Опять повисла пауза, во время которой Андрей, так ему показалось, перестал думать, надоело сопротивляться. Он сначала попытался осмыслить, что это за "евгеническая направленность", но так ничего и не вспомнил, а спросить постеснялся, начал попросту осматривать окружающую обстановку.
Занятия, вот уже третий раз подряд, проводились в большой комнате, где ещё с первого прошлогоднего посещения, когда Хрусталёв искал угнанную машину, ничего не изменилось. Всё так же посредине стоял круглый стол, два стула, на которых они сидели, были те же. На столе ноутбук и невысокая стопка из разношёрстных файлов, конвертов и бумаг. Рядом со стопкой прямоугольная пластмассовая коробочка, несомненно, пенал для ручек и карандашей, так как последних поблизости не наблюдалось. Абажур висел, кажется, чуть-чуть выше, чем в тот раз. Скатерть зелёного цвета, как на бильярдном столе, но из плюша и с пришитой по краям бахромой из непонятных висюлек, возможно, осталась от любимой бабушки или приобретена в комиссионке. Вот, кажется, и все отличия. Раздвинутые шторы не в счёт, потому отвлечься особо не на что было, разве лишь на зимний пейзаж за окном.
Сквозь тонкий узорчатый тюль и оконные стёкла просматривалась Волга. Высокие пирамидальные тополя закрывали ближний берег, а дальний маскировало снежное покрывало. О том, что он существует, напоминали тёмные лесной массив и строения, но всё равно береговую черту отсюда уже определить невозможно. Если бы не мост, главный атрибут любой реки, а здесь и знаковая достопримечательность, то зимний пейзаж за окном можно охарактеризовать, как огромный пустырь или большое непаханое поле. Чёрные точки рыбаков начинались там, где заканчивалась проекция верхушек тополей на заснеженный лёд, и продолжались почти до самой середины реки. Целыми днями любители зимней ловли отдыхали и трудились одновременно.
Хотя день сегодня не солнечный, но было необычайно светло, и тому поспособствовала сплошная, но тонкая облачность. В комнате потому и не включены электрические световые приборы. Шелкографические обои в дневном свете смотрелись по-иному. Оттого, что освещение падало с другой стороны, они казались ярче и привлекательней.
— Так, на чём мы остановились? — углубляясь взглядом в монитор ноутбука, переспросила преподавательница.
— На обоях, — пошутил студент.
— Заканчиваем, заканчиваем гимнастику и приступаем к работе, — резко перестроилась Мария и строго взглянула на него.
Напускная суровость оказалась совершенно не к месту, и имидж гадалки здесь не причём, дело в том, что в данном случае такой способ общения не действовал на отставного военного, видавшего варианты и жёстче. Пусть атрибуты присутствуют: волосы, собранные в хвостик, простенькая бежевая кофточка, чёрная юбка ниже колен, — пусть. Но пусть они не создают иллюзий для преподавателя, что, таким образом, возможно, обойти острые углы сложных вопросов. Гроза надвигалась и гром грянул.
— Мне кажется, что мы ходим вокруг и около, — решился Андрей расставить все точки над "и", — вы что-то недоговариваете, согласно вашей теории не врать, или просто не знаете, что говорить. Я ведь давно всё усвоил: навыки правильного мышления в дальнейшем приведут к возможностям по исполнению мыслеформ и блокировки мышления. Блокировка необходима для защиты от более сильного телепата или гипнотизёра, со способностями не только закрывать канал телепатии, но и канал мышления. Но, чтобы стать обладателем таких навыков, может потребоваться вся оставшаяся жизнь. Вопрос: для чего же нужен учебный план, если всё освоить в такой короткий период невозможно?
— План был задуман для того, чтобы ограничить необъятное, если охватить невозможно, — с облегчением ответила Маша.
— Так я ничему и не научусь? — с удивлением спросил Хрусталёв больше самого себя, чем визави.
— Теория с практическими примерами уже отложились в вашем подсознании. Навыки отточите в общениях со мной при выполнении служебных обязанностей и в быту. Надеюсь на вашу моральную устойчивость, не хулиганить и не применять во вред другим, — было заметно по быстроте реакции на вопрос, ответ подготовлен заранее.
— С этим разберёмся. Ведь как-то я прожил до сих пор, и, как мне кажется, не поколебал моральных и нравственных устоев общества, — Андрей не давал повода уйти от начатой темы.
— Понимаете, Андрей Викторович, когда вы попадёте туда, — Мария всё же решилась начать о главном, и было заметно, что ей непросто говорить, — то там будете совершенно нагой в ментальном плане, ваши мысли лишатся укрытия. Даже если ваши помыслы чисты и дружелюбны, это не значит, что вам оставят инициативу в построении диалога.
— А они разве не снимут с меня показания автоматически? — удивление вырвалось у Хрусталёва само собой.
— Они-то снимут, а как быть нам? — задумчиво говорила Мария, — Нам нужен диалог, нам нужны ответы на наши вопросы.
— Да, задача усложняется, и мне начинает казаться, что она становится неподъёмной для нас, — Андрей перешёл на лёгкую иронию и хотел произнести, но не произнёс, — "судя по всему, они не дураки".
— Дураков и у нас нет, есть люди, стоящие на разных ступенях эволюции или развития, если хотите, — дала она ответ невысказанному.
— Тогда в России есть и дороги, но их эволюция лет на сто отстаёт от людской, — радостно произнёс Хрусталёв, но осознав, что шутка неуместна и не принесла желаемой разрядки, добавил уже серьёзно, — нам нужно закончить игру в учителя и ученика и перейти к простому партнёрству.
— Возможно, вы и правы, — согласилась Маша, — будем развивать не только телепатическую связь, но и интуитивную.
— А разве в нашем случае это не одно и то же? — искренне удивился Хрусталёв.
— Похоже, нет, — рассуждая, ответили ему, — интуиция — это, возможно, знакомая энергия.
— Энергия чего? — не выдержал Андрей.
— Энергия побуждения к мышлению, — неуверенно вытащила из себя на свободу свои сканы Мария.
— Нет слов, весь внимания, — только и оставалось бросить Хрусталёву.
— Представьте себе, что мысль состоит из трёх компонентов: энергетической искры — ядра; энергетических вибраций — оболочки; и самой мысли — информации, наложенной на вибрации и ограничивающей их. Мне кажется, что я иногда вижу огненную пургу из искр вокруг, — она замолчала, её взгляд был направлен в сторону Хрусталёва, но выше уровня его глаз, за его спину.
Андрей слегка заёрзал на стуле, ему хотелось обернуться и посмотреть назад, пришлось обуздать желание. "Нет там ничего, а если и есть, всё равно не увижу. Я с браслетом не ахти ясновидец. Сам предполагал, что мысль материальна, а значит, кто-то должен видеть такую материю. Занятно, что мне не пришло это на ум раньше".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
