не сносили, дома не строили? Это же предрассудки какие-то!
— Не сердитесь, я вовсе не хотела вас обидеть, — примирительным тоном проговорила я. — Поймите меня правильно: я собираю материал для статьи, текст будет предоставлен Станиславу Николаевичу для предварительного ознакомления, если ему что-то не понравится, будут внесены соответствующие поправки. Портить вашу репутацию я тоже не собираюсь, но мне нужны факты! Необходимо установить, что могло вызвать отравление Регины, чтобы исключить повторения подобного! Вы ведь не хотите, чтобы из лагеря уехали все дети, потому что происходят необъяснимые вещи? Надо разобраться во всем этом, чтобы обезопасить и персонал, и отдыхающих тут ребят!
— Я вас понимаю, — сухо проговорила Жанна Михайловна. — Если хотите, я могу предоставить вам свои рекомендации с предыдущих мест работы. Мою кандидатуру на должность повара одобрил Станислав Николаевич, все вопросы задавайте ему. Если вы спросили все, что хотели, то могу я дальше выполнять свои обязанности?
— Жанна Михайловна, если вы ни при чем, то, возможно, кто-то намеренно пытается вас подставить, — заявила я. — Вы это понимаете? Скажите, у вас наверняка были конкуренты, может, кого-то не приняли на работу потому, что взяли вас? Этот человек запросто мог подстроить несчастные случаи, чтобы вас уволили! Вспомните хорошенько, были ли у вас конфликты с кем-либо? Или, может, вы в лагере с кем-то поссорились?
— Нет, вроде не было ничего такого. — Женщина растерялась, теперь она не выглядела ни обиженной, ни разозленной. — Вы и в самом деле думаете, что кто-то что-то замышляет против меня?
— А другого варианта пока нет, — произнесла я. — Если у Даши и у Регины не было аллергии, если Регина отравилась после ужина в столовой и все это произошло в вашу смену, то, выходит, кому-то нужно устранить вас! Причем сделать все так, чтобы вас уволили! Сами подумайте, вас тоже могли каким-то образом отравить — не знаю пока как, но это возможно. Однако злоумышленник этого не сделал, стало быть, он хочет нанести удар по вашей репутации! Я, конечно, не следователь, но это ведь очевидно! Кто мог желать вам зла?
— Да я ж и мухи за всю свою жизнь не обидела! — воскликнула Жанна Михайловна. — Я человек неконфликтный, стараюсь людям помогать, зла ни на кого не держу… Завистники, может, и имеются — а кому не завидуют? Но, увы, я о них ничего не знаю, открыто я ни с кем не ссорилась…
— Все-таки постарайтесь вспомнить, может, вы не придали какому-то происшествию значения, забыли его. Меня найти легко — в конце концов, я каждый день прихожу в столовую, если вы что-то вспомните, скажите мне. Я постараюсь вам помочь!
— Спасибо… — растерянно произнесла женщина. — Я подумаю, но… боюсь, я уже все вам рассказала…
После разговора с Жанной Михайловной я отправилась в актовый зал на дискотеку. Надо было проверить, как там Марина и не произошло ли еще что-нибудь за время моего отсутствия.
В актовом зале громко играла музыка — что-то из современных хитов, мигали разноцветными огнями люминесцентные лампы, вожатые и дети бодро отплясывали в такт песням.
Марину я нашла с трудом — слишком много народу было на танцплощадке, и поговорить с девушкой мне не удалось. Она попыталась затащить и меня танцевать, но я прокричала, что у меня еще есть дела и присоединиться к общему веселью я сейчас не могу. Судя по тому, что девушка беззаботно двигалась под музыку, ничего страшного не случилось, а значит, я могу пока оставить ее и детей в актовом зале.
Я вышла на улицу. Подошла к корпусу «Солнечный», проверила эсэмэс-сообщения.
Оказывается, Коля написал мне сообщение — он уже подъехал к воротам лагеря. Я надеялась, что никто из персонала не заметит незнакомой машины, побежала к главному входу. К счастью, Самойлов припарковался в некотором отдалении от ворот, его машину скрывала густая листва деревьев. Я огляделась по сторонам, убедилась, что в округе никого нет, и быстро перелезла через забор. Потом подбежала к машине Коли и, поздоровавшись с приятелем, коротко ввела его в курс дела.
— Скорее всего, в лагере кто-то добавляет яд в еду или напитки, — поделилась я с Самойловым своими подозрениями. — Уже второго человека отвезли в больницу, это не случайность и не совпадение!
— Яд в еду добавить может только кто-то из персонала лагеря, — заявил Самойлов. — Ты проверила работников?
— Сегодня этим займусь, — вздохнула я. — Видишь ли, пока я вожатая, вот и навожу постоянно дисциплину среди детишек…
— Ты — вожатая? — присвистнул Коля. — Вот это поворот! Надеюсь, все дети живы?
— Не беспокойся, я использую исключительно педагогические методы, — заверила его я. — Ой, забыла ж Диме колонки отдать, обещала сегодня вечером…
— Да, ты сурова на расправу, — хмыкнул Самойлов. — Уверена, что не хочешь подключать к делу полицию? Справишься?
— А ты приведи мне хоть один пример из моей практики, когда я не справлялась с заданием, — усмехнулась я. — И потом, полицию тут привлекать бесполезно. Скорее всего, в вашем отделении сочтут, что во всем виновата еда, привезенная пострадавшими из дома. Полиция не любит ковыряться в делах, где нет четкого преступления и мотивов. А уж если прибавить историю с призраками, то точно никто не займется этим делом.
— Призраков? — переспросил Коля. — Что еще за призраки?
— Долго объяснять, — махнула рукой я. — Вот что, мне нужны результаты экспертизы. К сожалению, я не смогла найти что-то еще в комнате пострадавшей, но если Регину действительно отравили, то, возможно, яд удастся найти в пакетике чая или в обертке конфеты. Я еще взяла упаковку ряженки и булку — может, и сюда что-то добавлено, не знаю. Похоже, мне надо будет осторожнее с едой — вообще не уверена, что в столовой можно есть…
— Надеюсь, на голодном пайке тебе сидеть не придется, — проговорил Самойлов. — Подожди-ка…
Он взял у меня пакет с найденными уликами, положил его в машину. Достал с заднего сиденья продуктовый пакет из магазина и протянул его мне.
— Вот, держи. Тебе повезло, что я по пути закупился в универмаге, здесь шоколад, кофе, какая-то выпечка и сыр с колбасой. Картошку тебе не отдам, сырой ты все равно ее есть не будешь, а приготовить, как я понимаю, тебе негде. Но на первое время и этого хватит.
— Ладно тебе, не нужно! — запротестовала я, однако Самойлов был непреклонен.
— Если и тебя в этом лагере отравят, то вести расследование будет некому, сама ж говоришь, что полиция заниматься делом не станет. А мне несложно в круглосуточный магазин съездить, к тому же жена просила только картошки купить, остальное — моя инициатива!
— Спасибо тебе огромное! — поблагодарила я приятеля. — Тогда жду
