— Какая-нибудь служанка, влюбленная в своего хозяина?
— Около того… в общем, она услышала о превосходном средстве, которое держит в своей аптеке Мелхиседек… Ну вроде бы у вас здесь есть приворотные зелья, напитки, которые вызывают любовь и непреодолимое влечение любовников друг к другу?
— Точно, — сказала Лидия. — Мелхиседек сохранил традиции кудесников Востока, которые умели готовить из растений сильнодействующие напитки.
— Я слышал о Хозяине Волшебной горы, — сказал, улыбаясь, молодой человек, — и о напитках, которыми он потчевал тех, кто попадал к нему… Один глоток — и ты готов… что-то вроде гашиша… Но не этого я ищу… Я не собираюсь кого-то убить или заморочить до кошмаров… Хочу просто-напросто вернуть здоровье и счастье девушке, которая сохнет от любви… Мне нужно приворотное зелье…
— Вот этого у нас полно! — сказала Лидия, гордая тем, что может предложить богатый выбор эликсиров, продлевающих жизнь и возбуждающих чувственность.
— Вы можете дать мне один из этих флаконов?
— Конечно! Но нужно договориться о цене и не распространяться об этом.
— Понятно. Однако, — нерешительно добавил молодой человек, — нет ли здесь опасности? Можно ли спокойно пить эти зелья?
— Не все, — сказала Лидия. — В некоторых сильные и горькие соки, полученные от растений, по большей части ядовитых. Пользоваться ими нужно очень и очень осторожно…
— Правда? Так эти чудодейственные средства ядовиты?
— Смертельно… Несколько капель, принимаемых регулярно, производят желаемый эффект и совершенно безопасны. Если же, наоборот, выпить сразу полфлакона, по венам господина Торопыги сразу же начнет разливаться, медленно и незаметно, отрава, которую никто не сможет распознать, и только через какое-то время наступит смерть.
— Понятно. Немного снадобья дает возбуждение, надежду, счастье… Это именно то, что мне нужно… Я не забуду ваших инструкций и передам их особе, которая должна будет воспользоваться этим питьем.
Молодой человек вынул золотую монету из своего кошелька и передал ее Лидии в обмен на флакон.
Как только он переступил порог, Лидия схватила шаль, заперла лавку и последовала за незнакомцем. Он шел пешком и выглядел озабоченным, не оглядывался и не подозревал, что за ним следят.
Она увидела, как незнакомец пересек площадь и вошел во дворец. Лидия подошла к рассыльному, стоявшему на углу и поклонившемуся молодому человеку. Она спросила, кто это, объяснив свое любопытства тем, что хотела передать ему прошение, так как считала его важной особой.
— Это англичанин, — ответил рассыльный. — Его зовут сэр Уильям Бэтхерст. Племянник премьер-министра Англии.
Та, что была когда-то маркизой Луперкати, вздрогнула, услышав это имя. Она знала лорда Бэтхерста, знала также, какого непримиримого врага имел Наполеон в лице английского министра, и сказала себе, что, возможно, нашла бы средство выйти из глубокой нужды, если бы ей удалось узнать, для какой цели сэру Бэтхерсту понадобился эликсир Мелхиседека.
Тайны богатых являются золотыми приисками, которые надо уметь разработать. Главное — найти жилу. Лидия, готовая на все, чтобы выйти из нищеты, решила проследить за сэром Уильямом Бэтхерстом.
Она ничего не сказала о своем открытии Мелхиседеку, а лишь сообщила ему о покупке. Заглянув в шкаф и увидев, какого флакона не хватает, еврей спросил:
— Вы сказали клиенту об опасных свойствах этого эликсира? Вы сказали, что принимать надо очень маленькими дозами?
— Успокойтесь, добропорядочный Мелхиседек, — ответила Лидия с улыбкой, — этот господин далек от того, чтобы отразиться. Я думаю, что он хочет заставить влюбиться в него молодую девушку, которая водит его за нос, и если оба примут этот напиток, то позаботятся отмерить дозу.
— Влюбленные иногда очень неосторожны! — проворчал Мелхиседек.
— Можете спать спокойно, ничего не случится. Купивший этот флакон иностранец… будет далеко отсюда пробовать ваше лекарство.
— Вы бы лучше дали ему более безопасное средство. Есть эликсиры, лишь придающие видимость уверенности и отваги в осуществлении их планов. Лицо же, которому они дают выпить несколько капель, зная о великолепном свойстве напитка, воображает, что испытывает чудесное воздействие и в конце концов сам перестает сопротивляться и уступает настойчивому влюбленному. Вот и весь секрет этих приворотных зелий.
Мелхиседек засмеялся, поглаживая бороду, и добавил:
— Большая часть этих флаконов, Лидия, признаюсь, потому что вы мой компаньон, мой сообщник, на самом деле содержат составы, не представляющие никакой опасности. Это соки безвредных растений — бадьяна, дудника. Таким образом я до сих пор избегал каких-либо неприятностей с полицией. Много раз приходили проверяющие, но находили в зельях лишь сиропы, составленные из благотворно влияющих на человека растений, которые придают крепость мускулам, активность мозгу, в общем, снадобья целительные, укрепляющие и безвредные…
Совсем не такие флаконы вы видите тут, на этой полке. Они, как я уже вам указывал, предназначены для определенных, совершенно особых случаев. Тут, Лидия, сильнодействующие яды. Их нужно использовать только с очень большой осторожностью, и я сожалею, что вы без меня дали молодому человеку одно из этих приворотных зелий…
Мелхиседек задумался:
— Так вы понятия не имеете, кто этот таинственный клиент? Если бы знать, откуда он пришел, кто он?! Можно было бы предупредить его об опасности и избежать большого несчастья.
— Об опасности я его предупредила, — ответила Лидия.
— Вы умно поступили. Будем надеяться, что ничего ужасного не произойдет и мы не будем замешаны из-за вашей ошибки в какое-нибудь преступное дело.
Лидия пожала плечами и принялась наводить порядок в лавке, не обращая, казалось, никакого внимания на беспокойство и брюзжание Мелхиседека, который ходил взад-вперед, повторяя сквозь зубы:
— Только бы не произошло несчастья и полиция не стала выяснять, откуда этот яд! Если молодой человек будет пить сам и давать девушке по нескольку капель с интервалами, может, ничего и не произойдет… Но если, к примеру, выпить сразу половину флакона, начнется медленное, прогрессирующее и неизбежное разрушение организма… Бог Авраама и Иакова, сделай так, чтобы никто и никогда не узнал, что этот сильный яд — из моей лавки и продан женщиной, за которую я отвечаю!..
Чтобы немного успокоить его страхи, Лидия отдала Мелхиседеку золотую монету, полученную от молодого англичанина. Вид и осязание благородного металла не смогли рассеять беспокойства еврея. Быть может, впервые в своей жизни старьевщика и знахаря он ощупывал золотую монету, не испытывая радости.
Тронный зал
С некоторых пор Лизбет стала замечать, что один молодой человек, который появился при дворе по рекомендации английского посла, ищет любого удобного случая, чтобы улыбнуться ей и заговорить. Все действия выдавали в нем влюбленного.
Она избегала его, насколько могла. Поклонник вызывал у нее лишь смутное беспокойство. Не без страха девушка замечала силу его взгляда. Чего хотел от нее этот англичанин? Уж точно не любви. Огонь в глазах выдавал человека злобного или мечтающего о мести.
Однажды, когда Лизбет была одна в комнате эрцгерцогинь, гулявших в это время со своими гувернантками, она вдруг снова увидела молодого англичанина, направлявшегося к ней. Девушка вздрогнула и сделала вид, что погружена в книгу, которую держала в руках, стараясь не замечать упорного преследователя. Англичанин, приблизившись к ней, назвал себя и спросил, в чем причина ее неприятия?
Лизбет ответила, что не имеет к нему ничего подобного, однако ее скромная должность не позволяет ей общаться с лицами, появляющимися при дворе, и попросила его проявить понимание и не вызывать у окружающих недовольства ее поведением. Не очень благородно с его стороны смеяться над бедной девушкой, когда есть столько прекрасных особ, готовых принять ухаживания молодых людей. Она закончила, объяснив, что по долгу службы должна находиться возле эрцгерцогинь и не может больше продолжать разговор с ним.
Лизбет встала, но сэр Уильям задержал ее, сказав с дьявольской улыбкой:
— У вас скромная должность, но я знаю, что ваши притязания намного более высоки, чем кажется на первый взгляд.
— Что вы хотите этим сказать, Ваше Превосходительство?
— Не сердитесь! С вами говорит друг, настоящий друг… Мне все известно о вас и ваших несчастьях. Я знаю, сколько вы и ваша мать выстрадали, и особенно счастлив видеть вас на достойном месте, которое вы занимаете, впрочем, с одобрения всех. Но если я и позволил себе нарушить ваше уединение, то только для того, чтобы дать совет… в ваших же интересах, клянусь вам!
