Он стиснул руку Сорайи:
— У меня осталось всего сто шестьдесят пять жизней. Вряд ли их хватит, чтобы преодолеть эту напасть. Так что на случай, если мы проиграем битву, я хочу заранее поблагодарить тебя за помощь. Без нее я ни за что бы сюда не добрался.
Хам-Султанша Выдрии стиснула в ответ его руку, поглядела поверх его плеча и вдруг расплылась в широчайшей улыбке:
— Не стоит разводить сантименты раньше времени, глупыш. Конечно, ты мастер наживать врагов, притом в невиданных количествах. Но все же оглянись. У тебя появились и весьма могущественные союзники.
Позади ковра-самолета возникло тучное стадо облаков. Сорайя с улыбкой пояснила, что это не какие-нибудь там скопления водяного пара. Это спешили на выручку боги ветров, все, какие только обитали в Волшебном Мире.
— Их появление означает, что они намерены как можно скорее доставить тебя домой, чтобы исполнилось то, что ты должен исполнить.
Теперь и Лука разглядел в облачной вате лики богов, усердно надувающих щеки, чтобы вызвать порывы ветра.
— Видишь там трех китайских богов: Чи-по, Фын-по-по и Пань-гу! А вон летит стая Ветров-Львов, Фэн-ши-е, с архипелага Кинмень в Тайване. Китайцы обычно отказываются общаться с ними, да и вообще не признают, что они существуют, а они летят, все вместе! Поистине удивительно, кто только не объединился, чтобы постоять за тебя! Из Японии прибыл сам Фудзин, а он никогда не покидает своего острова. Посмотри-ка, все боги Северной Америки здесь: Гао, божество ирокезов, и Тейт, которому поклоняются сиу, а вот и свирепый дух ветра, обожествляемый чероки, сам Оонави-Унгги! Заметь, сиу и чероки никогда не дружили с ирокезами, а тут вдруг словно вступили в Союз пяти племен! Даже Чуп, божество индейцев чумашей из Калифорнии, прекратил нежиться на солнце и явился сюда: обычно он не производит ничего более сильного, чем легкий бриз. Нагрянули и африканцы: вон там Янсан, богиня йоруба! Боги-ветры из Центральной и Южной Америки: Эцальчот, чтимый племенем никуиран, бог майя Пауатунс, и Унасинте, божество индейцев зуньи, и Гуабансекс с Карибских островов… Все такие древние, что мне казалось, они уже давно сдулись, но нет, полны энергии! И жирный Фа-атиу из Самоа здесь, и бокастый Булуга с Анадаманских островов, и Ара Тиотио, бог урагана из Полинезии, и Пакаа с Гавайев. А вот и Аис, армянский демон ветра, и Вила, славянское божество, и скандинавский крылатый гигант Хрёсвельг, который вызывает ветер простым взмахом крыльев, и корейская богиня Ын-дунь Халмони — уж она такой ветер могла бы раздуть, если бы меньше увлекалась рисовыми пирожными! И еще Мбон из Бирмы, и Энлиль…
— Прекрати, пожалуйста, — взмолился Лука. — Какая разница, как их зовут? Важно, что они делают.
А делали они вот что: сдували Дождевых Котов с защитного пузыря, окружавшего ковер-самолет. С ревом и воплями Дождевые Коты отлетали прочь. Ветры подхватывали их и утаскивали неизвестно куда. Мерзкие создания уносились кувырком в глубины расколотого неба. С Решама несся громкий крик радости, а боги ветров взялись подгонять его, и ковер-самолет полетел с небывалой скоростью. Даже Сорайя при всем своем мастерстве ни разу не разгоняла его и вполовину так быстро. Волшебный Мир под ковром и небеса над ним превратились в один сплошной туман. Все, что видел Лука, были Решам и сонм пухлощеких богов, несущих его прямиком к дому.
— Донесите меня вовремя, — снова горячо взмолился он. — Пожалуйста, не дайте мне опоздать, доставьте меня домой вовремя.
Ветер стих, ковер-самолет приземлился, боги ветра исчезли — и Лука оказался дома. Не на берегу Силсилы, как ожидал, а прямо на лужайке перед домом, где впервые услышал человеческую речь из уст Пса и Медведя, встретил Никтопапу и отправился в свое отчаянное путешествие. Цвета вокруг все еще казались необычно яркими: небо слишком синее, земля чересчур бурая, дом гораздо зеленее и розовее, чем всегда. Да и ковер-самолет, опустившийся на лужайку, смотрелся странно, так же как и Хам-Султанша, Титан, Койот и две Слоноптицы, причем все они выглядели не лучшим образом.
— Просто нам не место здесь, на границе между мирами, — пояснила Сорайя, когда Лука, Пес и Медведь сошли с ковра на пыльную землю. — Ступай-ка ты быстренько по своим делам, чтобы мы смогли улететь отсюда. Отправляйся к той Сорайе, что живет в этом доме, положи одну картофелину в рот отцу и не забывай, что ее дала тебе Хам-Султанша Выдрии. Когда ты вырастешь и станешь взрослым молодым человеком, вспоминай иногда Хам-Султаншу, если только напрочь не забудешь о ней.
— Я никогда тебя не забуду, — поклялся Лука. — Но позволь мне задать последний вопрос: смогу ли я взять выдрину картофелину голыми руками? И если я положу ее в рот отцу, не испепелит ли она его?
— Огонь Жизни не обжигает тех, кто его коснулся, — сказала Сорайя, царица Выдрии. — Наоборот, он исцеляет раны. Ты даже не почувствуешь жара, когда коснешься выдриной картофелины. И твоему отцу она принесет только пользу. Кстати, в горшочке всего шесть картофелин, — добавила она. — Каждому по одной, если ты так решишь.
— Ну что ж, тогда прощаемся, — вздохнул Лука, повернулся к Титану и добавил: — Должен сказать, мне очень жаль, что так получилось с капитаном Аагом. Все-таки он был ваш брат.
Титан пожал плечами:
— Нашел, кого жалеть. Мне он никогда не нравился.
Хам-Султанша Сорайя, не мешкая, подняла руки, и волшебный ковер-самолет царя Соломона Мудрого взмыл в небо и исчез с тихим свистом.
Лука посмотрел на парадную дверь дома и увидел прямо на пороге большой золотистый шарик, сверкающий в свете утренней зари, — кнопку сохранения, обозначающую конец девятого уровня, конец игры, которая оказалась и не игрой вовсе, а делом жизни и смерти, как определил Никтопапа, — Быстрее в дом! — крикнул он Псу с Медведем.
Он кинулся к кнопке сохранения и, едва потянувшись к ней, споткнулся, как и следовало ожидать. Однако он успел нажать кнопку левой ногой, хотя сам накренился вправо. В последний раз он услышал звон, подтвердивший, что цель достигнута. Все цифры счетчика исчезли из его поля зрения. На какое-то мгновение у него закружилась голова, но он тут же пришел в себя и увидел, что золотистый шарик исчез, а все цвета обрели нормальный оттенок. Он понял, что вышел из Волшебного Мира и вернулся туда, куда стремился. Однако выглядит все так, будто я попал в то же самое время, когда и ушел, подивился он. Получается, что вроде ничего не произошло, хотя на самом деле, конечно же, произошло, и много чего.
Выдрин горшочек по-прежнему висел у него на шее, и Лука ощущал грудью исходящее от него тепло. Он глубоко вздохнул и кинулся в дом. Мальчик буквально взлетел вверх по лестнице, а Пес с Медведем бежали за ним по пятам.
Его окутали привычные запахи дома: маминых духов, домашней стряпни, чистого белья; смесь всевозможных, знакомых с детства ароматов, а также таинственные смутные запахи былых времен, витавшие в воздухе еще до его рождения. На верхней площадке стоял Гарун с каким-то непривычным выражением на лице.
— Похоже, ты где-то успел побывать? — спросил старший брат. — С тобой что-то произошло. У тебя это на лице написано.
Лука пронесся мимо него со словами:
— Извини, некогда рассказывать.
Гарун побежал за ним.
— Так я и знал! — проговорил он. — Ты пережил собственное приключение! Ну-ка, давай выкладывай! Кстати, что это болтается у тебя на шее?
Лука, не отвечая брату, мчался дальше, а Пес с Медведем, толкаясь, поспешали за Гаруном, пока Лука не влетел в спальню отца. Пес и Медведь, участники всех событий, не хотели пропустить финал истории.
Рашид Халифа так и лежал в своей постели, погруженный в Беспробудный Сон. Как и в последний раз, когда его видел Лука, рот у него был открыт, трубочка капельницы по-прежнему тянулась к руке, и монитор у кровати вычерчивал зигзаги, отражая биения сердца, все более и более медленные. Выглядел он вполне счастливым, словно кто-то рассказывал ему интересную историю. Возле кровати стояла Сорайя, прижав к губам пальцы, и Лука понял, что в тот момент, когда он вбегал в комнату, мама собиралась поцеловать пальцы и приложить их к губам Рашида, передавая ему прощальный поцелуй.
— Как ты смеешь врываться сюда, словно сумасшедший? — воскликнула она, но тут вслед за Лукой в дверь ввалились Гарун и Пес с Медведем. — Да что такое с вами? Прекратите сейчас же! — возмутилась она. — Это вам что? Цирк? Площадка для игр? В чем дело?
— Пожалуйста, мамочка, — взмолился Лука, — некогда объяснять, просто позволь мне сделать то, что я должен.
Не дожидаясь ответа матери, Лука вытащил выдрину картофелину, пылавшую Огнем Жизни, и вложил ее прямо в раскрытый рот отца, где она, к его немалому изумлению, мгновенно растворилась. Лука, устремив пристальный взгляд между отцовских губ, видел крошечные язычки пламени, убегавшие внутрь Рашида. Наконец они исчезли внутри, и несколько мгновений ничего не происходило. Лука пал духом.
