари и обменялась с ним рукопожатием.
– Решили присоединиться к команде, сэр?
– Как сказал Уэст, когда они составляли список из двадцати двух игроков, моя фамилия стояла двадцать третьей. То есть, я буду заменять Уинтервейла, пока он не оклемается.
– Удивлен, что ты согласился его оставить. Как он?
– Как раз перед тренировкой немного с ним посидел. Он очнулся на целых полминуты.
– Это уже что-то.
– Несомненно. И вроде как он был в хорошем настроении, только слегка расстроился, не увидев принца.
Прибыли еще несколько игроков, за которыми следовал мужчина, волоча на вид тяжелый черный чемодан. Открыв его, он начал собирать хитроумную штуковину – камеру.
– Что там происходит? – спросила Иоланта. – Это Робертс?
– Да, Робертс. Это его последний год в школе и его уже в третий раз отобрали в расширенный состав, но в окончательный он пока ни разу не попадал. Говорят, он нанял фотографа, чтобы тот в любом случае снял его с такого ракурса, будто Робертса выбрали полноправным членом команды.
Иоланта фыркнула:
– Стоит поаплодировать такой находчивости. Хотя… – Она повернулась к Кашкари. – Случайно не знаешь, войдет ли его фамилия в число одиннадцати счастливчиков?
Насколько ей было известно, Кашкари мог бы присниться пророческий сон.
– Ни малейшего понятия. Никогда не видел снов об играх между Итоном и Хэрроу.
– Тогда какие сны тебе снятся, кроме того, о поступлении в Итон? И сбываются ли они?
– Однажды в детстве мне приснился торт к моему седьмому дню рождения. Заметь, в нашей традиции не принято печь торты. В нашей семье на день рождения обычно едят индийские сладости. Но на день рождения мне действительно подали торт со свечами, совсем как во сне.
Раньше Иоланта с восторгом отнеслась бы к подобному дару, но теперь ее отношение к пророкам и видениям стало предосудительным. Смысл жизни в способности делать собственный выбор. Если заранее обо всем знать – особенно если следовать этим видениям, совсем как Кашкари, который поступил в Итон, потому что увидел его во сне – это чересчур ограничивает и идет вразрез с идеей свободной воли.
– Но ты хотел на день рождения торт?
– Тогда я не слишком думал, хотел я его или нет. К тому времени сбылся только один из моих снов – что бывшая одноклассница моей бабушки приедет к нам погостить. Поэтому меня больше интересовало, пророческий ли сон или нет.
– А ты никогда не думал, что хотел бы жить по-другому? Не уезжать из семьи, не поступать в Итон?
– Конечно, думал.
– И ты не жалеешь, что встал на этот путь? Сны ведь не позволяют тебе иного выбора?
– Очень по-западному считать видения о будущем вечной правдой, высеченной во мраморе и неизменной. Мы скорее расцениваем видение как предложение, одну из множества возможностей. Съев кусочек торта, я попросил еще и ладду – обожаю эти твердые сладкие шарики! – и получил целую тарелку. А когда дело дошло до Итона, я никогда не рассматривал сны как вериги. Вопрос всегда был в том, хочу ли я ввязаться в эту авантюру, и в конце концов я решил, что хочу.
– Значит, бывали сны, которые ты не принимал как руководство к действию?
– Ну, был один такой, на который я в качестве эксперимента более-менее решил не обращать внимания, потому что он показался мне одновременно глупым и совершенно незначительным. За последние два года я видел его несколько раз. Будто бы я и еще несколько парней ночью собрались в комнате у принца, и я закатываю рукава на курте, вылезаю из окна и спускаюсь по водосточной трубе.
Иоланта вздрогнула.
– Я надеваю курту только перед тем как лечь спать, то есть дело во сне происходило уже после отбоя. Просто мне показалось, что это на меня не похоже: ради забавы вылезать из окна посреди ночи. Но когда это произошло уже на самом деле, выяснилось, что Трампер и Хогг кидались в наше окно камнями, и я решил, что очень даже стоит за ними погнаться.
И этим он раскрыл себя как «скорпиона», о котором говорила Оракул Тихих вод, того, у кого Иоланте надлежало искать помощи.
– А я в твоем сне был?
– Ты говорил как раз перед тем, как я полез в окно. Не вспомню, что именно ты сказал, но да, ты там был.
– Джентльмены, мне очень неловко прерывать вашу захватывающую беседу, но пора начинать тренировку, – уведомил подошедший Уэст.
О да, беседа действительно получилась захватывающая. Иоланта даже не заметила, как капитан приближается. Все обменялись рукопожатиями.
– Сегодня у нас уйма зрителей.
Уэст бросил взгляд на десятки мальчиков, собравшихся у края игровой площадки.
– Это еще ничего, подожди до конца летнего семестра.
– Купер и Роджерс вон там, – показала Иоланта Кашкари.
Купер помахал. Она манерно послала им воздушный поцелуй. Оба парня согнулись от смеха, словно ничего забавнее не видели за всю жизнь.
– А принц не придет посмотреть на твою игру? – поинтересовался Уэст.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
