– А принц не придет посмотреть на твою игру? – поинтересовался Уэст.
– Крикет привлекает его куда меньше средневековой французской грамматики, – вздохнула Иоланта.
– Правда?
Голос Уэста не изменился, но Иоланта почуяла разочарование капитана – он плотнее стиснул зубы и прижал к себе биту.
Что Уэсту за печаль, если Тит не придет на тренировку?
Неужели он шпион Атлантиды?
Эта мысль настолько заняла ум Иоланты, что только спустя минут двадцать после начала тренировки до нее наконец-то дошел смысл слов Кашкари.
За последние два года индиец несколько раз видел ее – точнее, Фэрфакса – во сне, тогда как Арчер Фэрфакс предположительно отсутствовал в школе всего три месяца, судя по превратному заклинанию принца, с помощью которого он создал вымышленную личность и биографию товарища.
Когда Иоланта наконец объявилась в школе под личиной, Кашкари должен был знать, что Фэрфакс не отсутствовал три месяца, а никогда прежде не появлялся в пансионе миссис Долиш.
Неудивительно, что в начале знакомства он задавал Иоланте столько вопросов, заставляя ее нервничать. Он с первой секунды подозревал, что некоторые отрезки биографии Фэрфакса не сходятся.
Тот Фэрфакс, который предположительно жил под крышей дома миссис Долиш последние четыре года, не существовал до начала летнего семестра.
* * *
Иоланта поглядывала на Кашкари, пока они вместе шли обратно к пансиону. Наверное, его мысли прочитать еще сложнее, чем мысли принца, но в отличие от Тита индиец не выглядел закованным в шипастую броню высокомерия.
Теперь Иолу восхищало то, каким закрытым был Кашкари под флером хорошего воспитания и дружелюбия. Он хранил не только свои тайны, но и ее, никогда не делясь своими сокровенными мыслями, разве что время от времени задавая неожиданные вопросы, ответы на которые находились с трудом.
Но почему он решил раскрыться именно ей? И почему сейчас? Неужели Кашкари пытался что-то до нее донести?
Или о чем-то предупредить?
Принц вышел из своей комнаты как раз, когда Иола и Кашкари поднялись на лестничную площадку, ведущую в коридор с их спальнями.
– Лакеи уже почти приготовили нам чай.
Они обычно чаевничали в комнате Уинтервейла, но теперь, поскольку тот приболел, временно переместились к индийцу. Иоланта не хотела чаю, но еще больше не хотела тащить принца обратно в его комнату, чтобы рассказать обо всем увиденном и услышанном, тем более что Кашкари уже говорил:
– Как я рад принимать у себя дорогих друзей.
Комната его оказалась почти такой же просторной, как у Тита. На полу лежал на вид древний ковер. На книжной полке поблескивали медные блюдца с масляными лампами и горками киновари и куркумы. Над этим небольшим алтарем возвышалось изображение бога Кришны, сидевшего по-турецки и игравшего на флейте.
– Симпатичная. – Иоланта кивнула на небесно-голубую парчовую штору, ярким пятном выделявшуюся на фоне блеклой обстановки.
– Спасибо. Мне нравится, когда зимой на окне что-то плотное, иначе холодный английский воздух так и норовит сюда проникнуть.
Пришли младшие мальчики, неся тарелки с горячими бобами, тостами и яйцами. Кашкари налил всем чаю. Они обсудили здоровье Уинтервейла, последние новости из Индии, Пруссии и Бечуаналенда – в обсуждении последнего пришлось поучаствовать и Иоланте. Ей казалось, что она сидит на иголках. Ну сколько еще можно чаи гонять? И зачем принц вообще пришел? Вчера он уклонился от такого же приглашения.
Иоланта бросила взгляд на часы. Прошло двадцать пять минут. Еще пять, и она уходит.
Внезапно кто-то легонько постучал в дверь: миссис Хэнкок с письмом для Кашкари.
– Только что принесли с почтой, милый.
Кашкари встал, забрал письмо, поблагодарил миссис Хэнкок и вернулся к столу. Конверт был квадратным, коричневым, с надписью крупными печатными буквами с обеих сторон: «ВНУТРИ ФОТОГРАФИЯ. ПРОШУ НЕ СГИБАТЬ».
Кашкари отложил письмо, сел и почти сразу же встал. Обычно спокойный как удав, он казался встревоженным.
– Это бесполезно.
– Что? – поинтересовался принц.
– Я знаю, что там: фотография с приема по случаю помолвки моего брата. Вечно ее избегать не получится, поэтому ничего не случится, если я открою конверт сейчас.
– Если хочешь, чтобы мы оставили тебя одного… – начала Иоланта.
– Я уже раскрыл вам обоим этот секрет. Глупо притворяться, будто этого не было. – Кашкари открыл конверт и протянул снимок Иоланте. – Это она.
На дагерротипе была индийская семья: Кашкари, девушка в сари и симпатичный молодой человек – наверное, его брат. Сари прикрывало и волосы девушки. Большую часть ее лица загораживало огромное кольцо в носу, продетая через него цепочка скрывалась где-то в волосах. Но все равно было легко понять, что возлюбленная Кашкари невероятно красива.
– Да, она настолько прекрасна, что может для любого стать объектом грез.
– О да, – вздохнул Кашкари.
Иоланта передала фотографию принцу, который, прежде чем ее принять, глотнул чаю.
И почти тут же сильно закашлялся.
Иоланта изумилась: властитель Державы не из тех мальчиков, что способны поперхнуться чаем. Кашкари вскочил и с силой похлопал Тита между лопатками.
Принц, тяжело дыша, вернул индийцу дагерротип:
– Не в то горло попало. Она очень красивая.
– Кажется, ее красота воздействует не только на тебя, – подмигнула Иоланта Кашкари.
Тит холодно на нее посмотрел.
– Кашкари, как она познакомилась с твоим братом?
– У них, конечно же, договорной брак.
– Само собой. Я имел в виду, она из того же города, что и вы?
– Нет. Мы из одной общины, но ее семья много лет назад перебралась в Пенджаб. – Кашкари слабо улыбнулся. – Они могли найти моему брату любую невесту, но выбор пал на нее.
Вскоре после этого принц встал и, попрощавшись, ушел. Иоланта на минуту задержалась, а потом постучала в дверь его комнаты. Им нужно поговорить о смысле пророческих снов Кашкари! Но тут дверь распахнулась, и Тит втащил ее внутрь.
– Кашкари… – начала Иола, но Тит ее перебил:
– Девушка на фотографии – та самая, что испортила прием в саду Цитадели! Та самая, что сбежала на ковре-самолете. Та самая, что спрашивала о тебе.
Глава 17
Пустыня Сахара
Тит все еще спал, касаясь ее плечом, когда Фэрфакс проснулась в поту.
Внутри присыпанной песком палатки царили полумрак и духота. Фэрфакс призвала воду, вдоволь напилась и наполнила бурдюки. Затем села, зажгла магический свет и сосредоточилась на больном. Он спал на животе без туники. Она со свистом втянула воздух, увидев повязку на спине Тита: одно дело, если бы та оказалась ярко-красной, но кровь смешивалась с похожей на чернила темной жижей – жутковатое зрелище.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
