8
В день экзаменов по практическим навыкам многие студенты пришли на кафедру загодя, и у дверей в вестибюль была толпа. Преподаватели же стали подходить на экзамен за пять-десять минут до начала экзаменов. Студенты перед ними, пропуская к двери, расступались и подчеркнуто вежливо здоровались. Это обычное явление, а как пройдут экзамены, то иной студент пройдет мимо преподавателя и сделает вид, что его не заметил.
Кафедра практических навыков к госэкзаменам подготовилась основательно. Здесь продумали все до мелочей. В вестибюле поставили большой, накрытый белоснежной простыней, стол. На нем разложили билеты. Хозяйкой за столом была методист кафедры, а на время экзаменов секретарь – красивая, с приятным звонким голосом девушка. У нее восточный тип лица и в честь такого дня – высокая, оригинальная прическа. Она свободная девица и ей явно хочется понравиться парням. На пальцах у нее два с дорогими камешками золотых кольца. Для студентов секретарь – чуть ли не главное лицо. Кое-кому она подсунет нужный билетик, только при сдаче студентами практических навыков она этой возможности будет лишена.
Встречая экзаменаторов и членов государственной экзаменационной комиссии, секретарь мило улыбалась, а заведующий кафедрой практических навыков, крепко каждому жал руку. Обстановка перед экзаменами была доброжелательная.
Билеты на столах у экзаменаторов разложены, один к одному, в четыре столбца. Их много, но сдать экзамен по практическим навыкам несложно, ибо содержание вопросов в билетах не держится от студентов в тайне. Материал знакомый и проштудированный не на одном курсе, объем его не столь велик, как при сдаче теоретического экзамена в один день по терапии, хирургии и акушерству. Нужно только иметь мало-мальские способности и подзубрить. Только беда в том, что у большинства наших студентов со способностями проблемы, а есть и такие, кто приходит сдавать государственный экзамен, как говорят студенты, «на шару». Они даже не интересуются вопросами билетов и не заглядывают в учебник, ибо какую они получат оценку, для них все равно, к тому же они знают, что никто у нас на госэкзаменах за многие годы не получал двойку и не был отчислен из университета. У нас, если студент допущен к госэкзаменам, то он получает диплом.
Ровно в восемь тридцать заведующий кафедрой собирает в вестибюле всех экзаменаторов и членов государственной экзаменационной комиссии и громко говорит:
– Все экзаменаторы в сборе, начинаем студентов запускать, прошу занять рабочие места. Будем надеяться, что первый блин не будет комом.
9
В комнатушке для экзамена по терапии я увидел белокурую старушонку, которая посмотрела на меня выцветшими, но живыми, веселыми глазами.
Она бодро для своих лет встала с кушетки и, артистично протягивая сухонькую ручку, представилась:
– Неля Ирековна. Сегодня я буду разыгрывать перед вами больную.
Мы разговорились. Неле Ирековне восемьдесят лет, но с виду не скажешь – живая, сухонькая и полна оптимизма. Года наложили отпечаток на ее лицо, но постарела она ровною здоровою старостью: ни болезненных пятен, ни глубоких нависших над глазами и ртом морщин, ни тусклого, скорбного взгляда.
Видно было, что ей живется не богато, но хорошо, что она если и борется, но не дает одолевать себя жизни, а сама одолевает жизнь и тратит силы в этой борьбе скупо. Голос у нее со старческой хрипотцой, но ходит она без клюшки и не горбится. Блещущий добротой взгляд озаряет ее лицо. Я в ней сразу распознал близкую мне по духу артистическую натуру.
Она бывшая балерина Татарского театра оперы и балета.
Мы поговорили о том о сем, а затем я ее не без живого интереса неожиданно спросил:
– Как вы оцениваете состояние современного балета?
Собеседница с удивлением вскинула на меня глаза.
– Мне здесь еще никто не задавал подобные вопросы. – По ее губам пробежала легкая улыбка, лицо оживилось, и она продолжила: – Недавно я смотрела по каналу культуры передачу об Игоре Моисееве. Запись двухтысячного года. Он говорит о том, что ему год от года работать с молодежью даже в плане дисциплины все труднее и труднее. Раньше к нему в труппу приходили девушки и парни из художественной самодеятельности до самозабвения преданные, влюбленные в искусство. В народном танце главное не техника, а душа, и эта аура влюбленности в корневое искусство передавалась зрителям. Теперь же душа, если она и сохранилась, то только отдельными отблесками, и это чувствует зритель. На первое место вышла техника, но и она подводит. Игорь Моисеев своих учеников спрашивает: «Почему вы плохо танцуете?» А ему они отвечают: «Мы танцуем так, как нам платят». А платят у нас за истинное искусство, сами знаете как. Да раньше бы ни у кого не повернулся язык нечто подобное сказать. Каждый был счастлив уже тем, что он прикоснулся к народному танцу, что он на сцене. То же самое происходит и в балете, и в опере, и в драматическом театре. Я часто вижу: бегают балерины по сцене, машут руками, прыгают, а глаза пустые.
– Врачи, кстати сказать, тоже говорят, что мы работаем так, как нам платят, – заметил я. – На первое место вышли деньги.
– Да. Теперь по центральным каналам не показывают серьезное искусство. Все заменила глупая, хорошо оплачиваемая, эстрада. Все для нетребовательного зрителя: хи-хи, да ха-ха. Грустно.
– Нечто подобное можно сказать и про наших студентов, – сказал я. – Год от года их интеллектуальный уровень становится все ниже и ниже. Мало кто из молодых людей смотрит канал «Культура», редко кто развивает в себе эстетическое чувство. Классику почти никто не читает.
– Учение – это чтение, еще Пушкин говорил.
Дверь в нашу комнатушку открывается, входит студентка и сразу становится словно светлее.
– Терапию сдать можно?
– Пожалуйста, проходите, присаживайтесь.
Студентка садится на стул всего лишь в метре от меня. Округлый овал лица, черные, живые умные глаза – они малость косят, но это красит ее – прямой нос, чувственные губы, вдумчивость и серьезность, смешанная с необыкновенно молодым, почти детским выражением лица.
– Ваша фамилия?
– Рахматуллина Роза, – студентка сделала паузу и добавила: – Марсовна. Билет номер семнадцать.
Я вношу фамилию, инициалы студентки и номер билета в экзаменационный лист.
Девушки, так же как и ребята, на шестом курсе считают себя вполне взрослыми, многие предпочитают распределиться по окончании вуза так, чтобы жить отдельно от родителей, но материально почти все зависят от них. Девушек на занятии я называю девочками, а некоторые молодые преподаватели обращаются к студентам по имени-отчеству.
– Отвечать можно? – спрашивает Роза, блестя красками молодости и живой веселостью глаз. Она открыто, даже с некоторым кокетством смотрит на меня, ибо знает, что она мне нравится.
Мысленно я уже настроился поставить ей на все вопросы по пять баллов. Посредственные студенты ведут себя совсем не так.
– Мы вас внимательно слушаем, – говорю я и переглядываюсь с Нелей Ирековной, которая доброжелательно и с интересом смотрит на девочку.
– Первый вопрос: определить наличие свободной жидкости в брюшной полости.
– Показывайте и поясняйте.
«Больная», понимая, что требуется от нее, сняла пижаму и легла на спину, нисколько не стесняясь своего худенького старческого тела. Студентка между тем подошла к раковине, чтобы помыть руки, но горячей воды не было.
– Почему-то у всех студентов пальчики холодные, – сказала Неля Ирековна, когда студентка дотронулась до нее.
– Волнуемся, при этом преобладает тонус симпатической нервной системы, происходит спазм периферических сосудов, – сказала Роза.
– А у вас руки умелые. Я по рукам могу, как преподаватель, поставить студенту оценку.
Студентка стала показывать, как следует определять наличие свободной жидкости в брюшной полости. Она толково комментировала свои действия, а я с интересом слушал и смотрел на нее, не задавая дополнительных вопросов. При этом в моей голове, как обычно в подобной ситуации, шевельнулась мысль: «Что ни говори, а в нашей профессии есть нечто привлекательное».
Роза обстоятельно ответила на первый вопрос и посмотрела на меня.
– Пожалуйста, продолжайте.
– Вопрос второй: определение методом перкуссии границ сердца.
– Как вы будете определять границы сердца: в положении больного лежа или стоя? – спросил я, желая побеседовать со студенткой.
– Можно лежа, а можно и стоя. Границы сердца от положения больного не изменяются.
– А при каком заболевании границы будут изменяться?
Роза задумалась и нахмурила брови, что очень шло к ее лицу.
– При скоплении… – направляя в правильное русло ее мысль, произнес я.
– Жидкости в полости перикарда, – поймала студентка подсказку на лету.
– А теперь определите верхнюю границу сердца.
Студентка блестяще справилась с заданием и стала отвечать на вопрос по неотложному состоянию: мероприятия при анафилактическом шоке?
