— А, тот, который на день рождения не позвал, — припоминал Сергей Степанович, и сердце его ликовало. — Думаю, такой грех на пятнадцать тысяч все же не тянет. Возьми пять.
— А еще Коржакова — с ней как быть?
— Нет, она меня всегда вареньем угощала, когда болел… Да и в от Бородянского ей перепадает не так уж много. Тысчонку, не больше…
Получив инструкции, Пашка передавал их кассиру, а рассерженным вкладчикам разъяснял, что в связи с высокой доходностью их предприятия они не так уж сильно нуждаются в деньгах, потому больше принять просто не в силах. Вкладчики, которых отказ от денег убеждал в жизнеспособности "Золотого Крюка" сильнее любой рекламы, разносили вести по городу, а сами пытались изловить Чеботарева с унизительными просьбами деньги все же принять. Чеботарев, как правило, на поблажки не шел, упиваясь собственной мстительностью.
Марина мурыжила Бородянского пару дней, как опытная хозяйка, выдерживающая молоко на медленном огне до появления пенки.
Бородянский пенкой и в самом деле изошелся, но при этом готовил плацдарм для возможной схватки с Чеботаревым, в случае, если клиент все же решит, что ему предпочтительней работать с "Золотым Крюком" напрямую. Для начала он изъял все документы по балансовой стоимости предприятия — она равнялась примерно 4 миллионам долларов. Правда, предстояло еще примерно на миллион докупить оборудования — по бумагам, дотации выделялись именно на модернизацию парка. Теперь его специалисты денно и нощно создавали новые балансовые бумаги, с цифрами в два-три раза выше первоначальных. Работали при этом весьма дотошно, Бородянский под увеличенный баланс заодно списывал государственные дотации, которые до этого принимал и расходовал по собственному усмотрению. Несговорчивому покупателю предстояло понять, что работая с Бородянским напрямик, он приобретет весьма дорогостоящее предприятие по цене, намного ниже той, что может ему дать Чеботарев. Да и приватизационных ваучеров Чеботареву предстояло собрать гораздо больше — а значит, процесс начнет тянуться и покупатель все равно предпочтет придти к нему, Бородянскому. Балансовая стоимость разрасталась: на бумаге "Мосармпром N7" уже выглядел индустриальным гигантом, способным завалить своей продукцией не то что Москву, но всю Россию плюс страны ближнего зарубежья.
Заодно Бородянский выместил свой гнев на Галушкине, которого уволил уже на следующее утро, после разговора с Мариной, причем не объяснив никакой причины. Мужчина, просидевший в одном и том же кабинете треста без малого два десятка лет, понуро брел по коридору, а сотрудники делали вид, что не замечают его обреченного вида.
Марина позвонила в трест лишь на третий день с сообщением: ей удалось перехватить клиента.
— Тащи ко мне, примерно к половине седьмого, как раз лишние люди из треста уйти успеют, — сказал Бородянский. — Секретаршу я тоже отпущу.
— Вы успеете подготовиться к разговору?
— Я и так к нему готов. Не знаешь, какую сумму он рассчитывает выложить?
— Около 15 миллионов долларов.
Бородянский, услышав цифру, с шумом выпустил воздух из легких, потом произнес:
— И где только Чеботарев отыскивает таких лохов? Он хоть завод-то видел?
— Приезжал, кажется, со стороны посмотрел, даже внутрь не зашел. Вообще похоже, что он в этом деле ни бум-бум.
— Нам это только на руку. Значит, к половине седьмого.
Гости пришли с пятнадцатиминутным опозданием — Бородянский как раз подумывал, не стоит ли позвонить обычно весьма пунктуальной красавице, как услышал стук в дверь.
— Входите! — крикнул он.
Первой зашла Марина. Покупатель был невысокого роста, из-за Марины был виден только с боков. Бородянский окинул его оценивающим взглядом и остался доволен. Молодой — значит, неопытный. Зато прикинут дорого и безвкусно, следовательно, деньги есть и появились сравнительно недавно. Как раз то что надо. Он вышел из-за стола им навстречу, улыбаясь и протягивая руку.
— Добро пожаловать. Лев Семенович Бородянский…
— И вам здорово, — весьма развязно ответил субъект, а руку начальнику треста стиснул так, будто хотел ему пальцы сломать. — А меня Сашей зовут. Вы, если хотите, зовите Александром Сергеевичем.
Черные усики пришельца нервно дернулись — Бородянский не знал, что это клей, благодаря которому они держались на Пашке, беспокоил его кожу, поскольку был не очень качественным. Зато морщины и одутловатости под глазами смотрелись весьма импозантно — Чеботарев, не доверяя туши Марины, лично отвез юношу на киностудию, где его и подгримировали, якобы для съемок в рекламном клипе. Однако, хотя визажист изначально клялся, что в состоянии превратить юного молодца даже в живого мертвеца с пятисотлетним стажем, состарить Пашкино лицо удалось максимум лет до 22–23. Что, впрочем, было вполне достаточно.
— Прошу садиться, — предложил Бородянский, поморщившись не столько от боли, сколько от поведения покупателя. — Хотите чего-нибудь выпить?
— А фанта есть?
— Фанта?! Нет, вот минералка. Что налить вам, Марина?
— Спасибо, ничего. Мой клиент страдает от нездоровых почек, потому мы обойдемся без алкоголя.
— Ага, почки. Пива в детстве перебрал, — пояснил Саша.
— Ну, что же… — Бородянского меньше всего беспокоило состояние здоровья почек Саши. Он снова занял свое место во главе стола. — Приступим к делу, пожалуй. Насколько я понимаю, вы проявляете интерес к одному из предприятий, которым владеет наш трест?
— Проявляю, — подтвердил усатый пришелец. — Зачем бы я иначе пришел? Минералку с вами пить?
— Что же, если мы сможем договориться, думаю, нам лучше будет откупорить не минералку, а бутылку шампанского, — Лев Семенович стрельнул глазами в сторону Марины, которая сочла, что от легкой улыбки от нее не убудет, и послала ее начальнику треста в ответ. — Однако вы сами понимаете, что это вопрос серьезный, сиюминутно не решается.
— Да ладно вам, — отмахнулся покупатель. — Я что, теперь месяцами должен ждать, когда вы согласитесь у меня деньги принять? Мне вон этот… Чебурекин из "Крюка"… говорил, что все за неделю оформит.
— Чеботарев, — поправила Марина.
— А, ну да, Чеботарев. Сергей Афанасьевич, кажется. У меня вообще на фамилии память слабая, я больше по кликухам спец, — сообщил Саша внимательно слушающему его Бородянскому. — Просто Марина сказала, что через вас это дело провернуть будет легче и выгоднее. Она говорит, у Бородянского какие-то напряги с госорганами могут возникнуть. А мне проблем с законом и своих хватает, чтобы еще новые на шею вешать. Так ведь, а, Марусь?
— Марина все объяснила совершенно верно, — ответил за нее Бородянский. — И все-таки, вы понимаете, есть определенная процедура. Это же не банка пива, а целый заводище!
— Да ладно вам, "заводище"! Видел я его, ездил уже. Несколько цехов. Не такая уж большая ценность.
— О чем вы говорите! "Мосармпром N7", практически, флагман нашей индустрии! Прославленная марка! На нем сейчас осваиваются новые методы выработки арматурных бетонных блоков! На него однажды даже Брежнев приезжал!
— Наверное, после этого и умер.
— А могу я спросить, каким бизнесом вы занимаетесь, — вдруг поинтересовался Бородянский.
— Компьютеры собираю и продаю, — честно признался Саша-Пашка. — Не сам, конечно, у меня для этого фирмочка есть. Вот могу, например, прямо сказать, что машина, которая на вашем столе стоит — дешевая дрянь черной сборки. Я бы посоветовал выбросить ее на помойку, но не стану, потому что вы на ней, наверное, только игры гоняете? Для этих целей сойдет. А то даже как-то неудобно — солидный трест, и такая рухлядь…Впрочем, если наше дело выгорит — один комп с меня. Собран в США на моем собственном предприятии. Про Билла Гейтса слышали? Мы с ним вечерами в нарды играем через интернет. Любит он нарды, жаль, проигрывает часто.
— Благодарю за консультацию, — проглотил пилюлю Лев Семенович.
— Да сколько угодно, обращайтесь, если что… Сколько, короче, может стоить ваш заводик?
— Ну, это зависит не от меня, вы понимаете, есть балансовая стоимость, процедурные вопросы… — принялся тянуть резину Бородянский, но покупателю его уклончивость, похоже, не приглянулась, и он переключился на Марину.
— Так, я не врубаюсь, Марусь, это его завод или нет? Он что, собственному товару цену не знает? Ты меня сюда что, торговаться привела? Я, знаешь ли, так дела не делаю…
— Лев Семенович полностью готов к нынешнему разговору, я уверена, — сообщила Марина, гневно сверкая на начальника глазами. Бородянский понял, что выбрал ошибочную тактику.
— Что же, сразу видно, что вы цените свое время, — сообщил он.
— Ага, ценю. Мне еще в Калугу смотать надо, я там хочу себе пароход купить… Так сколько?
— Шестнадцать миллионов, — выпалил Бородянский. — Из них три наличными, остальные — на счета, которые я укажу.
