Его взор переместился за стену комнаты и оказался на кухне, где за столом сидели Мария и полная женщина бальзаковского возраста. Она что-то рассказывала о своём сыне и невестке. Хрусталёва это не заинтересовало, и он вернулся в коридор. Из другой комнаты вышла Инна и, сделав несколько шагов, включила свет в туалете. Открыв дверь, она зашла внутрь и закрылась. Взгляд переместился туда в момент снятия девушкой белых трусиков. "Оп-с…" — пронеслось в голове Андрея при виде тёмного трёугольника в паху и усаживания его на унитаз. Он стыдливо метнулся в коридор обратно и очутился у входной двери. Решительно шагнул в подъезд. Там никого не было и, прекратив дальнейшее бесцельное блуждание по дому, открыл глаза.
"Интересно, а делать прозрачными предметы — это видеть всех голыми? Занимательное кино. Штора! Как это произошло? Мы об этом ещё даже не говорили. Возможно, меня уже видели…" Он почувствовал, как запылали щёки, и кончики ушей, ему стало стыдно. "Ага, неприятно, а сам-то шастаешь по сортирам за молоденькими девицами — это как?"
"Так сейчас, сейчас, сейчас…" — он лихорадочно стал оглядываться вокруг, словно сыщик, пытающийся определить, где в этой комнате находится тайник. Обзор затормозился на столе. Он нагнулся и заглянул под него, там ничего не было. Размышлять в таком положении было неудобно, и вдобавок он почувствовал движение в правом внутреннем кармане пиджака.
"Хорошо. Вот сам и напросился, — реактивный сквози пришёлся Хрусталёву по душе". Он, указательным и средним пальцами левой руки, помог бумажнику вырваться на свободу, положив затем его на пол ближе к стулу напротив. Вынырнув из-под стола, ощутив при этом лёгкость во внутреннем кармане пиджака, он вновь наклонился и попытался обнаружить бумажник. Удовлетворённый тем, что с данной точки это невозможно, выпрямился, слегка поёрзал, придвигаясь к спинке стула, крякнул и замер, как истукан.
Концентрируясь, он смотрел сквозь стол, вот он увидел бумажник совсем близко, попытался отдалиться, но не получилось. Ослабив напряжение, Андрей стал проверять боковое зрение, и вдруг произошло то, чего он добивался: поверхность стола стала прозрачной, за ней просматривался серый ковролин и его чёрный бумажник, а над ними висели компьютер, стопка бумаг и пенал.
"Удалось!" — произнёс восторженно, его переполняли чувства и, не зная, как с ними справиться, он откинулся на спинку стула, завёл руки за голову и потянулся. Постарался зафиксировать блаженство и сравнить с чем-то, но с чем не знал, и всё же оно было знакомо, словно он сделал что-то важное, как в школьные годы, выполняя домашнее задание, решил сложный математический пример и получил удовлетворение. "Интересно, откуда такое всплывает, мне уже за сорок, где школьник, а где я?" И он успокоился, почувствовав внутри пустоту и облегчённость, как будто огромный поток эндорфинов омыл его нервные клетки и загасил боль радости.
В таком положении его и застала Мария. Она прошла почти бесшумно мимо него к своему месту и, прежде чем сесть, остановилась, смотря ему прямо в лицо и пытаясь понять, что же здесь произошло во время её отсутствия.
Андрей расцепил руки и опустил их на сиденье стула, опёршись ладонями, он перегруппировался, слегка качнувшись назад и вернув голову в вертикальное положение. Что-то похожее на слабую концентрацию пришло само собой, и он увидел неестественно стоявшие горизонтально голые груди Марии. Соски были вдавлены в коричневые огромные круги, а нижняя часть плоти деформировалась и имела следы примятости. Сверху, на одну треть каждой груди имелись лёгкие вдавления. "Наверное, от косточек бюстгальтера, хотя нужно у жены спросить, где вообще эти косточки располагаются". В этот момент его раздевающий взгляд скользнул ниже.
Мария быстро развернулась к нему спиной, и он увидел лишь выступающие ягодицы с вмятинами от резинок. "Прекратите это бесстыдство, — зло сказала она ему, догадавшись, в чём дело по его сальному скану, — снимите немедленно браслет с руки". Он дёрнулся как ребёнок, застигнутый за постыдным делом, вмиг перехватил левой рукой браслет, успев, однако отметить, как проявились у Марии черные бюстгальтер на спине и трусики ниже талии, а затем видение исчезло и лишь на бежевой кофте и тёмной юбке оставались его незримые следы.
"Простите, Мария Анатольевна, я не хотел, само как-то произошло, — виновато извинялся Хрусталёв, — поворачивайтесь, браслет на столе". Он положил его на стол перед собой.
Мария повернулась, убрала руки с груди и, пригладив ладонями юбку на бёдрах, села. Лицо, в красных пунцовых пятнах, выражала одновременно негодование и растерянность. Положив руки на стол, продолжала молчать, сама не понимая, что ей делать в такой ситуации. Поправив правой рукой хвостик, она продвинула под стол ноги и в ту же секунду вернула их обратно. Наклонившись вправо, она обнаружила там бумажник, и, не меняя положения тела, скосила взгляд в сторону Хрусталёва, ожидая очередного подвоха с его стороны.
"Просто бумажник и ничего более, — успокаивал он её и пояснил, — забыл убрать". Он нагнулся и заглянул под стол. "Толкните его ко мне, пожалуйста", — попросил он, вытянув вперёд руку.
У Марии появилось сильное желание пнуть этот предмет куда подальше, но вместо этого, она подняла его наверх, раскрыла, демонстративно оглядела содержимое и, не обнаружив ничего запрещённого, закрыв, положила в центр стола.
Хрусталёв выпрямился, забрал бумажник и со словами: "Благодарю", спрятал его во внутренний карман пиджака.
— Я упустила такой момент в своём планировании и теперь просто в растерянности, как и куда это всё поместить, — используя эвфемизмы, она пыталась исправить сложившееся положение.
— Я и сам ничего такого не предполагал, — поддержал её ход рассуждений Андрей, и, имея желание не молчать, продолжал, — у меня был случай со шторой, который я собирался обсудить с вами, но вот как-то не складывалось.
— Зато теперь всё великолепно сложилось, — нервно и язвительно прокомментировала она, и добавила, — ну и как я в райском неглиже?
— Ну, зачем так, в стиле ню вы великолепны, только… — и он запнулся.
— "Только" что? — спросила она быстро, и почувствовала, как щёки опять начали наполняться огнём, но она не остановилась, — вы уж договаривайте всё до конца, коль начали.
— Да нет, не подумайте ничего плохого, — заторопился Хрусталёв, — просто необычно наблюдать, как нижнее бельё деформирует формы тела.
— О господи! Мне теперь необходимо и нижнее бельё пересмотреть, какой ужас, — и она натянуто улыбнувшись, закрыла ладонями лицо.
— Зря вы так переживаете, вы же иногда проходите медосмотры, и не всегда же врачи женщины, — Андрей выдумывал оправдания произошедшему казусу прямо по ходу разговора, тем самым стараясь успокоить её.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
