Наконец она подняла глаза. Захар не смотрел на нее – он медленно отщипывал от остатков хычина мелкие кусочки и бросал голубям, которые продолжали возиться у его ног.
– Что вы будете делать? – несмело поинтересовалась Устинья.
– Регина должна знать, – ответил он. – Остальным – необязательно, только если ты сама захочешь рассказать.
– Но вы мне верите?
– И она поверит, не сомневайся. – Он повернул к ней лицо, и она увидела в его голубых глазах зловещий отсвет. – Запомни кое-что, ладно?
– Что?
– Ты не виновата. Ни в чем, ясно? Сугривину повезло, что ты его тогда не грохнула: если бы он остался жив, я бы сам это сделал. Но кто-то меня опередил, и я даже не уверен, что хочу найти этого человека. К сожалению, Регина говорит, что это – единственный способ вытащить тебя из неприятностей.
* * *
Регина лежала в ванне, наполненной душистой жасминовой пеной, положив голову на подушечку, удобно поддерживающую шею. Ради таких моментов стоит жить, думала она. В последние несколько дней ей пришлось пережить много неприятных минут, и в какие-то из них в ее мозг даже закрадывалась мысль, не теряет ли она способность разбираться в людях. Однако Регина обладала слишком хладнокровным характером и слишком верила в себя, чтобы ее так легко можно было вывести из равновесия. Она привыкла жить по принципу «завтра будет новый день», и этот принцип всегда себя оправдывал. То, что она узнала о клиентке, слегка подкосило Регину, но она не собиралась делать скоропалительных выводов, пока не выслушает Захара. Он давно должен вернуться, но почему-то не звонит. С Захаром всегда так – он как та кошка, которая гуляла сама по себе. Вернее, кот. Никогда невозможно предсказать, что он выкинет и как себя поведет. Он не следует правилам, но у него есть одна неоценимая черта: он всегда оказывается в нужное время в нужном месте, и на него можно положиться в любых обстоятельствах. Иногда Регине казалось, что Захар способен читать ее мысли и, как Супермен, прилетать на помощь, когда надежды уже не остается…
Дверь в ванную открылась, и в проем просунулась голова в бигудях.
– К тебе гости! – провозгласила Саввишна недовольным голосом.
– Гости? – изумленно переспросила Регина. – В такое время?!
– Давай вылезай! – вместо ответа бросила Саввишна и захлопнула дверь.
Регина, недоумевая, кто мог явиться к ней домой в столь неурочный час, чертыхаясь, наскоро вытерлась полотенцем и, накинув белый махровый халат, вышла. Нет уж, переодеваться она не станет: если кому-то не нравится, что она у себя дома в десять вечера не на «шпильках» и не в деловом костюме, пусть пеняют на себя или приходят днем!
Однако она зря беспокоилась: в гостиной, закинув ноги на пуфик, сидел Захар. Слава богу, Саввишна заставила его снять кроссовки, а то загадил бы всю мебель, а она, между прочим, итальянская и стоила чертову кучу денег.
– Какая ты зайка в этом халатике! – проговорил он, окидывая жадным взглядом ее стройную, маленькую фигурку. – Может, тебе и на работу так ходить?
– Обязательно, – буркнула она, забираясь с ногами в кресло напротив. – Все, чтобы тебе понравиться!
– Ну, ты мне любая нравишься…
– Ты пришел комплименты говорить?
– Я пришел отчитаться о поездке. Целый день мотался – задница горит!
– Потому что надо купить машину, а не гонять на мопеде, как малолетка! – поморщилась Регина.
– Эх ты, темнота, какой это тебе мопед – знаешь, сколько мой «Boss Hoss» стоит?! – возмутился Захар.
– И знать не хочу! Может, вернемся к нашим баранам, точнее, к результатам твоего путешествия?
– Изволь.
Пока Захар говорил, Регина прямо-таки физически ощущала, как у нее на душе становится легче с каждым его словом. Она не ошиблась в девчонке! Это хорошо, потому что Регина терпеть не могла ошибаться. Но еще больше она ненавидела чувствовать себя виноватой, а именно уколы совести в отношении Устиньи Попковой мешали ей сейчас испытать полное удовлетворение.
– Надо рассказать ей о том, что я просила тебя сделать, – пробормотала она, когда Захар умолк.
– Уже.
– Что – уже?
– Сначала я поговорил с Устиньей и только потом пришел к тебе: я решил, девчонка должна знать, что мы под нее копаем.
– И… что она?
– Ничего.
– Ужас какой-то… Только подумай, сколько ей пришлось пережить, а еще этот Сугривин! Статистически, большинство подвергшихся насилию детей принимают психологию жертвы. Известно, что многие из них, вырастая, снова и снова становятся жертвами – любовников, мужей и даже посторонних мужчин. А Устинье удалось избежать этой участи, она сильная девушка, храбрая. Она не позволила Сугривину совершить то, что он хотел!
– Ты тоже сильная, – заметил Захар. – Из тебя тоже не удалось сделать жертву!
– Благодаря тебе.
Она сама не знала, как вырвалась – наверное, просто повезло. Да и парень был сильно пьян, иначе он ни за что не сдался бы так легко, после единственного удара коленом между ног, как учил ее брат. Она не думала, что его советы когда-нибудь пригодятся – в самом деле невозможно предположить, чтобы кто-то из сокурсников, которых она знала как облупленных, вдруг осмелился взять ее силой! Однако Регина ошибалась: мужчина «под парами» раскрепощается, и внешние ограничения перестают для него существовать. Возможно, это касается не каждого мужчины, и часть их в состоянии контролировать собственные инстинкты, но Пашка Лазарев явно не относился к их числу. Она до сих пор ощущала его тяжелое дыхание, насыщенное запахом спирта, его потные пальцы на своей груди – от этих воспоминаний к горлу подкатывала тошнота. И Регина не стала сдерживаться. Перегнувшись через перила, она извергла из себя все, что накопила за время вечеринки – жаль, бутерброды были вкусные! И шампанское тоже ничего. Господи, она и не догадывалась, что перебрала, пока не оказалась на свежем воздухе. Надо же, вышла курнуть на балкон, а Пашка тут как тут! Хорошо еще, что ветер прочистил голову, и она смогла сопротивляться! Регина удивлялась тому, что испытывает только гнев – гнев оттого, что некто, кого она считала безобидным, возомнил себя ее хозяином! Словно она кобыла или собака, и ее можно на веревочке отвести куда угодно и сделать что пожелается!
Сердце стучало у самого горла, когда Регина выбралась на улицу из темного подъезда. Только-только рассвело, но она отчетливо слышала какие-то вопли и звуки взрывающихся петард. Сегодня же день ВДВ – боже, как ей в голову не пришло, что снаружи она подвергается еще большей опасности, чем внутри! Надо вернуться в квартиру Зинки, рассказать, что пытался сделать Пашка, и… И что дальше? Он ни за что не признается – скорее всего, он уже на пути домой, а завтра сделает вид, что Регина – сумасшедшая. И, самое неприятное, ему могут поверить, ведь Пашка считается одним из самых завидных женихов на факультете, и она, Регина, типа, должна радоваться, что он вдруг обратил на нее свое благосклонное внимание! Но она отлично помнила его плотоядные взгляды, когда она проходила мимо по коридору – Регине казалось, что спина так и пылает, когда Пашка Лазарев глядел ей вслед. Он ей не нравился. Совсем не нравился. Потому что все видели в нем «звезду» – капитан футбольной команды университета, председатель клуба риторики и так далее. Регина же видела подонка, который всю жизнь не шевелил и пальцем для того, чтобы что-то заполучить. Папаша – известный в городе адвокат, мать работает в Смольном. Он, как говорится, родился с серебряной ложкой во рту и привык считать, что ему принадлежит весь мир вместе с населяющими его людьми. И Регина уж точно не мечтала о том, чтобы он прикоснулся к ней своими потными руками и обслюнявил мягкими и холодными, как дохлая селедка, губами, пахнущими алкоголем!
– Эй, матрешка, куда бежим? – услышала она пьяный окрик и застыла, поплотнее запахивая кардиган в попытке скрыть то, что, презрев законы тяготения, аппетитно выпирало наружу. Регина прекрасно знала о том, что ее грудь притягивает взгляды, и беззастенчиво этим пользовалась – например, на экзаменах, когда принимал мужчина-преподаватель, – но в данный момент ей хотелось, чтобы ее «достоинства» были как можно менее заметны. Парень, одетый в армейские брюки и полосатую майку, покачиваясь, стоял в проеме арки. Ох уж эти дворы-колодцы, из которых существует только один выход! И как, спрашивается, ей проскользнуть мимо него? Ответ напрашивался сам собой – да никак! Он казался огромным, словно скала, а сама Регина выглядела утлой лодчонкой, пытающейся обогнуть выступающую из воды громадину.
Парень подходил все ближе, и Регина принялась пятиться назад. Может, удастся рвануть обратно в подъезд? Она бегает быстро…
