Вскоре в рации Дворжака раздался голос диспетчера:
— Ноль пятый садится.
Он оглянулся на меня, я кивнул. Тогда он постучал пальцем по монитору, на который шла картинка со взлётной полосы. Я вновь кивнул, затем сказал в свою рацию:
— Четвёртый, что с транспортом?
Это был первый условный сигнал, означающий полную боевую готовность. В ответ послышался голос Раулито:
— Будет в течение пяти минут.
Я намеренно сделал громкость в наушнике повыше, чтобы в тишине помещения начальника караула было слышно, что мне ответили. Дворжак услышал, но не разобрал, что мне сказали. Поэтому он спросил:
— Ну что, нужна связь?
— Транспорт прибудет в течение пяти минут, спасибо, — отказался я. — Пока они выгрузятся, машины уже будут здесь.
— Хорошо, — обрадовался лейтенант. — Если что нужно — говорите сразу.
— Хорошо, спасибо.
На экране появился садящийся самолёт, приближающийся к камере. Дворжак постучал по соседнему экрану:
— Здесь они остановятся, вы всё увидите. Поедете встречать на поле?
— Поеду, когда подойдут остальные машины. Проведу их.
— Хорошо, мы их увидим, — кивнул Дворжак.
Я опять посмотрел на экран, на котором были видны наши «лэндроверы». Затем посмотрел на соседний — от здания уехали все такси. Пустая стоянка. Почувствовали нутром, что сейчас что-то случится? А сейчас случится. Я уже чувствовал, как во мне поднимается волна какого-то возбуждения. Вот-вот начнётся, вот-вот. Сейчас, как только самолёт остановится и откроется широкая дверь…
— Самолёт приземлился, скоро начнут разгрузку.
Я и сам видел, как «сессна» плавно приземлилась на полосу и побежала по ней, быстро замедляясь.
Все доложились в ответ, но это был сигнал для Бониты, чтобы взяла в прицел ключевые точки на антенной мачте. Она имеет прекрасную радиоподготовку и лучше всех знает, что следует сшибать и куда для этого нужно целиться. Сначала расстреляет тяжёлыми бронебойными пулями ретранслятор, затем возьмётся за антенну локатора. У патрулей только «короткая» связь. Есть относительно мощные радиостанции в машинах, но они не станут сразу вызывать свою базу или требовать подкреплений. Сначала они по «короткой» связи попытаются связаться с караульным помещением, понять, что случилось. А моё дело — правильно дирижировать боем, чтобы всё происходило вовремя и чтобы никто не забегал вперёд, но никто и не отставал от партитуры. Не надо спешки, не надо героизма — просто всё должно происходить своевременно, а план операции должен соблюдаться. Самолёт на экране зарулил на стоянку, к нему подкатили три патрульные машины, сдали задом, ощетинившись от него в стороны стволами пулемётов, подставившись подкравшейся сзади угрозе.
— Начали разгрузку, — сообщил я в рацию.
Ничего на первый взгляд не произошло, но на стационарной радиостанции на столе Дворжака замигала красная лампочка у надписи «Malfunction»[11], загудел зуммер.
— Что за чёрт! — нахмурился лейтенант.
— Что случилось? — с неменьшей озабоченностью в голосе спросил я.
— Радиосвязь… — показал он на серые блоки рации.
Мои руки уже сжали рукоятку ПСС, потянули пистолет из брючного кармана. Из кобуры или подсумка доставать слишком заметно было бы: характерное движение — любой военный насторожится, а просто из бокового кармана очень не по-военному. Пистолет извлечён, но я телом закрываю его от лейтенанта.
— Дворжак, мне не нравится это, — подбавил я ещё нервов в голос. — Проверьте телефон.
Я говорил это ему и заодно в прижатый к горлу микрофон, для Раулито, который после этих слов начал считать до десяти и откинул крышку над красной кнопкой, над которой сверху была проставлена единица.
Дворжак потянулся к телефонному аппарату аж с четырьмя разноцветными трубками и множеством лампочек, стоявшему слева от него, вынужденно повернувшись ко мне затылком. И этого было достаточно. Я поднял ПСС, прицелился ему в затылок и нажал спуск. Щёлк!
Пистолет слегка трепыхнулся в руке, стальная пуля патрона СП-4 пробила череп и углубилась в мозг, убитый начал заваливаться в сторону на вращающемся стуле. Я придержал его левой рукой, ухватив за шиворот, навёл ПСС в голову спавшего на столе и зашевелившегося было контролёра, и вновь дважды потянул спусковой крючок. Щёлк-щёлк. Две пули пробили череп, я даже услышал звук их ударов в кость, и убитый просто перестал шевелиться, оставшись в той же позе, в которой спал. Как будто ничего и не изменилось — только два ручейка крови, смешиваясь в волосах, стекали на скрещённые руки и столешницу.
В этот момент я услышал отдалённый взрыв, и на четырёхтрубочном телефоне погасли несколько лампочек, а в коридоре отключился свет. Именно этот взрыв должен был заставить повернуть головы патрульных в машинах, и сейчас их начали убивать окружившие их переодетые егеря, стреляя в затылки пулемётчиков и прямо через их люки забрасывая РГН в машины. Машины-то бронированные, ни осколочка не вырвется наружу, всем, кто внутри, — хана сразу.
Ещё этот взрыв заставил контролёра в холле повернуть голову, и он получил пулю в затылок из пистолета с глушителем от Луиса. И этот же взрыв послужил сигналом для Дмитрия, стоящего прямо в дверях в дальнем конце коридора и целящегося в открытую дверь караулки из «шмеля». Я знал об этом, поэтому заткнул уши ладонями, открыл рот и присел за массивной стойкой с аппаратурой. Грохнул тяжкий выстрел, и через доли секунды донёсся страшный, словно кувалдой по всему мирозданию, взрыв за стеной. Посыпались лампы дневного света с потолка, штукатурка со стен, погасли все до единого мониторы камер слежения.
Снаряд из РПО-А по мощности взрыва равен фугасному из танковой пушки, только он ещё и термобарический. Сначала из разорвавшегося снаряда по помещению разлетается облако аэрозольного взрывчатого вещества, а потом оно детонирует. Температура в области взрыва подскакивает до трёх тысяч градусов, а давление зашкаливает все мыслимые пределы. Уцелевшие при таких взрывах бывают, но редко, и всегда — при взрывах на открытой местности, не в помещении. Капитальная бетонная стена между мной и караулкой устояла, но кто мог уцелеть там, куда угодил снаряд, — не знаю. Никто, скорей всего.
Я знал, что в этот момент егерские снайперы с «винторезами» прямо из дверного проёма «сессны» расстреливают часового возле вертолётов, а патрульные вездеходы уже, скорее всего, обезлюдели. Бонита уже разнесла ретранслятор, сменила магазин и собирается вести огонь по антенне радиолокатора. Маноло и Карлос заблокировали коридоры второго этажа и готовы расстрелять всё, что попытается туда высунуться. Дмитрий отбросил пустую трубу РПО и вскинул к плечу помповый гранатомёт, придуманный специально для зачистки помещений. Я же забросил ПСС в один из подсумков, сдёрнул с плеча «девятку», откинув плечевой упор, и, взяв автомат на изготовку, вышел в коридор. Глянул в сторону караулки, махнул рукой Дмитрию — мол, «продолжаем по плану».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
