Ага, как же. Если бы нравился, не получил бы от ворот поворот. Ну ничего, завтра отправимся в Туран, там у меня будет больше возможностей. Еще бы братец под ногами не мешался. Трон в результате так и так ему достанется, пусть хоть девушка моя будет.
О тяжелой доле путешествующих верхом
Утро выдалось прохладное, поэтому выбранная мной куртка на подкладке оказалась не лишней. Я правильно сделала, что назначила подъем на семь. В восемь ко мне пришел Анколь и очень обрадовался, что я уже собралась и заканчиваю завтракать. Не успела я проглотить последнюю крошку и выпить последнюю каплю, как он подхватил мой рюкзак, который упорно называл заплечным мешком, и поволок на выход. Во дворе нас ждали лошади. Здешние коники не слишком напоминали тех, которых я видела в своем мире. Они были покрупнее и потяжелее, все рыжей масти и лохматые. Мне стало нехорошо. Если честно, до этого дня лошадей я видела только на картинке, ну, и в телевизоре конечно. Там они мне очень нравились. Но когда тебя подводят к этакой огромной скотине и предлагают на нее забраться, начинаешь думать, зачем ты вообще на этот свет родилась. Я тихонько зашептала магу:
- А что делать-то? Я в жизни на лошади не сидела. Вообще их первый раз близко вижу.
- Главное не бойся, - так же шепотом ответил маг, - Сейчас что-нибудь придумаем.
Он отошел к остальным мужчинам, которые, к моему облегчению, еще не сели в седло, дожидаясь бестолковой меня. Принц подошел ко мне вместе с Керленом, взял рюкзак и пристегнул его к седлу. Оказалось, с другой стороны пристегнут еще один похожий, и тоже битком набитый. Потом они вдвоем закинули меня в седло, запихнули ноги в стремена, сунули в руки уздечку и пообещали, что дальше я сама разберусь. Ага, как же, разобралась одна такая.
Подсадив меня, мужчины вскочили в седло, и мы тронулись. Все с места, а я умом. Первые полчаса я думала только о том как бы не сверзиться и старательно копировала посадку едущего передо мной главнокомандующего. Если учесть что он меня гораздо выше и крупнее... В результате практически сразу отшибла себе всю попу и дальше уже просто проклинала все на свете. Болела кстати не только попа, а все тело: спина, живот, ноги, руки и даже голова. Ну не привыкла я. Всю жизнь на машине ездила. И скорость выше, и комфорта больше. Проклиная свое непарнокопытное, я мечтала о привале, который никто делать не торопился. В результате когда часов через пять принц решил, что пора отдохнуть, мне уже было все равно: все тело задеревенело, слезть с лошади самостоятельно я не могла. Сняли меня с большим трудом: ноги не гнулись. Поставленная на землю, я раскорячкой отползла к ближайшему дереву, рухнула на травку и застонала жалобно. Попытки мужчин спросить что со мной успехом не увенчались. Я продолжала постанывать, махала рукой, мол, уходите и оставьте меня в покое, но связных слов не произносила. Мне вручили стакан с вином, который я выхлебала, и бутерброд, который я есть не стала. Мучения несчастной задницы лишили меня аппетита. Через час меня снова водрузили на лошадь, не обращая внимание на стоны и проклятия. Я уже не боялась упасть, мне, если честно, стало все равно. Мысль о том, что я упаду, сломаю себе шею и умру не казалась чем-то трагическим, она выглядела как вполне приемлемый выход из ситуации. Но всему на свете наступает конец. Кончилась и эта пытка. Меня опять сволокли вниз на землю. В этот раз я даже не стала отползать, залегла сразу, не разбирая, трава там или грязная лужа. На мое счастье сгрузили меня все-таки на травку. Из разговора столпившихся надо мной мужчин я поняла, что скакали мы девять часов чистого времени. Все сокрушались что такая нагрузка не по мне, но, как я поняла, завтра нам предстояло проскакать еще как минимум столько же, и скидок никто делать не собирался. Жалеть жалели, но ехать помедленнее никому и в голову не пришло. Пока они там галдели я полежала и отключилась.
Пришла в себя где-то через час: меня за это время успели поднять с травы и перенести в палатку. Руки-ноги болели, поясница отваливалась, а про задницу я вообще молчу. Был только один положительный симптом: хотелось есть неимоверно. Я огляделась: в палатке кроме меня никого не было, но я заметила еще одно ложе и маленький складной столик посередине. С кем, интересно, меня поселили? Не завидую этому типу. От меня сейчас пользы никакой, а вот стонать, хныкать и мешать спать я могу хоть всю ночь. Да что я так лежу, надо кого-нибудь позвать, пусть покормят, раз уж такое дело. Кричать и звать я постеснялась, вместо этого стала громко стонать. Вошел принц.
- Ася, неужели вам до сих пор плохо?
- По вашему, мне уже должно быть хорошо? - невежливо ответила я вопросом на вопрос.
- А в чем дело? Что вас беспокоит? - принц обращался ко мне на вы, хотя мы условились быть на ты наедине. Видно, в палатке наша приватность не гарантируется, будем соблюдать церемонии.
- Ваше Высочество, я сегодня впервые в жизни села на лошадь. Мне даже никакого инструктажа не провели, закинули в седло и езжай как хочешь. Я девять часов провела в седле, к чему не была готова совершенно. Я отбила себе всю задницу так, что сидеть не могу, только лежать, и то с трудом. У меня болят руки, ноги, спина и другие части тела. Очень болят. Больше всего я хочу умереть. Что вы еще от меня хотите?
У него сделались такие глаза...
- Простите, Ася, я даже представить не мог...
- Простить-то я прощаю, но что дальше делать, ума не приложу. Завтра-то вы собираетесь ехать дальше в том же темпе.
- Я, честно говоря, завтра хотел ехать побыстрее.
- Тогда прирежьте меня сейчас, чтоб не мучилась.
- Что вы такое говорите, Ася! Успокойтесь, я попробую облегчить ваши страдания.
- Интересно, как?
- Для начала можно растереть ваши руки и ноги специальным бальзамом. У меня есть. Проще всего было бы полечить вас магией, но я, честно говоря, побаиваюсь. Вы у нас существо магическое, с неисследованными свойствами. Вдруг что-нибудь пойдет не так.
- Давайте тогда ваше растирание, - с горестным вздохом резюмировала я.
Принц живо вытащил откуда-то коробочку, в которой на всю округу пахла арникой неизвестная мне мазь темно-зеленого цвета, и велел снять рубашку. Я злобно ответила:
- Не сниму!
- Почему, Ася? Я всего лишь хочу растереть вам руки!
- У меня ничего нет под рубашкой, - призналась я угрюмо.
- Как, даже белья? - принц, казалось, был в шоке.
- То, что здесь называют бельем, я просто не воспринимаю. Особенно верхнюю часть. Надела рубашку, думала, этого будет достаточно.
Ну хорошо, я выйду, вы снимете рубашку и задрапируете то, что хотите закрыть. Кликнете меня, я вернусь и все-таки разотру ваши руки. И подумайте, как мы будем обрабатывать ноги.
Так мы и сделали. Мазь приятно холодила, боль уменьшилась, но не исчезла. С ногами вышло еще хуже. Больше всего болела попа, а предоставить ее принцу для растирания я была не готова. Да и бедра... Больше всего пострадала внутренняя поверхность. Мало ли, чем это может кончиться. И потом, вопрос с моим завтрашним путешествием это все равно не решало. Поэтому Арк все-таки решил попробовать оказать магическую помощь. Анколя он для этого звать не стал, просто предложил мне остаться в рубашке и панталонах для лучшего воздействия. Может, его магия не будет противоречить моей, он же не вред мне хочет нанести, а помочь. Я согласилась. И вот лежу я на своем ложе, надо мной принц руками водит, что-то приговаривает, и так мне хорошо... Все мышцы расслабились, боль постепенно уходит... Потом мне предложили перевернуться и лечь на живот. Я кротко перевернулась, и было мне при этом почти совсем не больно. Принц продолжал водить надо мной руками, и моя многострадальная задница начала затихать. Когда и ноги, и спина почувствовали себя как только что на свет родившимися, я стала отключаться и засыпать, но вдруг дернулась и вскочила. Этот гад забросил свои магические упражнения и теперь в наглую наглаживал мою попу. В результате такого телодвижения Арк отлетел через всю палатку и едва ее не снес.
- Ася, что случилось? Вам стало плохо? - он выбрался из угла, куда я его зашвырнула и встал надо мной как монумент.
- Нет, это вам стало чересчур хорошо. Что вы себе позволяете, дорогой принц?
- Ладно, ладно, больше не буду, - произнес Арк тоном, призывающим к миру, и добавил лукаво, - Знаете, Ася, у вас очень красивые ноги
Хорошо, что про ноги сказал, а не про что-то еще.
- Спасибо за информацию, - буркнула я, - А ужинать мы не будем?
- Одевайтесь и выходите, ужин ждет.
Я оделась, вылезла наружу и направилась к костру. Оказалось, наша палатка была от него на почтительном расстоянии, что бы мы ни делали, у костра нас слышать не могли. Что он тогда так шифровался? Подальше светились еще два костра. У ближайшего сидели все члены Государственного Совета в полном составе. Меня приветствовали как героиню. Я спросила, кто сидит у двух других костров и узнала, что нас сопровождают два отряда солдат, вот они и сидят, каждый отряд у своего костра. После чего все вдруг засуетились, откуда-то был извлечен чурбачок, покрыт какой-то тряпкой, меня водрузили на эту конструкцию сверху и вручили миску с ароматной похлебкой. Тело не болело, аппетит разыгрался не на шутку, похлебка оказалась на диво вкусной... В общем, вечер начался неплохо. Когда в миске осталось меньше половины, мне дали стакан с вином, как всегда, отличным. Я жестами изобразила, что пью за здоровье всех присутствующих, и они разразились приветственными возгласами. Когда ужин закончился, Керлен достал откуда-то ту самую лиру, которую мне подарили, и, протянув ее, попросил спеть, намекая на мое обещание. Я в ответ попросила еще вина. Ну не вытяну я сложный мотив на трезвую голову. Налили, не пожмотились. Пришлось петь. Я повторила весь репертуар, уже прозвучавший на званых вечерах, а к нему добавила песенки из мультфильмов, какие вспомнились. Песне на третей к нашему костру стали подходить солдаты, и заканчивала концерт я в плотном кольце мужиков, трепетно мне внимавших. Пламя костра выхватывало из темноты то одно, то другое лицо... Я заметила, что солдаты в основном лебды или полукровки. Большинство смотрело на меня с восторгом, и это было очень приятно. Через некоторое время мне стало ясно, что завтра я смогу разговаривать только шепотом. Пришлось извиниться и закончить концерт. Мне хлопали так, как будто я была по меньшей мере примадонной Ла Скала или просто Мадонной. Я поднялась, солдаты расступились и пропустили меня к палатке.
