свои кроссовки, я засовываю в них ноги и иду к двери.
— Чего бы тебе хотелось?
Эбби выходит в коридор и чуть не врезается в инструктора Николая, который направляется к своему номеру.
Он бросает один взгляд на ее покрытое пятнами лицо, затем хватает ее за плечо и спрашивает:
— Почему ты плакала?
Она пару секунд моргает, глядя на него, затем отвечает:
— Я смотрела грустную историю. — Уголок ее рта приподнимается в озорной улыбке. — Приятно знать, что тебе не все равно.
Отдернув от нее руку, он качает головой и идет по коридору.
Эбби поворачивается ко мне с широкой улыбкой.
— Я ошибаюсь? Ему не все равно, верно?
Я выхожу в коридор и закрываю дверь.
— По одной печальной истории за раз. Твой отец ни за что не позволит тебе встречаться с Николаем.
— Уф, — фыркает она, когда мы идем к лестнице. — Ради пресса этого человека я брошу свою семью.
Я поднимаю бровь, глядя на нее.
— Правда?
Она хихикает.
— Не совсем, но позволь мне пофантазировать.
Войдя в обеденный зал, я сразу вижу Мишу, сидящего за столиком с Алеком и Армани. Похоже, у них серьезный разговор.
Эбби берет меню и подзывает официанта поближе.
— Я хочу жареные шарики из феты. А еще крылышки баффало, не жалейте специй. И еще…
Я смотрю в меню, затем говорю:
— Сырный чесночный хлеб и картофель фри с беконом и сырной начинкой.
— Да! — Эбби улыбается мне. — Ты так хорошо меня знаешь.
— Это для вас обеих? — спрашивает официант.
— Нет, только для меня, — усмехается Эбби.
— Я буду… — Я снова просматриваю меню, затем выбираю свое обычное любимое блюдо: — Ребрышки барбекю. Пожалуйста, порежьте их для меня.
— Да, мадам, — бормочет официант, прежде чем броситься на кухню.
— Это на вынос, — кричит Эбби.
Мой взгляд останавливается на Мише, и, видя, что он пристально смотрит на меня, я стараюсь не выдать себя, когда улыбаюсь ему.
Уголок его рта приподнимается, и это заставляет Алека и Армани переглянуться, одинаково нахмурив лбы.
Дерьмо. Веди себя спокойно.
Отвернись.
— Как думаешь, не поздно записаться на прием в спа? — Спрашивает Эбби.
Схватив ее за руку, я тащу ее к двери.
— Пойдем проверим, открыты ли они еще.
Когда мы доходим до секции, в которой находится спа, везде выключен свет, а дверь заперта.
— Бу, — бормочет Эбби.
— Мы можем проснуться пораньше и посмотреть, смогут ли они записать нас.
Она качает головой.
— Я не стану просыпаться ни свет ни заря ради маникюра. Мы можем остаться в постели и сделать его сами, пока смотрим душещипательный романтический фильм.
Вернувшись в столовую, мы садимся за стол в ожидании еды. Я смотрю на Эбби, чтобы не смотреть на Мишу.
— У меня что-то на лице? — спрашивает она.
— Нет. Я изо всех сил стараюсь не пялиться на Мишу.
Она усмехается.
— Это выглядит так, будто у тебя запор.
Смех срывается с моих губ.
Эбби подпирает подбородок ладонью и вздыхает.
— Хотела бы я взмахнуть волшебной палочкой, чтобы у тебя появился свой мужчина.
— Я тоже. — Я беру салфетку и начинаю складывать ее в разные формы. — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы сбежать?
— Нет, — честно отвечает Эбби. — Я слишком сильно люблю тебя, и, кроме того, родители найдут меня раньше, чем я пересеку границу.
— Точно, — бормочу я.
— А вот и наша еда! — Эбби встает со стула прежде, чем я успеваю пошевелиться. — Мой герой. — Она берет бумажный пакет из рук официанта и одаривает его ослепительной улыбкой. — Спасибо.
Бедняга настолько ошеломлен прекрасной улыбкой Эбби, что, похоже, забыл, как себя вести.
Я встаю, и когда мы выходим из обеденного зала в сторону боковой двери, говорю:
— Каждый раз, когда ты вот так улыбаешься мужчине, кажется, что он мгновенно влюбляется. Осторожнее, тебя ведь могут неправильно понять.
— Я просто немного флиртую.
Я морщусь.
— Официант достаточно стар, чтобы быть твоим дедушкой!
— Возраст — это просто…
— Число, — заканчиваю я ее предложение. — Делай, что считаешь нужным, девочка, но для меня это жесткое ”нет”.
— Для тебя все, кто не Миша, — жесткое “нет”, — дразнит она меня.
Мы выходим на прохладный ночной воздух, где по всей территории мерцают огни.
— Здесь так красиво, — вздыхает Эбби. — Когда у меня будет свой дом, я хочу, чтобы мой сад выглядел так же.
— Да, здесь красиво, — соглашаюсь я.
Когда мы доходим до тропинки, ведущей к водопаду, Эбби толкает своим плечом мое.
— Итааааааак… ты собираешься рассказать мне, как это было?
Уголок моего рта приподнимается.
— Это было все, о чем я мечтала, и даже больше.
— Оооо! — Она поднимает руку, чтобы дать пять, и когда я хлопаю ее по ладони, она говорит: — Расскажи мне все.
Мы близки, но никогда не обсуждали друг с другом нашу сексуальную жизнь, или ее отсутствие.
Я хочу поделиться чем-то не таким подробным.
— Миша сказал, что любит меня.
— Я слышала это, когда была в спальне. Расскажи мне все самое пикантное. Было больно?
Я заливаюсь смехом.
— До сих пор чертовски больно.
Мы доходим до водопада, и, присев на мощеные камни, Эбби кладет бумажный пакет между нами. Она достает контейнеры и, открыв один, берет себе крылышко баффало.
— Если тебе все еще больно, полагаю, что у Миши массивный член.
Нахмурившись, я спрашиваю:
— А тебе не было больно, когда ты лишилась девственности?
Она пожимает плечами.
— Нет. Честно говоря, я не была уверена, что он вообще вошел в меня.
— О, Боже мой, — восклицаю я со смехом. — Я его знаю?
— Нет. Я потеряла девственность во время отпуска на Бали. Он был барменом.
Я морщу нос.
— Хотелось бы мне, чтобы ты еще была девственницей, чтобы ты могла потерять ее с кем-нибудь получше.
Эбби вздергивает брови.
— Например, с Николаем Ветровым.
Я проверяю контейнеры и, найдя ребрышки, беру одно.
— Ты действительно запала на него, не так ли?
Эбби кивает.
— Да, но он обо мне не думает в этом плане.
— Откуда ты знаешь?
Она пожимает плечами.
— Понятно, что я раздражаю его на каждом уроке, и он всегда огрызается на меня, как будто я какая-то соплячка.
— Может быть, дело в разнице в возрасте. Не всем нравятся такие вещи, — говорю я, пытаясь подбодрить ее.
— Да. Хотя все равно отстой.
— А как насчет одного из друзей Миши? — спрашиваю я, чтобы отвлечь ее от мыслей о Николае.
Эбби одаривает меня взглядом, говорящим "ты что, с ума сошла".
— Алек — чокнутый. — Она откусывает кусочек чесночного хлеба и, проглотив, продолжает: — Армани чертовски горяч, но он слишком серьезен для меня.
Меняя тему, она спрашивает:
