— «Он работает в Первом управлении, значит может легко вывозить детей за рубеж, — в голове стали формироваться новые паззлы из мыслей, — делать любые документы для этого. Да, всё верно. Но он не может быть один, я до сегодняшнего дня был уверен, что есть ещё кто-то из ЦК, поскольку печатать на меня гадости во всесоюзных «Известиях» нужна воля из Москвы, а не только из ЦК Украины. Также в МВД есть кто-то высокого полёта, кто мог выкрасть документы из сейфа Арапова прямо на Петровке и надавить, чтобы с их стороны расследование замяли. Так стоп, ещё следователь говорил про то, что дело КГБ забрало и тоже активно мешало расследованию, со своей стороны. Значит Мортин не один, есть ещё кто-то из другого управления, ведь расследованием внутри Союза не может заниматься Первое главное управление, ответственное за внешнюю разведку, — у меня похолодела спина, когда я примерно представил себе уровень, на который могу выйти в итоге».
— «Так осторожней Никита, главное осторожней, — я стал успокаивать сам себя, чтобы не оступиться теперь, когда у меня появилась хоть какая-то информация о происходящем в деле Пня, впервые за эти месяцы».
— Товарищ Белый, я прощу этот весьма гадкий поступок по отношению ко мне, только если узнаете для меня, какое управление забрало себе дело о расследовании преступлений в моей школе интернате, что вёл Арапов. Вы наверняка слышали о нём?
Тот кивнул.
— Фамилию человека вы мне вряд ли конечно скажите, из соображений секретности, но хотя бы какое управление это сделало, это ведь можете для меня узнать?
— Зачем тебе это? — он внимательно посмотрел на меня.
— «Сказать про Пня? Нет, вдруг у кого-то спросит, там заинтересуются и он скажет, что это я его попросил узнать. Нет, спасибо, второй раз испытать побои мне бы не хотелось».
— Да просто странно, что всё замели под ковёр. Не волнуйтесь в газеты я не пойду, и жаловаться тоже. Чтобы самому знать, куда лучше не попадать мне.
Он задумался.
— А с инструкторами тоже помиришься? Они сожалеют, что участвовали.
— Сильно в этом сомневаюсь, для них долг и приказ превыше всего, — я покачал головой, — товарищ генерал, одна услуга — один прощённый, или я остаюсь валяться тут до самой Олимпиады, деморализованный и угнетённый.
Он скептически посмотрел на меня, и внезапно согласился.
— Ладно, пусть сами у тебя прощения просят, я согласен.
Он протянул руку, я пожал её, и мы поехали на Лубянку подписывать допуски и бумаги, о том, что я понимаю, что болтать про полученную в этом здании информацию будет для меня чревато большим тюремным сроком. Так я получил допуск в комнату с подшивками газет из Америки, Великобритании и Европы, а также различным журналам.
— Так, учителя мы тебе нашли двуязычного, будешь к нему приезжать в МИД три раза в неделю в два часа дня, — когда мы вышли из здания, подавляющего меня своей атмосферой, довольный генерал продолжил вываливать на меня информацию, — массажист-охранник тоже готов, легенда, подготовленная Первым управлением, будет тебе выдана под подпись завтра. Вроде всё.
— Три комплекта одежды и обувь, — ворчливо напомнил я.
— А, да, всё готово, завтра тоже привезут.
— Машину можно ещё как-то выбить мне с водителем, а то на двадцать пять рублей в месяц я не смогу на Лубянку, в МИД и обратно на базу кататься постоянно.
— Ваня, ты уже просто обнаглел, ты член ЦК что ли или генерал какой?
— Товарищ Белый, это же на несколько месяцев всего, — заканючил я, поскольку тело всё ещё носило следы побоев после пребывания в подвале школы КГБ, и машина была бы очень в тему мне для передвижений, — после Олимпиады понятное дело, всё отменим за ненадобностью.
Он задумался.
— Ладно хорошо, юный вымогатель.
— И сейчас подбросите меня обратно? А то у меня денег, — я вывернул оба кармана в которых и была только связка ключей с яварой.
— Ладно, Гриша подбрось его до базы и мигом ко мне, — обратился он к шофёру.
— Всё сделаю товарищ генерал, — кивнул он.
— До встречи Вань, — он протянул мне руку и попрощался, затем выбрался из машины и пошёл обратно в родное здание, а я поехал к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сидя на мягком сиденье явно нестандартной «Волги», и смотря в боковое окно на ночной город, я думал, как же я ошибался в людях и перебирал все наши встречи с отцом Ани, в поисках того, сказал ли я ему, что-то лишнего.
— «Вот я наконец-то сам увидел, как должен вести себя настоящий разведчик, — мысленно, несмотря на неприязнь к нему, восхищался я его скилом, — ни словом, ни взглядом, ни даже полутоном не выдал, что он знает о Пне и его деле, а также ему интересны мои интернатовские похождения. Да он всего раз заикнулся, что ему интересно моё прошлое и то вскользь, в тот день, когда мы окончательно расстались с Аней и он отвозил меня на своей машине на базу ЦСКА! Вот это уровень выдержки у человека!».
Поблагодарив водителя, я отправился к себе, по пути заглянув к набычившемуся при виде меня тренера и рассказал ему, в каком таком санатории я побывал, конечно без подробностей, и почему был такой злой на него утром. Кузнецов сразу размяк, мы помирились и ещё долго сидели разговаривали тихо, матеря тупорылое КГБ со своими проверками, но так чтобы никто этого не услышал.
Утром я не бегал, отлёживался, но тренер уже понимал и не ворчал.
***
Варя появилась в следующую среду, сразу сказав, что ей так сказали прийти, но я и так понимал это, поэтому под взглядами спортсменов и Димы, подошёл к ней и наклонившись поцеловал плотно сжатые губы.
— Рад тебя видеть, — с тёплой улыбкой сказал я, конечно же притворяясь, — ничего страшного. Как у тебя дела?
Девушка немного дёрнулась, ощущая на себе множественные взгляды, но тоже через силу улыбнулась.
— Всё хорошо Вань, начала подтягивать хвосты в институте, а то с этими поездками нахватала всего, только и спасает, что декану кто-то позвонил и попросил с пониманием отнестись к моим отлучкам, поскольку я занимаюсь здоровьем чемпиона СССР.
— Слушай, если нужно, можешь Диме показать и поручить делать ему замеры, — приобнял я её за талию и повёл к стоящему солдату с тетрадкой и секундомером, — а сама пока подтянешь хвосты по учёбе, чтобы не приезжать сюда.
— А так можно? — удивилась она. Сын профессора не горел выполнять ещё и эту работу, но кто его спрашивает, но же в армии.
— Конечно Варечка, — я нагнулся и поцеловал её снова, — введи его в курс дела и занимайся учёбой.
Она хмуро на меня посмотрела, но видимо пропусков действительно было много, поэтому долго спорить не стала, а повела Диму в мою комнату всё рассказывать и показывать.
Вернувшись через час, она попрощалась со мной и им.
— Если хочешь, через час я поеду в город, — сообщил я ей, заканчивая упражнения, — могу тебя подвезти.
— На автобусе я и сама могу доехать, — хмыкнула она, — на нём меня подвозить не нужно.
— Ну как хочешь конечно, настаивать я не буду, — покладисто согласился я, не став уточнять, что поеду на машине.
Через час, я уже переодевшись, сел в «Волгу» и поехал в Москву, а проезжая мимо остановки с так и стоящей на ней Варей, я приветливо помахал ей рукой с заднего сиденья. Она меня увидела, открыла рот, но машина уже уехала дальше.
— Иван, может стоило подбросить девушку? — спросил у меня водитель.
— Григорий, я предложил ей, она отказалась, — я пожал плечами, — настаивать как-то некрасиво было.
— А ну тогда да, — покивал он, соглашаясь, — может у неё какие-то свои планы.
Я с ним согласился, но мысленно злорадно улыбнулся, представляя, как она разозлится. Сам же, я начал осваиваться на Лубянке и в МИД-е. Многие косились на меня, но никто не подходил, поскольку случайные люди в оба здания попасть не могли в принципе. Время было спланировано так, что послеобеденной тренировки, я ехал на Лубянку читать периодику за прошлые годы, затем ехал в МИД, где новый учитель, выяснив мой приличный уровень английского, предложил просто во время уроков общаться на нём и на нём же преподавать мне испанский. Меня это удивило, но я конечно же согласился. Опытному человеку было виднее. Закончив и это, я возвращался потом на базу и так потекли мои дни, забитые до предела учёбой и занятиями. К тренировкам, пока не пройдут травмы ног я пока опасался приступать, как и обращаться к врачам, надеясь только на свой организм, который пока не подводил меня по части быстрого заживления травм.
