Он опустошённо вышел на середину арену и встал, в ожидании глядя на Камбиза. Тот снова встал с места и торжественно объявил:
— Согласно данному обещанию, содержатель бойцов Варута отпускает бойца-северянина.
Камбиз помолчал, сделав паузу, и добавил:
— Варута отпускает его, а я принимаю! Теперь северянин принадлежит мне!
Влада перекосило от ненависти — что-то подобное он ожидал, хотя внутри всё-таки горел мааааленький огонёк надежды — а вдруг отпустят? В руках у Камбиза мелькнула серебристая цепь, от ошейника Влада, а за спиной магната мелькнула физиономия магика — 'Вот оно как, они успели перенастроить амулеты на Камбиза! А где там это сучонок Варута, теперь его можно и грохнуть…неужели они сожгут свой бентли?' Влад двинулся в сторону мелькающего за ограждением Варуты, срочно собирающего вещички, тот увидел приближающегося Влада и быстро стал сваливать от него. Влад ускорился, ещё шаг и он замахнулся мечом…и был свален на землю приступом дикой боли — болела голова, тело, шея — оказывается, эти амулеты служили ещё и для наказания непокорных рабов… Через цепь Камбиз воздействовал на Влада и остановил его приступом боли. Подбежавшие стражники вырвали у него меч, отобрали щит и шлем, потом подняли на ноги, и ещё трясущегося в отходняке от боли, потащили к хозяину.
Камбиз встретил Влада улыбкой превосходства:
— Ты что, раб, думал, что с тобой кто-то будет договариваться? Мы не хотели тебя расстраивать — чтобы не портить бой. Теперь ты мой. И я с тобой сделаю, что хочу. Могу выставить на бои, могу запереть в подвале и ты сгниёшь в своих нечистотах. Я тебя купил, и теперь ты мой навсегда, до смерти. Твоей. Впрочем — ты заслужил хорошую похлёбку и даже женщину. Ну что так смотришь? — он усмехнулся и потрепал Влада по потной щеке, вытерев потом руку душистой салфеткой — не смотри как на неприятеля — ты должен любить меня, и мою семью — как всякий верный раб. Он гулко засмеялся и сделал жест рукой — уведите.
Охранники повели Влада прочь, через длинные коридоры и переходы они прошли в помещение, пристроенное к дому сбоку, не имеющее окон, открыли дверь и втолкнули его в комнату. В комнате стоял широкий топчан, рядом с ним столки с едой — вездесущее отварное мясо, специи, в виде соусов в различных плошках, сладости, вино в кувшине и холодная вода. Его постоянно мучил голод, затихавший только во время обеда, и то ненадолго — организм восстанавливал силы — поэтому он набросился на еду и несколько минут в комнате стоял треск разрываемых кусков мяса и лепёшек. За двадцать минут Влад съел всё, что ему дали, и удовлетворённо лёг на застеленную чистым одеялами постель.
В полутёмной комнате было прохладно, толстые, вероятно глиняные стены хранили прохладу, а свет падал из узких щелей высоко над дверью. На улицу выхода не было никакого. Влад расслабился и постарался поднять чёрную керамическую тарелочку из-под сладостей — она поднялась над столиком и повисла в воздухе, потом упала на стол. Он ещё раз поднял её — опять упала. Так Влад тренировался, пока не заслышал шаги в коридоре — молчаливый стражник показал ему: на выход! — и он побрёл за ним. Выйдя из дома, они перешли через двор, потом прошли через какое-то помещение, выйдя в маленький дворик, в котором торчала из стены труба — из неё лилась вода, ударяясь в жёлоб и стекая в маленький бассейн. Этот бассейн, видимо, использовался для хозяйственных нужд, в том числе для мытья и стирки. Влад не удивился наличию водопровода в доме богатея — ещё в древнем Риме были построены акведуки, по которым вода приходила в дома богатых римлян и в общественные бани.
Стражник лаконично приказал ему:
— Мыться! — и показал на куски мыла, лежавшие на столике у входа. Влад снял набедренную повязку, встал под струю воды и, закрыв глаза, с наслаждением стал впитывать прохладу. Потом он вышел из-под струи, тщательно намылился и снова стал смывать с себя пот и кровь. Через пятнадцать минут он стал остывать, кожа его покрылась пупырышками от холода — хотя вода и была довольно тёплой, но всё-таки проточной. Внезапно он почувствовал, как кто-то дотронулся до него тёплой рукой, проведя по твёрдому мускулистому бедру. Он вздрогнул, открыл глаза — перед ним стояла молодая жена Камбиза. Она улыбалась, облизывая пухлые губы, потом провела острым ногтем по его груди и сказала:
— Сегодня ляжешь со мной. И я надеюсь, что ты оправдаешь мои надежды.
У Влада расширились глаза, он был ошеломлён — а если Камбиз узнает? Отвечая на незаданный вопрос, женщина ответила:
— Муж знает. Это мне он тебя и купил. В подарок. Он уже не может удовлетворить меня как следует, больше любит смотреть, как я это делаю с другими. Ну что, ты не подведёшь меня, и будешь так же силён в постели, как на арене? — она провела рукой по его животу, опустила её ниже… — вижу, не подведёшь.
Она удовлетворённо улыбнулась и вышла из дворика. Влада охватило возбуждение — рабство рабством, но когда ты без женщины как минимум месяца полтора, да перед тобой молодая женщина, в прозрачных одеждах, намокшая под брызгами воды до степени полной наготы — тут уж и святой бы не устоял.
Стражник равнодушно взирал на происходящее — видимо ему это было не впервой — потом протянул руку и указал:
— Оденешь вот это.
На скамейке лежали широкие штаны из тонкого материала, наподобие шальвар и жилетка из такой же белой тонкой ткани. Никакого нижнего белья, как понял Влад, не полагалось. Он вытерся полотенцем, что висело тут же, натянул на себя эти восточные одежды и пошёл следом за стражником к себе в каморку.
Несколько часов Влад лежал, размышляя о превратностях судьбы и пытаясь определиться — что ему делать. Он снова предпринял несколько десятков попыток дотянуться до Реки — опять ему казалось, что он вот-вот увидит её…ощущение в этот раз было таким сильным, что его охватило нервное возбуждение — Ну! — Ещё чуть-чуть! — но нет, не вышло. Он, обессиленный напряжением, закрыл глаза и расслабился…в голову пришли мысли о нынешнем положении: 'Сейчас я буду на роли сексуальной игрушки у молодой похотливой бабы — надолго ли? Сколько позволят оставаться в живых рабу, пользующему жену влиятельного человека? Сколько времени игрушка продержится, пока не надоест? Выходило — недолго. Ведь и до него были такие 'игрушки', куда делись?'
Мысли прервала открывшаяся дверь, стражник поманил его рукой и вывел из комнаты. После недолгого перехода Влад очутился в будуаре, отделанном в восточном стиле. На большой широкой лежанке в середине комнате томно возлежала жена Камбиза, глядя на него тёмными влажными глазами. Ему пришла мысль нереальности происходящего — 'Как я мог оказаться в таком положении, после огромной власти и высокого положения? А тут…они даже имя его не спросили! И эта дамочка — она и своего имени не сообщила. А ты бы сообщил своё имя фаллоимитатору или резиновой кукле? То то же…так что не обольщайся мыслями о том, что ты такой весь из себя сексуальный, соблазнишь девицу и заставишь её помочь бежать — для них ты нечто среднее между животным и фаллоимитатором, ну, такой живой фаллоимитатор на ножках!' — от этой мысли его чуть не замутило.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
