– В море вода соленая, как в океане, – голос Тоника был пересохший как и его рот, но в воду войти он не спешил.
– Скажешь тоже. Кто вам столько соли добудет, чтоб так много воды посолить? – удивился учитель.
– У нас есть два вида воды – морская вода и несоленая.
– У вас, у нас, какая разница? Главное эту пить можно. Ты пей и радуйся, что умничаешь? – учитель преспокойно черпнул горсточку и проглотил.
Для нас это как сигнал был. Раз ему можно, значит и нам пора. Напились. Как аквариумы животы стали, даже булькают. Осмотрелись. Вправо-влево сплошной пляж. Естественно – песчаный. Только вдали скалы виднеются. Радуги никакой не видно.
– Учитель, а когда мы волшебную палочку делать будем? – спросила я.
– До радуг еще топать и топать. Мы такого кругаля навертели, но полпути прошли, – успокоил меня он в ответ.
Ну и ладно. Пора рассмотреть что я в доме целителя нарыла.
– Покажи, чего добыла? – тут же спросил учитель жадным голосом.
Каждую вещицу проверял измерителем. Придирчиво. Вздыхая. Раскладывая на кучки. Мы сидели рядом и ждали приговора.
– Амулеты заряжены. Обладают силой. Какой – не знаю. А со шкатулкой все сложнее. То, что в ней, почти без магии, зато она сама просто находка. Я только слышал про такие. В нее любую вещь положи – она волшебной станет.
Он это как-то слишком мечтательно сказал, завиральски.
– Если на магнит положить железяки, то они тоже намагнитятся, – сказал Тоник.
– Зарядятся? А у тебя нет магнита? – заинтересованно спросил старик.
– Нет. С собой нет. Дома – завались.
– Жаль. Но шкатулка заменит самый лучший магнит. Это – сокровище! – учитель явно заподозрил, что магнетизм это навроде магии.
Мне было только одно непонятно, чему он радуется. Ведь понять в каких целях можно будет использовать магические предметы было просто невозможно. Ведь не будешь же с ними экспериментировать. Так и жизни не хватит.
О чем я тут же и сообщила старику. Но он только отмахнулся. Конечно, для того, кому не повезло родиться волшебником любая магическая ерунда за счастье покажется.
Учитель выглядел как иллюстрация к сказке про Царя Кощея. Чах над шкатулкой. И явно не желал ни с кем этим счастье делиться.
Пиксель уговаривал Тоника покушать. Но тот отказывался. Пока ничего есть не хотелось. Но Пиксель воспринимал отказ от еды как отказ от отношений. Страдал. И вел себя как моя мама, когда я вредничала перед тарелкой супа.
– Тебе обязательно нужно поесть. Ты похудел. Тебе силы нужны. Если на нас нападут, кто меня защищать станет? – во всем этом нытье было что-то невероятно смешное и жалкое одновременно.
Тоник сначала стеснялся, а потом злиться начал. Огрызался и обзывал Пикселя очень гадкими словами. Но не педиком. А потом как заорет:
– Если еще раз про еду скажешь, я тебя возненавижу.
Пиксель сник. Но печалился совсем недолго. Начал улыбаться. И сел рядом с Тоником. Выжидая, когда тот сменит гнев на милость.
Получилось так, что все были заняты. И вдруг я нашарила в кармане книгу, которую забрала в доме целителя. Мне не захотелось ее никому показывать. Остальными сокровищами завладел учитель, а книга была совсем моя и ничья больше. Как приз за перенесенные хлопоты.
Усевшись поудобнее на теплом песке, я открыла книгу и провела по странице рукой. Бумага плотная, неровная. Без единой буквы. Как странно. Я так надеялась найти в ней надписи, пусть даже на незнакомом языке. Как обидно. Совершенно бесполезная она. Просто блокнот какой-то, а не книга. Была бы ручка, я бы в него записывала про все, что с нами приключилось. Но ручки у меня нет.
Перевернулась на живот и поняла, что так лежать неудобно. Слишком много выпито воды. Ребята молчали. Старик продолжал бормотать, лапая сокровища, а я гладила бумагу и думала про Пикселя.
Мы столько пережили, чтобы узнать способ отменить силу любовного источника. И все напрасно. А ведь у нас и так положение сложное. Да и Тоника тоже жалко. Был у него настоящий друг, а теперь вместо него кура хлопотливая.
Мои пальцы еще скользили по бумаге, когда я увидела картинку. Как пером и акварелью нарисовано. Браслет с синим камнем. Стоило руке оторваться от бумаги, а мыслям замереть – от картинки не осталось и следа. Так шпионские чернила возникают только при определенных условиях.
Я тут же решила, что для проявления необходимо тепло пальцев. Грела, грела и ничего не появилось. Тут был какой-то секрет, с которым непременно нужно разобраться.
– Ночь скоро. Нам нужно нормально отдохнуть, найти место для ночлега и все такое. Я предлагаю топать вон к той скале, а то мы тут как блохи на ладони, – решил учитель.
А меня вдруг осенила догадка. От которой я заволновалась, но старалась виду не подавать. Сижу такая потусторонняя вся, пока на меня смотреть не начали. Мне было очень важно, чтоб все решили, что на меня озарение нашло. И я теперь почти как прорицатель.
– Але, гараж! Ты что? Эй, да что с тобой такое? – разволновался Тоник.
Выждав пока они все кричать не начали, я сделала вид, что очнулась, обвела всех удивленным взглядом и говорю:
– Я знаю, что делать!
Главное, чтобы никто не заподозрил, откуда пришло знание. Это был мой секрет.
Пока меня никто не остановил, принялась отбирать у старика его сокровища и обвешивать Пикселя найденными артефактами. Кольца, цепочки с кулонами, браслеты. Теми, которые учитель «заряженными» назвал.
– Хорошая мысль! – Тоник принялся мне помогать.
Он явно думал совсем не о том, что и я, ему просто надоел Пиксель и он так вымещал на нем свою раздражительность.
Старику наши действия казались ребячеством. Он жадно прослеживал, как мы отбирали амулеты из кучи, явно не желая с ними расставаться.
С украшениями Пиксель смотрелся потрясающе. Не хуже новогодней елки. Когда нервничал – дергался и бренчал. Но после пятого браслета на руке, поутих и посмотрел ясными глазами на меня, потом на Тоника – без всякого вожделения. И широко улыбнулся.
Ничего удивительного, ведь пятый браслет был с синим камнем. Книга не соврала.
– Как это? Что это? Чудеса, да и только! – старик вперился в меня глазами и очень подозрительно спросил – А ты, деточка, откуда про украшения узнала?
Смотрим друг на друга. Мне даже плохо стало. На меня в школе точно так раз сто смотрели. И спрашивали «а ты, дорогуша, эту контрольную ведь списала, по глазам вижу, признавайся сейчас же!».
– Мне видение было, – врать не хотелось, но другого выхода не было.
Иначе он спионерит мою книгу. С него и шкатулки предостаточно.
– Вы что мне не верите, что ли? – я так в роль вошла, что самой стыдно стало.
– Ну, раз видение, значит, это сила великого Гаспара тебя посетила, – нехотя решил учитель.
Если у него и оставались подозрения, то виду он не подал. Его сейчас шкатулка больше волновала. И он сноровисто прибрал ее к рукам.
– Тоник, брат, как же я тебя люблю! – вдруг заявил Пиксель.
Старик скептически поморщился, а я расстроилась очень, ведь была уверенность, что амулет сработает. Пиксель, дурак такой, изо всех сил изображал прежнюю влюбленность. Разве что не хихикал.
– Я так и подумал, с чего бы целитель стал заряжать амулеты от любовного пыла. Кто ж захочет от такого счастья избавиться?
Старик оказался неправ.
Пикселю надоело придуриваться, он посмотрел на друга совсем как прежде.
– Прошло? Сосем прошло? – с надеждой в голосе спросил Тоник.
– И какой из них сработал? – заволновался учитель.
– Потом разберемся. А сейчас пошли, не то нас снова обнаружат.
– Вот черт! И что, раз мы на заем, какое именно украшение меня вылечилось, я теперь так и буду украшенный ходить? – невесело усмехнулся Пиксель.
Выглядел он забавно, если в таком виде ему приспичит пройтись по Питеру, то прогулка будет очень короткой. Сначала его будут фоткать, потом ловить, потом загонят и начнут бить, после чего отберут все украшения. Но это если он не попадется на глаза ментам – те все отберут сразу, после проверки документов.
Глава 17. Девочка и сова
Вечерний ветерок около моря, даже если оно почти как озеро, это не всегда приятно. Сырой и прохладный, он заставил меня продрогнуть. Даже не хочу знать, откуда в жаркие летние дни воздух сумел насытиться прохладой. Временами – просто могильный холод. До костей пробирает. Марашки – вот такенные. И это в разгар лета.
Скала торчала из песка как кусок гигантского топора, острием вверх. Пикселю она показалась похожей на парус. Тонику – на крыло ястреба. Старику – опасной и «что-то она мне не нравится». Ему теперь все не нравится. Наверное, из-за того, что при дележе и нам что-то волшебного перепало. Я специально не следила за учителем, но случайно видела, как он успел положить в шкатулку обычный камешек. Для чего-то он ему нужен. Интересно, а вещи становятся амулетами просто так, или их нужно заговаривать особенным образом? Старик явно не знал, как это происходит, но надеялся на магические свойства шкатулки.