явно кто-то жил, – подоконники были уставлены цветами.
На этот раз снова открыла служанка, постарше, не такая опрятная и не с таким любопытным взглядом.
– Да, мэм, здесь есть свободная комната. Я позову миссис Паркер, мэм. Входите, на улице так сыро.
Малюсенький холл занимали подставка для зонтиков и велосипед, а на стенах висели картины – посредственные акварели в громоздких рамах. Пахло капустой.
Через несколько минут, вытирая руки о фартук, из кухни вышла домовладелица – невысокая полная женщина со светлыми глазами и очень суетливая.
– Доброе утро, – поприветствовала ее Салли. – Нам сказали, вы сдаете комнату. Мы хотели бы снять жилье.
– Да… да, – театрально произнесла женщина, изучая Салли, будто пытаясь составить впечатление о ней по тому, как она одета. – О да. – У домовладелицы был глубокий и неестественный голос, с небольшим акцентом кокни[7]. – Мы уже встречались раньше.
– Правда? Я не думаю…
– Я имею в виду, на духовном уровне. Я сведуща в этом вопросе и вижу знаки. Вы молоды душой, моя дорогая, поэтому, наверное, не вспомните. Какое имя вы носите в этой инкарнации?
Это был вопрос почти в самую точку. Салли на секунду замешкалась, но тут же вспомнила:
– Миссис Джонс. А это моя дочь Харриет.
Харриет нажимала на педаль велосипеда. Салли взяла ее на руки, испугавшись, что велосипед упадет. Миссис Паркер с интересом вглядывалась в девочку, которая тем временем тоже невозмутимо взирала на хозяйку.
– У нее очень мудрая душа, – сказала миссис Паркер. – А у вас… у вас душа молодая. Вы в беде, моя дорогая. У вас есть свои тайны. Идите за мной…
Они преодолели два лестничных пролета. Здесь было довольно чисто, кое-где пахло полировкой для мебели и сигарным дымом. На втором пролете миссис Паркер отперла дверь, выкрашенную в зеленый цвет.
– Зеленая комната, – сказала она. – Цвета, что мы видим в нашем физическом мире, это излучения бесконечности, знаете ли. Их вибрации влияют на нашу душу. Вам, миссис Джонс, я бы посоветовала синий, но синюю комнату на полгода уже снял один бизнесмен. Хотя зеленый вам тоже не повредит.
Комната была убогой, но уютной. На стенах снова висели ужасные картины с надуманными пейзажами, главным образом зеленого цвета.
– М-м… а сколько…
– Гинея в неделю, – сказала миссис Паркер. – С едой – двадцать семь с половиной шиллингов. Уголь и газовый светильник оплачиваются дополнительно. Белье можете сдавать в стирку.
– Дело еще в том, что моя дочь… – Она посадила Харриет, которая начала извиваться у нее на руках, на стул и продолжила: – Понимаете, она иногда…
– Сюда, – указала миссис Паркер, открыв дверь спальни и проводив Салли внутрь. – Писается в постель? Это одно из незначительных неудобств физического мира. Не беспокойтесь об этом, дорогая. Мы постелем на матрас резиновую простыню. Нравятся картины? Мой сын, Родни, рисует. Он, можно сказать, направляет меня в духовном мире. Миссис Джонс, питаемся мы здесь исключительно вегетарианской пищей, я уверена, вы ничего не имеете против. Обед в столовой. Надолго вы хотите снять комнату?
– На неделю. Для начала. Я совсем недавно приехала в Лондон. Потом хочу найти постоянное место.
– Вы вдова? – радостно спросила миссис Паркер.
– Отец Харриет умер еще до ее рождения.
– Он сейчас видит ее, моя дорогая, он видит. Ланч через двадцать минут. Лиззи разожжет камин и застелет постель. Кстати, вам придется заплатить за эту неделю вперед.
Салли заплатила за проживание, еду, уголь и за газ для светильников; к тому же она обнаружила, что помимо всех остальных духовных привилегий они с Харриет будут единственными пользователями ванной комнаты и туалета, располагавшихся за соседней дверью, так как на их этаже больше никто не жил.
– Я сторонница гигиены в широком понимании этого слова, – продолжила миссис Паркер, отрывисто кивнув худощавому молодому человеку, показавшемуся из комнаты на нижнем этаже.
– Да, я тоже, – ответила Салли.
Когда хозяйка ушла, Салли вернулась в спальню и сняла шляпу с перчатками. Харриет играла с дверцей гардероба: смотрела в зеркало, висевшее внутри, а потом быстро закрывала дверь. Уставшая Салли села на ту кровать, что побольше, потом легла и закрыла глаза.
Ей показалось, что уже через мгновение Харриет трясла ее за руку.
– Мама! Мама! – звала она.
К ним кто-то стучал. Салли с усилием встала и пошла к двери.
– Миссис Паркер просила передать, что ланч уже готов, – устало сказала служанка.
– Спасибо, – ответила Салли. – Мы сейчас спустимся. Пойдем, Хэтти, вымоем руки.
Когда служанка ушла, Салли быстро сняла с Харриет пальто и шляпку, расчесала ей волосы, отвела дочь в туалет, вымыла руки, а потом, вспомнив, достала деньги из кармана пальто и спрятала их за пазухой. Они поспешили вниз.
Ланч состоял из приправленных карри овощей, картошки, пудинга и джема. Харриет отказалась есть, поставив Салли в неловкое положение: следует ли настоять и устроить сцену? Или позволить дочери не есть? Она вдруг почувствовала, что ей стыдно, ведь она не знает, что любит есть ее собственная дочь. Дома подобными вещами занималась Сара-Джейн Рассел, к тому же настолько эффективно и незаметно, что Салли даже не обращала внимания, что ей самой ничего не приходится делать. Замечать это, к своему неудовольствию, она начала только сейчас.
Она заставила Харриет съесть весь пудинг, который остался на столе, после того как остальные жильцы ушли. Когда с едой было покончено, они пошли к себе и по дороге встретили мистера Паркера.
Он с заговорщицким видом огляделся по сторонам, поводил языком по внутренней стороне щеки, нагнулся к Салли поближе и тихо сказал:
– Если захотите пирог с мясом – за углом есть хороший магазинчик. Я иногда по вечерам выхожу купить себе пирожок. Только не говорите миссис Паркер. Могу принести и вам тоже.
С довольным блеском в глазах он спустился вниз.
Салли обнаружила, что кровати застелены, а поскольку Харриет зевала, она решила дать ей немного поспать. На дне саквояжа она нашла платок, еще раз свернула из него мышку, Харриет вцепилась в игрушку, закрыла глаза и тут же заснула.
Салли вышла в гостиную, притворила за собой дверь и так устало вздохнула, что этот вздох превратился в зевок, который, казалось, никогда не кончится. Потом она присела, взяла свою тетрадку и написала:
Уже переехали. О том жилье даже писать не могу, настолько там было противно. Это местечко обветшалое, но гораздо более уютное. О, и деньги… Уже около часа я стараюсь об этом не думать. Но то, как он забрал их у меня и как управляющий позволил ему это сделать, как все это планировалось, а я ничего не знала…
Здесь она прервалась. Салли плакала от обиды. Затем быстро вытерла глаза и продолжила:
Нет, не надо плакать. У меня осталось три фунта шесть шиллингов, к тому же я оплатила еду и жилье на неделю вперед.
Надо сделать:
Как можно скорее
1. Написать Маргарет – посыльный? Продать акции
