— Потому что я хочу понять, кто такой Ха Ру.
Упс. Этого можно было не говорить. Но, кажется, у меня слишком давно не было нормального собеседника — такого, которому можно было полностью довериться…
У Ха Ру слишком много секретов, и он слишком спокойно воспринял мою частичную потерю памяти, — он не прост…
Встречаю взгляд мужчины и не отвожу глаз.
Я должна знать.
Охотник, до этого внимательно наблюдавший за моим лицом, откидывается на спинку кресла и произносит ровным голосом:
— Он — ребенок с острова. Такой же, как и я.
Глава 17
— Ребёнок с острова? — переспрашиваю, ощущая, как заплетается язык.
Алкоголь в крови даёт о себе знать. Пора бы притормозить, чтобы не пропустить ничего важного.
— Вы хотели знать, кто допускается на Запретный Остров — я расскажу вам об этом. Вы имеете право на эту информацию, поскольку внутри вас сила священного животного, — произносит Рэн, глядя на меня.
— Выходит это, — подхватываю паучка пальцами, — мой пропуск в мир секретов.
— Эта информация — не секрет. Но она доступна лишь тем, кто обладает достаточным количеством силы. Для остальных людей она будет бесполезной и даже лишней, — звучит ровный ответ.
— Лишней? Почему вы так сказали? — нахмурившись, уточняю.
— Потому что я уже говорил вам о морали мастеров. Она слегка отличается от… общепринятых норм.
Впиваюсь в булку зубами, глядя на Охотника тяжелым взглядом. Что-то мне подсказывает, что этот разговор будет не из приятных.
— Мастерами зовутся те, кто уже овладел силой из священного животного. Но на остров попадают лишь культиваторы, жаждущие её заполучить. Не понимаю, каким образом моральный кодекс мастеров распространяется и на них? — произношу медленно и четко.
— Все грехи списываются и все ошибки прощаются — стоит культиватору заполучить в аркан энергию обитателя Запретного Острова, — отвечает мужчина, продолжая рассматривать моё лицо.
— Это понятно. Ведь человек с огромной силой — это величина, с которой необходимо считаться… — киваю, принимая эту информацию, — но вы же не зря сказали про грехи… что такого делают эти самые будущие мастера, что нормы морали для них растягивают так, как того требует случай?
— Убийство священного животного — это тоже грех, — взгляд Охотника становится холодным. Если даже не ледяным.
— Я с этим не спорю. Моя воля — я бы вообще запретила людям убивать их, — отвечаю прямо, — я бы жизнь отдала лишь бы просто увидеть этих существ своими глазами! Это же нечто настолько потрясающее, что мне сложно даже понять, как их популяцию можно сокращать ради мелких человеческих хотелок.
Упс… опять ляпнула лишнее. Но язык немного развязался от этого вина…
Отставляю бокал в сторону, поднимаю глаза на Рэна и замечаю любопытство на его лице.
— Что? — спрашиваю его.
— На вас тотем, в котором была сила подобного существа, а в вас самой — вся его мощь, — замечает мужчина.
— Я не хотела его смерти. И не просила убивать его ради себя. Эта сила досталась мне по случайности. Роковой случайности, — вспомнив обстоятельства своего появления в теле графини, добавляю кисло.
— Я вижу, — звучит неожиданный ответ.
Приподнимаю бровь, но не задаю вопроса вслух. Может, у меня всё на лице написано?.. Или он считывает мои эмоции, когда я что-то говорю?
Кто знает, какими вообще способностями обладает Охотник?
— Но мы отвлеклись от темы, — замечаю через несколько секунд напряженной тишины, — вы говорили про грех мастера. Что происходит на острове, кроме убийства священного животного — которое мы оба считаем недопустимым?.. — добавляю, вновь почувствовав недовольство мужчины.
— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно пояснить одну особенность обитателей острова: они никогда не подпустят к себе человека с темными помыслами, — четко произносит Охотник.
— Но… как тогда люди вообще умудряются получать их силу? — изумленно переспрашиваю, — Насколько я знаю, аркан необходимо приложить к телу священного животного — и тогда он высосет его энергию. Причём процесс переноса энергии длится около нескольких часов!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Аркан — вообще страшная штука! Если бы я нашла его в замке графа, обязательно бы уничтожила. В тотеме энергия может храниться бесконечно долго, по своей сути он не несет никакого вреда, это просто предмет для хранения. Но аркан — это то, что забирает жизнь у священных животных с Запретного Острова. Это то, что их убивает.
— Всё верно, аркан должен соприкасаться с телом для того, чтобы энергия перетекла в него, — кивает Рэн.
— Не понимаю, как тогда происходит этот процесс, — совсем теряюсь, — ведь у всех культиваторов есть темные помыслы! Они все едут на остров за силой. Священные животные, почувствовав это, должны убегать от них или защищаться. Уверена — с их мощью победа будет отнюдь не за человеком!
— Именно поэтому охотники за силой никогда не ступают на земли Запретного Острова, — произносит мужчина, вынуждая меня терять последнюю надежду на понимание происходящего.
— И кто же тогда ступает на эти земли и добывает для них энергию священных животных? — медленно произношу, внимательно глядя на него.
— Дети.
Замолкаю, напряженно глядя на мужчину.
— Дети? — переспрашиваю, не до конца осознавая то, что мне сейчас открылось.
— Чаще всего это бездомные или беглецы из приютов и детских домов, которые готовы на всё, лишь бы подзаработать немного денег, — отвечает Рэн.
— Не понимаю, — честно признаюсь, не уловив связи, — культиваторы нанимают детей для того, чтобы те высадились на острове и получили для них силу священного животного? Детей, которые и о самом острове-то, уверена, ничего толком не знают?..
— Всё верно. За крупную сумму эти дети соглашаются и делают то, что от них требуют.
Прокручиваю бокал вокруг своей оси, напряженно глядя на тонкую ножку.
— Дети убивают животное, даже не понимая этого? — произношу напряженно.
— Думаю, к концу переноса энергии они уже всё понимают: священное животное растворяется в пространстве, лишившись своей основы, — звучит ровный ответ.
— Вы тоже… убили?.. — спрашиваю, не глядя на мужчину.
— Когда я понял, что я делаю… что делает аркан… — произносит Охотник, — я разбил его.
— Вы смогли спасти то животное?
— Оно выжило. Но растворилось через два года. Должно быть, аркан сильно ему навредил.
Продолжаю смотреть на бокал. Не знаю — почему он решил поделиться такими подробностями. Не понимаю.
Он хочет что-то до меня донести?
— Вы говорите — два года. Неужели вы вернулись и проверили… — начинаю, было, как меня перебивают:
— Я не вернулся на корабль. И это меня спасло.
— Поясните, — нахмурившись, уточняю, впервые за долгое время подняв на мужчину взгляд.
— Как вы знаете, информация о детях на острове особо не распространена в империи. И это неспроста, — протягивает Рэн, откидываясь на спинку кресла.
— Постойте… — широко раскрываю глаза, наконец, уловив связь, — вы хотите сказать, что этих детей…
— Естественно, что никакого вознаграждения они не получают, — кивает мужчина, — всё, что им достаётся — это верёвка вокруг талии с тяжелым камнем на другом конце.
— Их скидывают в море? — с ужасом смотрю на него.
— Если повезет, перед этим их вкусно накормят. Первый и последний раз в их жизни, — отводя взгляд в сторону, отвечает Рэн.
— Это ужасно! — выдавливаю из себя.
Так, вот, о каком грехе шла речь…
— Это страховка для всех отпрысков знатных семей. Никому не хочется, чтобы силой священного животного овладел какой-нибудь простолюдин, укравший аркан и сколотивший лодку. Слабость обитателей Запретного Острова должна держаться в секрете. Как и их истинная сила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но Ха Ру… если вы говорите, что он тоже ребенок с острова, то, выходит…
— Он вместе со своим отцом добывал силу священного животного. Не знаю, как так получилось, и почему его отец решил нарушить правила, но способности Ха Ру — следствие посещения тех мест. И следствие его общения с обитателями острова. В частности — с пауком, отдавшим свою энергию аркану.
