- Не могу утверждать, что Шади меня полюбил, скорее, пожалел. Это запах сбил его с толку… Но он искренне заботился обо мне. Он спас мне жизнь, дважды. Он помог мне сбежать не по вашей указке, а потому что я готова была покончить с собой. Он не оставил меня, когда я по глупости сбежала на Даржу. Он привез меня на эту базу, чтобы защитить. Он не заслуживает наказания.
- Но я и не собирался…
- Альберт собирается. Вы же друзья? Сделайте так, чтобы обошлось без кнута и любого другого унижения. И чтобы Шади ничего не знал о моей просьбе. Пожалуйста, сделайте это для меня. И я больше никогда и ни о чем вас не попрошу.
Идрис смотрел на нее молча и как-то… непонятно. Алана не понимала, о чем он думает и что чувствует. Наверное, собирался с духом, чтобы отказать? Как это у них… у перевертышей… «Это наши традиции, маленькая. Не вмешивайся».
- Хорошо, - наконец произнес Идрис. – Я выполню твою просьбу. Можно личный вопрос, Алана?
- Спасибо. Да, конечно.
- Ты любишь Шади?
- А какое теперь это имеет значение? – горько спросила она.
31. Мужчины тоже плачут
После разговора с отцом Вишенка перестала задавать вопросы, как и обещала. Шади не мог оставить ее одну, да она и не просила уйти. Благодарно улыбнулась, когда он сел рядом, и переплела свои пальцы с его, едва он взял ее за руку. Так и уснула.
Врач заверил, что никакой опасности для здоровья Аланы нет, и проспит она часов двенадцать, не меньше. Шади все равно не ушел. Он смотрел на бледное лицо своей Вишенки, на разметавшиеся по подушке волосы, на тонкую руку с уходящей под прозрачную кожу трубкой, слушал мерное дыхание – и понимал, что теряет любимую девочку. Или уже потерял?
Вишенка будет жить, но уже без него, без Шади. Он где-то ошибся, оступился, принял неверное решение, проявил черствость и непонимание. Не смог защитить и не смог понять – предал доверие.
Не его вина, что не знал о планах отца и Альфы. Не его вина, что не подозревал о родственных связях Вишенки с кланом. И о том, что стал первым мужчиной этой удивительной девочки, он не жалел. Но он не смог ее понять – не захотел, настаивая на собственных принципах. Он был так занят, что не заметил, как Вишенка забеременела. И затея с ошейником уже казалась ему ужасной. И Альфе он не посмел возразить, а надо было увести девочку, не подвергать ее стрессу.
Список преступлений огромный. Алана никогда его не простит.
Он чувствовал, как она изменилась. Улыбалась, держала за руку, и при этом не испытывала ничего, кроме жалости.
Жалок тот мужчина, которого жалеет женщина.
Никогда еще Шади не был в таком смятении. Все было просто – всегда. Даже когда отказывался от права наследовать отцу, когда пошел против его воли, порвал с сытой и обеспеченной жизнью и стал космическим бродягой. Это потом его подобрал Альфа, привез на базу и сделал своим учеником. Ха! Теперь понятно, кто за этим стоял.
Альфа уговорил Шади помириться с семьей, и отец простил, ждал, когда он вернется. Шади же продолжал скитаться, выполняя поручения, связанные с риском. Может быть, Альфа думал, что похищение Аланы заставит Шади вернуться домой?
Все было просто. Он бунтовал, искал себя, рисковал и жил, как хотел. Даже с Вишенкой под боком он продолжал жить для себя!
И чуть не сошел с ума, когда решил, что она – его сестра. А что еще он мог подумать, когда в комнату вошел отец?! Правда, потом ему стало все равно: Вишенка потеряла сознание. Шади подхватил ее на руки и обнаружил кровотечение. Он не помнит, как добежал до медицинского отсека базы, зато в память навсегда врезались слова врача: «Беременность прервалась, выкидыш».
Наверное, только тогда Шади понял, как сильно он полюбил Вишенку.
Она носила его ребенка. Их ребенка. Малыша, который уже никогда не родится.
Альфа уверял, что она не смогла бы его выносить. Кто знает? Если бы Шади не был таким слепцом, все могло бы и получиться.
- Сынок?
Шади не заметил, как в палату вошел отец. Идрис положил руку ему на плечо и заметил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Ты плачешь…
- Прости, - пробормотал Шади, зло вытирая слезы, и встал.
Мужчины не плачут. А он – тряпка, блохастая тряпка.
- Ничего… - Отец обнял его, похлопал по спине. – Пойдем? Тебе тоже надо отдохнуть. Хочешь, я посижу здесь?
- Не надо... – Шади осекся и подумал, что отец имеет право хотя бы посмотреть на дочь. Навряд ли он надеется на прощение. – Или как хочешь. Врач сказал, она будет долго спать.
- Если ты не против, я бы остался… ненадолго…
Шади кивнул и вышел из палаты. У него есть еще одно безотлагательное дело.
Он связался с Альфой по коммуникатору и отправился на встречу в личные апартаменты учителя.
- Альберт, я прошу, давай покончим с этим сейчас, - мрачно произнес Шади, едва вошел в комнату.
- С чем «с этим»? – переспросил Альфа.
Он не притворялся, видимо, произошедшее и на него произвело сильное впечатление. Во всяком случае, Шади не мог припомнить, чтобы учитель пил. Если нюх не подводил, в стакане у него плескался отнюдь не чай.
- С наказанием, - процедил Шади сквозь сжатые зубы. – Я не хочу, чтобы Алана кидалась наперерез кнуту. Сделай это, пока она спит.
- А-а-а… - Альфа махнул рукой и опрокинул в себя содержимое стакана. – Ничего такого, мой мальчик. Я думал заставить тебя преподавать какое-то время. У меня не хватает учителей. Но… учитывая обстоятельства… - Он скривился. – Можешь быть свободен.
С минуту Шади молчал, переваривая услышанное, потом спросил:
- Когда она успела?
- Шади, пошел вон! – рявкнул Альфа. – Не испытывай мое терпение!
- Так когда? – Он не двинулся с места. – Или… О, так вот для чего она просила оставить ее наедине с отцом! Он передал просьбу?
- Шади, я ж тебя выпорю, - ласково пообещал Альфа. – За наглость и дерзость. Ты определенно нарываешься.
Шади треснул хвостом по стулу, отшвыривая его в другой конец комнаты. И развернулся, чтобы уйти.
- Идрис ничего не передавал, - сказал Альфа ему в спину. – Если и хотел, то не успел.
Рмырз!
- Прости, - пробурчал Шади через плечо.
- Стул на место поставь. И подумай насчет предложения, я серьезно. Навряд ли ты сможешь брать жену на задания. А опыт молодежи передавать надо.
- Я подумаю, спасибо.
Он не стал объяснять Альфе, что никакой жены у него не будет.
А не рано ли он сдался? Вишенка добрая и чуткая, она может понять и простить.
Из жалости.
Шади свернул в тупик и понял, что заблудился в коридорах базы. Такого с ним не случалось со времен первого курса. Выругавшись, он достал коммуникатор и отрыл карту. Всего лишь свернул не туда. Самое разумное – добраться до своей комнаты и отдохнуть. Он уже и не помнил, как давно на ногах.
И все же, проходя мимо двери с номером тридцать девять, Шади не удержался и постучал.
- Входи, - услышал он голос Шу и толкнул дверь.
Чесси-йок впервые за долгое время сменил ипостась, и Шади встретил не пушистый зверек, а пожилой мужчина очень маленького роста. У него и мебель в комнате была по размеру, отчего Шади показалось, что он в кукольном домике.
- Бить будешь? – невесело пошутил Шу.
- Пользуешься тем, что мы в разных весовых категориях, - вздохнул Шади.
- Пф-ф-ф… Я далеко не безобиден.
- Знаю.
- Извини, сесть не приглашаю, некуда.
И то верно, он и кровать раздавит, если вздумает использовать ее вместо пуфика.
- Ничего. Я ненадолго.
Когда он пришел, Шу, как обычно, сидел за компьютером. Шади подумал, что ему будет не хватать друга – и его мастерства, и шуток и подколок, и разговоров по душам, и мудрых советов. И кто, кроме Шу посмеет обозвать его блохастым котом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Спасибо, - сказал Шади.
Шу посмотрел на него с интересом и, если ему не показалось, даже с уважением.
- Когда свадьба? Надеюсь, ты не забудешь меня пригласить? – Он наклонил голову набок и прищурился. – О, я знаю, какой подарок…
