никогда не завладеет этими землями.
В его словах, голосе, глазах было столько решимости и твердости, что я невольно подумала, что с таким человеком во главе они, возможно, не зря верили в победу. Истэком двигала лишь жажда власти и крови. Николас же – теперь я понимала это – был преисполнен искренней любовью к своему народу.
– Но ведь вождь твой отец.
Он согласно кивнул.
– И я бы хотел, чтобы он оставался им как можно дольше. Но никто из нас не вечен. Однажды мне придется занять его место, и он признался, что хочет посвятить меня в это раньше. Считает, что я уже готов, и клану будет лучше в руках молодого вождя. Вот только я не уверен… – Он осекся, видимо, решив, что слишком разоткровенничался.
– Ты не хочешь этого? – осторожно спросила я.
– Это не имеет значения, – после недолгого молчания ответил Ник, снова замкнувшись. – Меня с детства готовили к этому.
– Я думаю, Этна будет в надежных руках, – неожиданно для самой себя произнесла я и мысленно смутилась под его благодарным и немного удивленным взглядом.
Нельзя так разговаривать с тем, кто вправе распоряжаться твоей судьбой. Могли ли все эти светлые слова и эмоции быть фальшивыми? Я плохо разбиралась в людях, но почему-то уже не сомневалась, что нет.
– Ты хочешь отомстить ему, знаю. Возможно, нам стоит встать на одну сторону, – прервал Ник затянувшееся молчание. Я резко повернулась к нему. – Подумай об этом. Нет нужды быть врагами.
Ничего не ответив, я снова перевела взгляд на деревню. Это было щедрое предложение, но… я подумаю об этом потом. За последнее время на меня навалилось много всего, и я не была уверена, что готова довериться людям.
Ник давить не стал. Вряд ли он рассчитывал сразу получить ответ. В каком-то смысле он протянул мне руку помощи. Только вот свою ошибку я должна исправить сама. В отличие от меня, в Нике не горела жажда мести. Он поклялся защищать настоящее и будущее. А я хотела отстоять прошлое.
Полуразвалившаяся хижина на окраине деревни напоминала груду поросших мхом досок и ставен. Казалось, если дунуть на нее, она развалится и в воздух поднимется столб пыли. На хлипкой двери и заколоченных окнах позвякивали камешки, перья и отражающие солнечные лучи стекла, развешанные на тонких веревках. В нише под крышей раздавалось щебетание. Птицы проносились мимо нас и вскоре возвращались с зажатыми в клювах прутиками.
Хижина выглядела кошмарно. Но в то же время слишком живой, чтобы быть заброшенной.
– Мне кажется, ей не помешало бы уделить капельку внимания.
– Она не разрешает что-либо здесь трогать, – хмуро отозвался Ник, и по его голосу я поняла, что он не раз пытался достучаться до хозяйки. – Тебе следует быть готовой к тому, что она немного… – Он тяжело вздохнул, подбирая слова, и признался: – Вряд ли она тебе понравится. Как и ты ей.
– Я пришла, чтобы выполнять свою работу, а не чтобы кому-то понравиться.
Кивнув, Николас подошел к порогу и громко постучал. Я поморщилась, опасаясь того, что дверь сейчас рухнет. Он прислушался к звукам и бросил на меня взгляд, значение которого я не разобрала, но отчего-то занервничала.
Дверь так резко распахнулась, что Ник едва успел отскочить в сторону. В проеме показалась маленькая и в высшей степени недовольная старушка. Она была одета в мешковатое серое платье, которое нелепо висело на ее худощавой фигуре. Узкое, угловатое лицо обрамляли длинные седые волосы, выглядевшие так, будто пережили ураган. В них даже торчали листья, словно старушка пронеслась через бурелом, прежде чем предстать перед нами. Кустистые белые брови были сдвинуты на переносице, приковывая взгляд к почти черным глазам, в которых читалась неприкрытая враждебность.
– По котелку своему постучи, – с угрозой протянула она, указав на висок навершием гладкой изогнутой трости со свисающими побрякушками. – Снова тут ошиваешься, надоел. – Голос был под стать хозяйке, сухим и скрипучим.
– Как будто мне это в радость, – сдержанно ответил Ник и указал в мою сторону, но добавить ничего не успел.
– Ты, – старуха ткнула пальцем в его грудь, даже не взглянув на меня, – невежественный мальчишка, опять приводишь ко мне всякий сброд.
Николас бросил на меня многозначительный взгляд и, не скрывая раздражения, повернулся к Сахаар.
– Я предупреждал, что познакомлю тебя кое с кем. Это Фрейя. Хочешь или нет, с этого дня она будет помогать тебе.
– Ты не расслышал, что я тебе сказала? Не нужна мне никакая помощь! Иди навязывай свое неприятное общество кому-то другому. – Она развернулась и прошаркала обратно в дом, что-то сердито бубня себе под нос.
Дверь с шумом захлопнулась.
Николас с решительным видом двинулся следом, но я схватила его за руку, заставив остановиться.
– Нет, я сама. Ты уже достаточно провозился со мной. Сам же говорил, что у тебя полно работы.
Он не ответил, и я не сразу сообразила почему. Взгляд Николаса остановился на моих пальцах, крепко обхвативших его запястье. Я отдернула руку так быстро, словно она внезапно загорелась, и, пробормотав извинения, проскользнула вслед за старушкой, сочтя это более безопасным, чем оставаться наедине с мужчиной, который вызывал во мне противоречивые эмоции.
Ласка, про которую я успела позабыть, неожиданно юркнула за мной, и я едва не прищемила ее дверью. Она радостно вильнула хвостом и неуклюже потрусила вглубь дома, смахивая все, что попадалось ей на пути.
На мгновение воцарилась тишина. Потом я услышала жалобное поскуливание, и из темного проема выскочила обозленная старуха, ведя за шкирку виновато прижавшую уши собаку.
– Исчезни! – рявкнула Сахаар и, вышвырнув ее, громыхнула дверью, а затем медленно повернулась ко мне.
– Я никуда не уйду. Я обещала Нику выполнить свою часть сделки. Просто скажите, что мне сделать, – быстро проговорила я.
Старушка впервые встретилась со мной взглядом и что-то долго искала в нем. Она как-то странно сощурилась и хмыкнула:
– Явилась, значит.
– Да, – неуверенно протянула я.
Черные омуты не спешили меня отпускать. Сахаар оценивающе прошлась по моему телу, штанам и рубашке, волосам, ссадинам на усталом лице и остановились на связанной руке.
– Ну и какого демона ты пришла сюда в таком состоянии? Убирайся, девочка, и передай моему внуку, что у меня нет для тебя работы.
«Внуку?» Ну, теперь понятно, от кого Николас унаследовал свой скверный характер.
Старушка бесцеремонно отодвинула меня в сторону, прошлась вдоль комнаты и, выборочно похватав несколько свисавших с потолка пучков засушенных трав, быстро скрылась из виду.
Я хотела было пойти за ней, но внезапно ощутила сильное головокружение и
