— Слушайте дальше, Гленда, — он снова закурил, положив ногу на ногу. — Пять лет спустя генералиссимус, как и следовало ожидать, снова выставил свою кандидатуру на выборах. Его противником был никому не известный кандидат от оппозиции, которому удалось собрать смехотворно малое количество голосов. Правительственная избирательная машина была уже смонтирована и работала без перебоев. Полковник Угарте, этот индеец, наряженный в генеральскую форму, которого вы, должно быть, видели в приёмном зале, создал самую мобильную и самую жестокую во всей Латинской Америке полицию. И тогда для Сакраменто начался период крупнейших финансовых махинаций и расхищения казны под сенью демократической конституции. Наш Габриэль Элиодоро, товарищ Карреры по партизанской войне, несмотря на свою молодость, играл исключительно важную роль в правительстве. Он был чем-то средним между телохранителем, адъютантом, public relations man и по совместительству министром без портфеля. А на самом деле — посредником между Каррерой и теми, кто хотел вступить в деловые контакты, а вернее, в сделку с властями. В общем, торговал влиянием. Живой, обаятельный, смелый, он обычно выступал в качестве подставного лица в этих тайных сделках: покупал, продавал, предоставлял концессии, освобождал от налогов, разрешал всякого рода затруднения… А в карманах Освободителя и его компаньонов оседали солидные комиссионные… Дон Габриэль Элиодоро не только наживался, но и восходил вверх по социальной лестнице.
Поначалу наша «аристократия» его не принимала, но протекция президента и архиепископа открыла перед ним двери светских салонов, и в конце концов он женился на богатой, хотя и некрасивой девушке, немного старше его. Этот брак обеспечил ему положение в Центральноамериканском банке, где он и поныне является главным директором, а также известную респектабельность, по крайней мере внешнюю.
Отчего Гленду опять затошнило? Виновата ли в этом острая начинка сакраментских пирожков или мрачные истории, которые так непринуждённо рассказывает ей Пабло? Зачем он изображает из себя циника, если он совсем не такой? Почему он уделяет ей столько времени? И почему так старательно поносит правительство, которому служит?
— Во втором пятилетии правления Карреры в Пуэрто Эсмеральде открылись казино и кабаре, и вскоре этот город стал одним из самых популярных туристских центров Американского континента. Потом в Пуэрто Эсмеральде были разрешены азартные игры. Публичные дома открывались один за другим. Все знали, что Угарте на паях владеет игорными автоматами в ресторанах и кабаре и получает проценты с хозяев домов терпимости. Я уверен, что значительная часть этих денег оседала, да и сейчас оседает в карманах Освободителя.
— Не может быть!
— Латиноамериканские диктаторы, Гленда, все на один лад. Но дослушайте эту поучительную историю. Истекал второй срок полномочий генералиссимуса. В конституции имелась статья, запрещавшая вторичное переизбрание, однако Каррере власть пришлась по вкусу. И дело не только в этом: «фабрика денег» перестала бы существовать, если бы избрали его противника. Между тем среди оппозиции началось оживление. В народе росло недовольство, среди интеллигенции, в частности, в университете, наблюдалось брожение. Некоторые газеты стали нападать на правительство. Очевидно, Каррера рассчитывал навязать избирателям своего кандидата, которым он потом смог бы управлять, как марионеткой. И всё же, поразмыслив, он не рискнул провести выборы обычным порядком. А как поступают в подобных случаях, дорогая сеньорита? Выдумывают опасность, фабрикуют заговор и принимают чрезвычайные меры. Официальная версия? Угроза коммунистического переворота.
— Но ведь эта угроза действительно существовала в тридцать пятом году в некоторых латиноамериканских республиках. В Бразилии, если не ошибаюсь, даже было восстание…
Пабло поднял руку и опустил её, словно перерезая невидимую нить.
— Оставим пока Бразилию. Начальник нашей полиции подготовил все необходимые документы, доказывавшие существование инспирированного и финансированного Москвой заговора, имевшего целью свергнуть «демократический режим» в Сакраменто. В общественных местах агенты тайной полиции Угарте швырнули несколько бомб. Инсценировано было даже покушение на жизнь Освободителя, разумеется, неудавшееся. Буржуазия испугалась. Директора и управляющие ЮНИПЛЭНКО и «Шугар Эмпориум» получили анонимные письма с угрозами. И вот в одно прекрасное утро был совершён государственный переворот. Каррера распустил конгресс, объявил осадное положение и установил диктатуру, назвав свои действия спасением нации.
— Стало быть, вы хотите сказать, что в действительности никакого заговора не было?
— Разумеется. Коммунистов в Сакраменто была жалкая горстка, в основном интеллигенция и студенты, да и они были лишь теоретиками.
Гленда не могла поверить в это.
— А как вы узнали о плане государственного переворота?
— Часть его была разработана в моём собственном доме.
— В вашем доме? — воскликнула Гленда. — Это невероятно!
— Я тоже не сразу в это поверил. Мне было шестнадцать лет, когда однажды вечером в наш особняк с таинственным видом вошли важные персоны: сеньор архиепископ, несколько друзей моего отца, помещики, как и он, директора консервативных газет, офицеры… сам Угарте. А уже потом, после переворота, событие это, естественно, обсуждалось в семейном кругу, и мать с восторгом рассказывала мне, как разрабатывались планы захвата власти.
— Вы хотите сказать, что ваш отец…
— Мой отец, Гленда, — это особая статья, и я не намерен сейчас касаться этого. Возможно, как-нибудь в другой раз… Он человек глубоко религиозный и порядочный. Справедливости ради я должен отметить, что у него были сомнения, но, видимо, он всё же поверил в ужасные документы о «заговоре», которые ему представили агенты Карреры… Для него нет ничего ненавистнее коммунизма.
— Значит, по-вашему, моя диссертация…
Пабло прервал её:
— Мы ещё вернёмся к вашей работе. Сейчас я кончу. Хувентино Каррера стал диктатором Сакраменто. Посол Соединённых Штатов был вызван в Вашингтон для консультации и неделю спустя вернулся сияющим: Америка признала де-факто ситуацию, создавшуюся в «братской республике». К этому времени в Европе возросла угроза нацизма, что косвенно помогло Каррере. Кроме призрака Сталина появился призрак Гитлера. И когда в 1939 году вспыхнула вторая мировая война, власть генералиссимуса упрочилась, ибо его страна была включена в оборонительную систему западного полушария. После нападения на Пирл-Харбор Сакраменто, вслед за Соединёнными Штатами, объявило войну Японии, а позднее Германии и Италии.
— В одной работе по истории Сакраменто, предоставленной мне доктором Молиной, я прочла, будто через несколько лет после окончания второй мировой войны Каррера решил передать власть законному избраннику народа и оставить государственную деятельность.
— Решил?! И вы верите в эти басни? Просто после победы союзников в федеральном университете зародилось освободительное движение, вдохновляемое такими людьми, как доктор Леонардо Грис и доктор Хулио Морено, которых поддерживали студенты, писатели, деятели искусств и представители средних классов… На улицах стихийно возникали митинги протеста против диктатуры Карреры, полиция пыталась их разгонять, но её встречали камнями и палками. Газеты требовали возрождения демократического режима. Посол Соединённых Штатов, и это мне известно со слов отца, посетил Хувентино Карреру примерно в конце 1948 года и дал понять, что его страна приветствовала бы восстановление демократии в Сакраменто. А через несколько месяцев после этого посещения было созвано учредительное собрание, выработавшее новую конституцию, которая была принята, и три месяца спустя, в 1949 году, состоялись выборы, в результате чего доктор Морено стал первым президентом Третьей республики Сакраменто.
— Но не будете же вы отрицать, что Морено симпатизировал красным.
— Ваш дальтонизм, Гленда, помог бы вам добросовестно трудиться в госдепартаменте. В моей классификации Хулио Морено считается либералом и гуманистом. Как и предполагалось, он создал образцовое правительство.
— С точки зрения левых, возможно. Ведь одним из первых его шагов была легализация коммунистической партии.
— Морено предоставил полную свободу всем партиям, выпустил из тюрем политзаключённых, ликвидировал цензуру для газет, распорядился провести расследование деятельности прежнего правительства и потребовал, чтобы Каррера и его компаньоны, министры и протеже объяснили правосудию и народу происхождение своих огромных состояний. Едва начались расследования, генералиссимус, который до сих пор чувствовал себя уверенно, сел в свой самолёт и бежал со всей семьёй в Доминиканскую республику, попросив убежища у кума Рафаэля Леонидаса Трухильо. Угарте последовал его примеру. А Габриэль Элиодоро остался в Серро-Эрмосо, прикрываясь авторитетом тестя и главным образом рассчитывая на свою изворотливость… Он уподобился зверю, который прикидывается мёртвым, почуяв опасность — и выжил.
