срывались. А на создание более мощной брони у него не хватало сил. На его лице читалась нарастающая паника.
– Остановитесь! – не выдержав, рявкнул ректор.
Он повернулся к горнисту, жестом приказывая подать сигнал прекращения боя. Но лишь на мгновение опережая звук горна, из крутящейся воронки вырвался самый настоящий дракон. Он вихрем метнулся в сторону Хубинского принц и… проглотило его. Под лучами заходящего солнца ярко блеснули острейшие зубы, которые тут же окрасились кровью темного эльфа.
Я не знаю, как пережила секунды полной тишины. Растерянность и страх, что происходящее реально, сковали всех нас. Я перевела взгляд на Тутто и не могла поверить, что демон улыбается. Он только что убил Сига и улыбается? Не это ли проявление злой крови нефилима?
Но носящийся под куполом дракон вдруг с громким хлопком лопнул, и на траву шмякнулся Хубинский принц. Целый и невредимый. Правда, без золотых шальвар и какой–либо брони. Еще не веря, что остался жив, Сиг поднялся и оторопело осмотрел себя. Заметив, что совершенно наг, торопливо закрыл ладонями причинное место и поспешил покинуть поле боя.
Народ ликовал. Орал горн. Лопнул защитный купол, выпуская на волю и Безумного Сига, и смущенно улыбающегося демона. Тутто уже предчувствовал, какую получит взбучку за неожиданный фокус. Ректор так пылал гневом, что по его щекам ползла чешуя. Он раздраженно обернулся на черноволосого юношу, громко хохочущего за его креслом.
– Признавайся, это твоя работа, Ялдвиг? – прошипел лорд Коверд, собирая в кулак ворот рубашки насмешника. Тот не догадывался, какой смертельной опасности только что избежал демон Тутто. Ректор все еще сжимал в руке Клинок Ангела.
– Мы неделю ломали голову, дядя, – не прекращая смеяться, сообщил Ялд. – Все думали, как проучить Сига и удивить тебя. Нам удалось! Видел бы ты свое лицо!
– Я посмотрю на твое лицо, дорогой племянник, когда ты услышишь, что тебя взяли преподавать на кафедре Домашнего быта. Его Величество лично содействовали, чтобы пристроить сыночка.
Тут впору было расхохотаться ректору – таким отчаянием загорелись глаза принца. Я уже поняла, что вижу наследника Эндороля – Ялдвига Коверда Второго. Или просто Шалопая Ялда, как звали его в народе.
– Нет, не может быть… Я и домашняя магия? – он растерянно запустил пальцы в густую шевелюру. – Лучше уж на Боевой факультет.
– К работе приступишь завтра же, – выплюнул ректор и, развернувшись, покинул трибуну.
– Поздравляю, Ялд, – Амари похлопала принца по плечу. – Кажется, мое пророчество опять сбывается. На первый курс поступили такие отчаянные девочки, что только держись! Я ставлю на Светлячка!
– Я тоже, – присоединился к ней лорд Труэль.
– Какой еще Светлячок? Не нужен мне никакой Светлячок, – отмахнулся от них Ялд и кинулся следом за ректором.
– Тутто, нам надо поговорить, – на лестнице демона перехватил хмурый лорд Джеромо.
– Не сейчас, дядя.
Тутто, глядя на меня, отцепил руку родственника от своего локтя. Но я успела заметить, как от раздражения на пальцах декана факультета Бытовой магии выросли черные когти. Такими легко раскроить человека на пять частей.
Хорошо, что у меня не проявляются ни чешуя, ни клыки, ни когти. Хоть какое–то преимущество у стопроцентного человека. Иначе сейчас я во всей красе предстала бы с боевым гребнем орков. У них при воинственном настрое встают на загривке волосы. А я готовилась дать отпор всему свету.
– Нет, сейчас, – лорд Джеромо оставался непреклонен.
Он строго посмотрел Тутто в глаза, и тот, вздохнув, последовал за дядей. Обернувшись, мой любимый послал мне воздушный поцелуй, но улыбка его была кривоватой. Волновался, понимая, какой серьезный разговор его ждет.
Ну что же, последствия нашего отчаянного демарша начались.
– Вот черт! А где я оставила свой комбинезон?
Я повертелась на опустевшей трибуне, не понимая, куда дела новенькую защитную одежду. Завтра практические занятия, и без нее меня к ним не допустят.
Вспомнив, что в последний раз держала комбинезон на коленях, сидя на скамейке у трибуны, кинулась вниз. Он валялся на полу. Поблагодарив небеса, я схватила его и помчалась в общежитие. Ворвавшись в комнату, позвала:
– Горф, вы здесь?
Ответом была тишина. А так хотелось отправить ведьмака к лорду Джеромо, чтобы тот подслушал разговор дяди с племянником. Я должна быть готова к любому повороту событий.
К вечеру я вся издергалась. Ни Тутто, ни Горф так и не появились. Я надеялась разузнать хоть что–нибудь о демоне за ужином, но Амари и Шадди так же не видели моего куратора. Узнав, что я еще не заказала бальное платье, уговорили пойти с ними. Я так переживала, что согласилась на первое же платье, которые девчонки выбрали для меня.
Заметив во время примерки засосы на моей шее, обе похихикали.
– Ты что, не умеешь убирать их? – спросила Шадди, застегивая мне сто и одну пуговицу на спинке платья. – Найди меня завтра, я дам тебе заживляющую мазь. И не подпускай к себе Тутто до самого бала. Иначе так и будешь ходить, словно божья коровка. Кстати, ты уже знакома с его Богиней?
– Кто такая Богиня? – встрепенулась я.
Женские имена незнакомок всегда возвращают ревнивиц к жизни.
Глава 24
Ревновать не пришлось. Шадди быстро объяснила, что Богиня – фамильяр Тутто.
– Ах, да. Тутто рассказывал что–то о мухе, моли и божьей коровке в связи с делом Пересмешника.
– Моль – это мой фамильяр, – поспешила объявить Амари. – Только, прости, но ты их не увидишь.
– Слишком маленькие? – я всегда быстро нахожу объяснения.
– Нет. Из–за твоего скорпиона. Они сегодня попытались с ним познакомиться, но увидели, как он есть паука и… передумали. Слишком опасное знакомство. Вдруг твой Лапуля однажды забудет, что они чьи–то фамильяры?
– Я все слышу, – донеслось из моего кошелька. Я ласково похлопала по нему, успокаивая скорпиона.
– Ну и ладно, – я пожала плечами. – Мой Лапуля любит проводить время в одиночестве. Не думаю, что он умеет скучать. Всегда находит себе развлечения.
– Да! – подтвердил скорпион, звякнув золотыми монетами.
– Вот и отлично, – произнесла Амари, боязливо покосившись на кошелек. Чтобы замять неловкий разговор, она перешла к еще более неловкому. – А ты уже видела девять швов Тутто?
Я нахмурилась. Не могла припомнить ничего подобного.
– А где они находятся?
– Я же говорила, что они только целуются, – расплылась в улыбке эльфийка. – Шадди, ты проиграла. Гони золотой.
Некромантка закатила глаза.
– То, что она не видела шрам, говорит лишь о том, что Тутто не поворачивался к ней спиной.
– Я ничего не понимаю, – я смотрела на отражение подруг в зеркале. – Какой шрам? Вы что, спорили на меня?
– Вечно ты ходишь кругами. Нет, чтобы спросить прямо, –
