- Н-нет… - призналась Алана. – Я полюбила его с первого взгляда.
- А ему ты отказываешь в этом праве?
Она прижала ладони к пылающим щекам. Сколько можно ошибаться? Ей никогда не понять чужую культуру. Может, все к лучшему? Шади думает, что она разорвала их отношения. Пусть все так и остается? Что она может ему дать, кроме вечных проблем и непонимания?
- Я недостойна вашего сына?
- Алана, это нетактично…
- Ответьте! – потребовала она. – Если бы я была обычной девушкой с Земли, вам понравился бы его выбор?
- О том, что Шади приемный сын, знает только близкое окружение. Я растил его, как наследника, и считал, что он обязан следовать традициям и думать о тех, для кого станет опорой и защитой. Шади так не считал, и разлука после его бунта научила меня уважать его желания. Я до сих пор надеюсь, что он примет наследство, но не оспорю ни одно его решение.
- О, я поняла. – Алана зябко повела плечами. – Со мной шансы стремятся к нулю.
- Ты не поняла, - возразил Идрис. – Счастье Шади – мое счастье.
- Я никогда не пойму, - усмехнулась она. – Вы же хотели, чтобы я была похожа на человека.
- Алана…
- Я не виню. Где Шади? Он у вас?
- Нет, с чего ты взяла?
- Думала, это он рассказал вам о запахе. Кстати, я его не меняла, это всего лишь спрей.
- Алана, что ж ты творишь… - Идрис схватился за голову. – Если бы у меня было право…
- Право альфы? – поинтересовалась она. – Вы меня наказали бы, да?2f83e3
- Да. Именно!
- Так это не мой выбор. Если бы я воспитывалась в доме отца, сейчас мне не пришлось бы в очередной раз чувствовать себя… идиоткой.
Это прозвучало зло и грубо, и Алана тут же пожалела о том, что не сдержалась.
- Простите. Так не Шади вам рассказал?
- Альберт.
Алана вымученно улыбнулась:
- А дал слово…
- Попробовал бы он не сказать! После того, как Шади промчался мимо нас, как ненормальный.
- Где мне его найти?
- Не знаю. Альберт пошел следом, не думаю, что…
Дверь с грохотом распахнулась. В комнату влетел снежный барс, едва успев затормозить, чтобы не врезаться в мебель. Алана чуть не завизжала от ужаса – морда разодрана, на усах капельки крови, и белая шерсть на загривке покрыта бурыми пятнами. В голове мелькнула мысль о нападении и драке, но Алана не успела произнести ни слова.
Шади повалил ее на спину, толкнув в плечи лапами, и прижал к кровати, нависнув сверху.
- Ты – моя! – прорычал он. – Моя! С запахом или без! Если захочешь прогнать, придется меня убить!
- Дурак… - всхлипнула Алана. – Какой же ты…
Она обхватила барса за шею, обнимая, зарываясь лицом в пахнущую кровью шерсть. Шади не делал ей больно, только удерживал на месте, как обычно, бережно и аккуратно. Но кто-то изрядно потрепал его самого, и Алана чувствовала, как ноют его раны. Нужно отвести Шади к врачу, но он не давал пошевелиться, вылизывал лицо и агрессивно урчал, словно нежно сердился.
- Я не хотела тебя обидеть, - шептала Алана. – Не хотела, понимаешь? Мне больше никто не нужен…
- Я люблю тебя, Вишенка.
Она и не заметила, как Шади обернулся. В этом облике ссадины на лице выглядели страшнее, как будто кто-то проехал по щеке когтистой лапой. И из раны на плече сочилась кровь.
- Тебе нужно к врачу…
- Позже.
Голубые глаза так близко, а в них – столько любви и тепла… И толика беспокойства. Алане хотелось, чтобы оно ушло, растворилось без следа. Шади не должен сомневаться в ее чувствах, никогда. Она погладила его по здоровой щеке, осторожно, чтобы не задеть царапину, поцеловала в губы.
- Если ты когда-нибудь захочешь меня оставить, тебе придется меня убить, - повторила она его слова. – Я не смогу жить без тебя, как мама не смогла жить без отца.
Поцелуй Шади получился жестким и нежным одновременно. Как у него получалось? Алана запустила пальцы в волосы своего альфы и млела под его обнаженным телом.
- Моя, - повторил он строго.
- Твоя, - согласилась она. – Но если ты сейчас же не пойдешь к врачу, я… я…
- Ты – что? – ухмыльнулся Шади. – Поставишь меня в угол?
- Расстроюсь! – Алана выдвинула самый «страшный» аргумент, который смогла придумать. – И… и… буду плакать! Вот!
- Женщина, кто учил тебя шантажировать мужчину? – нарочито недовольно проворчал Шади, поднимаясь. – Хорошо, пойду.
- Я с тобой. – Она вскочила с кровати.
И вспомнила – когда вернулся Шади, в комнате она была не одна. Впрочем, Идриса и след простыл.
33. "Хвост, как у тебя"
Боль застала врасплох. Шади брел по коридорам базы, ничего не соображая. В голове стучало одно слово: «Отказалась». Растерянность сменилась раздражением, потом злостью и, наконец, яростью.
Он сам виноват в том, что произошло! Сам! Тупой блохастый кот! Он не смог удержать свою единственную. Тряпка! Неудачник!
Шади и не заметил, как понесся вперед, обезумев от боли, которую не смогла погасить даже ярость. И очнулся в зале, где перевертыши тренировались в зверином облике. Студенты выскочили за дверь после воинственного вопля – дикого и страшного. Шади не тронул бы молодежь, но все же они правильно поступили, он хотел остаться один.
Когти оставляли глубокие борозды в деревянной обивке стены. Он драл ее, подвывая, и раскачиваясь из стороны в сторону. Хвост лупил по полу, выбивая пыль из татами. Но предаваться безумству ему не позволили.
- Платочек дать? – услышал он позади себя насмешливый голос Альфы и обернулся. – Слезки вытереть?
Альфа и смотрел недобро – с ехидством, словно хотел ударить побольнее. Шади угрожающе зарычал. И едва успел увернуться, потому что на него прыгнул огромный тигр. Альфа перекинулся!
Схватка изначально была неравной. На стороне Альфы – опыт, сила и ясная голова, в отличие от Шади, который держался на чистом адреналине. Да и весовые категории у тигра и барса отличаются. Не спасали ни юркость, ни изворотливость. Альфа взгрел его, как котенка – молча и со вкусом. И по мордасам надавал, и за шкирку потрепал.
Самое интересное – трепка помогла. Альфа не произнес ни слова, а в голове прояснилось, как после внушения. Что Шади творит?! Пахнет, не пахнет! Какая, к рмырзу, разница! Вишенка – его женщина! Да он глотку перегрызет любому самцу, который посмеет посмотреть в ее сторону! Она его – и так будет до самой смерти! Плевать на запахи, он не сможет жить без Аланы. Потому что… любит.
И обратно, к Вишенке, Шади мчался быстрее, чем убегал. Она разговаривала с отцом, но тот выскочил из комнаты, как только Шади зарычал:
- Моя!
И правильно, третий – лишний.
А Вишенка… Вишенка так обрадовалась его возвращению, что не осталось никаких сомнений – она его любит, тупого и блохастого, ошибающегося, заблуждающегося… любого. А запах… Рмырз с ним, с запахом! Потом разберется. Может, это потому что она ослабла после переживаний?
Перед тем, как идти к врачу, Шади пришлось надеть штаны, а Вишенке – переодеться, потому что он испачкал ее кровью. Если бы нее беспокойство, он обошелся бы аптечкой, синяки и царапины – это пустяки. Если бы не недавний выкидыш, он не позволил бы ей одеться, повалил бы на кровать и взял – ласково и нежно, чтобы она таяла в его руках. Нельзя, Вишенку надо беречь. Но он потерпит, ведь впереди у них целая жизнь.
Врач безропотно принял пациента, залил раны антисептиком, замазал заживляющим гелем и вручил Вишенке мазь от синяков, велев поначалу отмыть Шади от крови, а потом уж пользовать лекарством.
Пока шли к себе, гель застыл, образовав поверх ран несмывающуюся пленку. Едва Шади заикнулся, что ему не нужна помощь в душе, Вишенка уперла руки в боки и так посмотрела, что спорить расхотелось.
Это оказалось неожиданно приятно: нежные пальчики старательно намыливали тело, щекотали и ласкали. Вишенка даже губу закусила от усердия. Наблюдать за ней – одно удовольствие. И чувствовать… чувствовать, как себя… наслаждаться чистыми эмоциями… чистыми и светлыми…
