Около семи вечера Наташа позвонила в Москву. Когда она услышала в трубке мамин голос, то чуть не расплакалась от волнения. С трудом взяв себя в руки, постаралась говорить обычным тоном.
– Здравствуй, мамочка! Это я. Как твои дела? – спросила она, уняв дрожь в голосе.
Потом слушала рассказ матери о последних новостях, а сама все думала, как сообщить ей о внуке. Но все-таки решила сейчас этого не делать, зная, для матери это будем настоящим шоком.
«Я должна ее как-то подготовить», – думала Наташа, слушая мать.
В этот момент Екатерина Михайловна, говоря о Лене, вспомнила и Сергея.
– Как он там, кстати? – спросила небрежно Наташа. – Счастлив с молодой женой?
– Что это ты опять им заинтересовалась? – удивилась Екатерина Михайловна. – Ведь месяцами не спрашивала.
– Да так, просто интересно стало.
– Знаешь, дочка, а ведь он не женился! И даже не собирался, как мне Лена потом рассказала.
У Наташи екнуло сердце, и она сжала трубку. А Екатерина Михайловна тем временем продолжала:
– Это все одни разговоры были. Все из-за той настырной женщины, я тебе говорила. Знаешь, Наташенька, он ведь заезжал ко мне. О тебе спрашивал.
– И что ты ему сказала? – спросила после паузы Наташа.
– Что я могла сказать? Только правду. Что ты счастливо живешь с мужем, что у тебя все в порядке. Ведь это так?
– Мама, я должна тебе кое-что сообщить, – начала Наташа, но тут же замолчала.
– Что-то случилось? – забеспокоилась Екатерина Михайловна.
– Мама, ты только не принимай близко к сердцу. Мы с Женей расстались. И это окончательно. Мы уже официально развелись. Я скоро вернусь в Москву. Вот закончу все свои дела и вернусь. Разве ты этому не рада?
– Рада, Наташенька, что ты вернешься домой. Но твой брак! Но как же так? Что случилось-то? – заволновалась Екатерина Михайловна.
– По телефону всего не расскажешь. Когда мы увидимся, я тебе все подробно объясню. Договорились?
– Хорошо, дочка. Тебе, конечно, виднее. Но Женя был таким прекрасным мужем! Я тебя не понимаю. Как же так?
Екатерина Михайловна всхлипнула.
– Мама, мы же договорились, что волноваться ты не будешь! Все к лучшему. Неужели ты не хочешь, чтобы я к тебе вернулась?
– Ну что ты говоришь? Это мое самое заветное желание! Когда ты приедешь? – ответила Екатерина Михайловна уже другим тоном.
– Думаю, не раньше лета. С университетом надо дела закончить, да и вообще, – неопределенно ответила Наташа. – Время быстро пройдет. А жить мы будем у тебя. Не возражаешь?
– Господи! Еще бы я возражала! – возмутилась Екатерина Михайловна, перестав всхлипывать. – А кто это – мы? – удивленно спросила она.
– Мы? Я сказала: мы? Я просто оговорилась, мамуля, – невозмутимо ответила Наташа.
Положив трубку, она задумалась. Улыбка не сходила с ее лица.
«Значит, он не женат? Может, и меня все еще не забыл? Но это лучше выяснять при личной встрече! – Она неожиданно погрустнела. – А ведь он думает, что я замужем и счастлива в браке. Почему все так запуталось? И ничего не знает о сыне!»
Наташа с нежностью посмотрела на Сережу, который сидел на полу на пушистом ковре и внимательно изучал игрушечную машинку. Она легко улыбнулась, но потом стала опять серьезной.
«У него, наверняка, есть женщина, – мелькнула неприятная мысль. – Не может же он все это время быть в одиночестве! Это просто нереально! – Она вспомнила, что ей говорила мама, и усмехнулась. – Надо же! Приезжал, узнавал. Может, это просто любопытство?»
Но в глубине души Наташа была уверена, что Сергей все еще помнит ее. Глаза ее сияли, губы вновь начали улыбаться.
Глава седьмая
Сергей встречал Новый год в одиночестве. Настя с Валей отправились к родителям, звали и его, но он отказался. Звали его в гости и Лена с Борисом и другие знакомые, но Сергей ни к кому не поехал. Тина, которая так и не оставила его в покое, предложила встретить Новый год с ней вдвоем, но он категорически отказался.
Тридцать первого декабря Сергей с утра заехал на работу, чтобы кое-что доделать, а потом долго бродил по городу. Зима была снежной. И сегодня с утра сыпала и сыпала над Москвой мелкая белая крупка. Кое-где на улицах вспыхивали разноцветные огоньки на украшенных елках. Народу было много, все спешили, оживленно разговаривая и смеясь, многие несли в руках яркие пакеты с подарками. Сергей шел среди этих радостных людей, никого не замечая, погруженный в свои невеселые мысли. Он машинально старался выбирать многолюдные места, чтобы как-то почувствовать атмосферу праздника, но ощущал только еще большее одиночество среди оживленных улыбающихся лиц. Его серая замшевая куртка была усыпана снегом, в коротких светлых волосах – он никогда не носил головной убор – запутались снежные крупинки. Он шел и шел без всякой цели и думал о Наташе. Еще весной он узнал от ее матери, что Наташа вернулась к мужу и счастлива с ним, но не хотел верить в это. Он часто видел ее во сне, тосковал о ней и, что было хуже всего, никак не мог ее забыть. В разлуке его любовь не утихла, а наоборот приобрела какие-то космические масштабы. Сергей больше не мог контролировать это чувство, а тем более бороться с ним. Любовь к Наташе заполнила всю его душу, не оставив места ни для кого другого. Сергей понимал, что шансов у него никаких, но ничего не мог с собой поделать. Друзья заметили, как он изменился, стал грустным и задумчивым, но на все вопросы он отмалчивался и свою душу никому не раскрывал. Сергей часто вспоминал подробности их скоропалительного романа и пытался понять причину разрыва. Но, не видя за собой ни малейшей вины, мучился от несправедливости всего произошедшего и не мог объяснить поведение Наташи.
Ближе к вечеру ноги сами привели его в Замоскворечье. Его тянуло, как магнитом, к дому, где жила когда-то Наташа. На Большой Якиманке он остановился, задумавшись.
«А почему бы и нет? – сказал Сергей сам себе. – Почему бы мне просто не зайти к Екатерине Михайловне и не поздравить ее с праздником? Может, что новое о Наташе узнаю».
И он решительно двинулся вперед. По пути зашел в магазин, купил большой замысловатый торт и через несколько минут, стараясь сдержать дрожь волнения, звонил в знакомую дверь. Подождав, вновь нажал кнопку звонка, но ответа не последовало. Дверь осталась закрытой.
«Странно, – подумал Сергей, переминаясь с ноги на ногу и отряхивая снег с куртки. – Куда же она подевалась? Наверно, в гостях».
Он подождал какое-то время и вновь позвонил. Безрезультатно. Понуро спустился по лестнице и вышел из подъезда. Посмотрел на окна и увидел, что они темны. В растерянности постоял немного, глядя на знакомый, занесенный снегом двор, потом побрел прочь. Невыносимая тоска навалилась на него.
