надел шляпу и двинулся к выходу из заведения, я неожиданно поняла, что меня, его столик и эти бумажки сейчас, вот в эту вот секунду, никто не видит…
Не дав себе подумать о возможном наказании, я сцапала бумажки и засунула их себе в карман. Потом снова уткнулась в меню, закрыв руками уши, чтобы не видно было, как они краснеют, — но через полминуты всё равно услышала, как официанты обвиняют джентльмена в том, что он сбежал, не заплатив. Выждала еще несколько секунд, пока все работники заведения не столпятся вокруг моей жертвы. Потом отбросила меню, буркнув, что в нём нет ничего интересного, и нарочито спокойно вышла через другие двери.
На кролика хватило.
На такси уже финансов не осталось.
Мне действительно пришлось шагать пешком прямо до дома.
36. Я стреляю
Когда я, едва волочащая ноги от усталости, вернулась домой с кроликом, уже наступил вечер. Элвис в чёрных брюках и небрежно застёгнутой белой рубашке без галстука восседал напротив телевизора: в одной руке у него была сигарилла, в другой — пистолет. По телеку показывали Сталина.
— Привет, — сказала я. — Вот кролик. Ты себе не представляешь, чего мне стоило…
— Этот старый чёрт объявил о приведении ядерных сил в повышенную боеготовность! — перебил меня Элвис. — Ненавижу! Будь он проклят!
— Ох.
Я шумно выдохнула. Ну, час от часу не легче!
— Думаешь, нам крышка?
— Думаю, что, если бы Сталин был здесь, я убил бы его самолично! — Элвис отложил сигариллу и прицелился в телевизор. — Хочешь выстрелить? Пока его показывают?
— Телевизор испортится.
— Ну и плевать! Новый купим. Так что?
Он протянул мне пистолет. Что ж, это его телевизор! Если Элвис хочет, чтоб я выстрелила, мне это несложно.
— Между глаз засади ему, ладно?
— Вот за это я ручаться не могу. Я первый раз.
— Тогда просто — куда попадёшь.
Я взяла пистолет, навела на телевизор и нажала курок. Раздался грохот. Сталин исчез, вместо него на чёрном экране появилась дырка с расходящимися от неё лучами трещин, напоминающими паутину.
— Ну как, — спросил Элвис, — понравилось?
— Не знаю… Наверно… Хороший был телек…
— Ой, да ладно! Завтра новый закажу. Просто иногда, знаешь, полезно дать волю эмоциям, разрядится. Особенно если видишь перед собой врага рода человеческого.
— Понятно, — ответила я, положив пистолет. — Слушай, я сегодня так намаялась! Пароль от твоей перфокарты не приняли. Мне пришлось украсть деньги…
— А что там такое с паролем? — Моё признание насчёт воровства Элвис проигнорировал.
— Ну, сказали, не подходит. Я два раза набирала девяносто-двенадцать, как ты сказал…
— Девятнадцать — двенадцать!
— Но ты же сказал…
— Я так тебе и сказал: девятнадцать-двенадцать! Ты, видно, ослышалась.
— Ты вроде сказал «девяносто»…
— Да нет же! Какие ещё девяносто?! 1912 — это же год рождения моей мамы! С какой стати мне делать пароль с числом девяносто?!
— Не знаю… — Я смутилась. — Наверно, и правда ослышалась… В общем, из-за этого всего я провела там кучу времени и вынуждена была возвращаться домой пешком.
— Впредь будь внимательнее, — равнодушно ответил Элвис вместо того, чтоб меня пожалеть, предложить что-то скушать и всё в таком роде. А потом добавил: — Ты, что, в самом деле, первый раз стреляла?
— Ну да.
— Упущение! Я считаю, что все мужчины и женщины в Америке должны уметь обращаться с оружием. Пойдём-ка во двор, постреляем! Научишься хоть.
Я предпочла бы сначала поесть, но послушно потащилась вслед за Элвисом на улицу. Надеюсь, что в процессе обучения стрельбе учителя приобнимают учеников, помогая им целиться… Ну хоть немножко-то, а?
Мы пошли на задний двор. Элвис нарисовал на бумаге что-то вроде мишени, повесил её на единственное произраставшее на этом дворе дерево и начал учить меня принимать правильную стойку для стрельбы и правильно целиться. Обнимания не вышло: он, конечно, пару раз касался моих рук и даже корпуса, но особого впечатления на меня это не произвело. Наверно, я уже так избаловалась жизнью под одной крышей с кумиром, что возможность дотронуться до него пальцем уже не представлялась мне подарком судьбы. Или есть хотелось так, что не трогалок. А, может, дело в том, что я очень старалась заслужить его похвалу, поэтому все силы направила на то, чтобы действительно научиться, а балдеть от случайных прикосновений.
Через полчаса стало смеркаться. Конечно, глупо было бы ждать, что за это время я стану крутым стрелком, но, кажется, кое-какой прогресс в моём обучении наметился. Так или иначе, с каждой минутой мишень было видно всё хуже, и я, наконец, осмелилась, сказать вслух о том, что учение пора бы сворачивать:
— Темно уже. Пошли обратно в дом?.. И вообще, я бы перекусила…
— Погоди, — ответил Элвис. — Сейчас ещё одно, последнее упражнение.
Ладно, последнее — так последнее.
Он ушёл в дом и вернулся оттуда, неся клетку с кроликом. Положил её на ветку дерева.
— Подстрелишь?
Я опешила:
— Зачем это?
— Считай, ты на охоте.
— Но ведь я же не на ней… Я добывала этого кролика специально для тебя…
— Стало быть, я могу им распорядиться по своему усмотрению.
— Он девочка…
— Ты тоже.
— Он живой.
— Это просто еда! Ты каждый день съедаешь в сэндвичах куски таких, как он. А тут распереживалась!
— Ну… Я вроде как сроднилась уже с ним… Знаешь, чего мне стоило заполучить его?.. Зачем ты вообще мне велел привезти его, а?
— Для проверки.
— Для какой ещё проверки?
— Годишься ли ты для задания. Ава, война идёт. Наш враг ни перед чем не остановится. В эти дни решается судьба земного шара… а ты всё ещё боишься убить ничтожного кролика!
Я задумалась. Ну что ж. Всё справедливо. Кролик куплен на его деньги… Кролик это мех и мясо… И кролик не так важен, как благосклонное отношение Элвиса к моей персоне. В конце концов, этот белый ком волос вовсе не друг мне! У него даже имени нет. И как я сегодня намаялась из-за него!..
Я прицелилась в клетку и нажала на курок.
Выстрел. Визг. Звук удара об землю.
Клетка упала. Бело-красное тельце всё еще находилось внутри неё. Из-под клетки на траву что-то текло: что это было, я догадывалась, но разглядывать подробно и выяснять не стала.
Элвис сказал:
— Не так страшно. Ведь верно же?
— Да.
— А смогла бы ты вот так же убить Сталина?
Я малость растерялась:
— Ты о чём?
— О нашем секретном задании. Ты бы сумела избавить планету от этого полоумного?
Я немного помолчала.
— Ты серьёзно?!
— Серьёзнее некуда.
— Но он же… там… в Москве…
— Если это главная проблема для
