походом за дверь.
Линь Цюши медленно приблизился и по оговоренному сценарию протянул ей руку:
— Юй Линьлинь.
— Чжу Мэн, — женщина пожала руку и улыбнулась. — Даже в мире за дверью судьба приведёт суженого как за нитку. Дорожи этой судьбой.
Линь Цюши не сдержал улыбки:
— Верно, дорожи этой судьбой.
Его домашний «король драмы» сам организует себе сцену даже там, где нет сцены.
Пока они разговаривали, в трюм ворвался молодой парень, лицо его было Линь Цюши незнакомым, но одежда раскрыла истинную личность. Это прибыл Гу Лунмин.
Парень, промокший с ног до головы, принялся ругаться, едва вошёл:
— Бл*ть, она закинула меня на спасательную шлюпку! А что же сразу не в море?! Красоте моей позавидовала?!
Он говорил очень тихо, но Линь Цюши с его феноменальным слухом прекрасно расслышал ругань и почему-то захотел рассмеяться.
Конечно же, он не стал этого делать, только сухо кашлянул и прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Гу Лунмин пошарил взглядом вокруг и очень быстро нашёл в толпе Линь Цюши и Жуань Наньчжу. Улыбаясь, парень подошёл к ним и поздоровался, прикидываясь, что видит их впервые.
На самом деле подобное притворство имело смысл только в задверных мирах низкого уровня. Чем дальше, тем опытнее становятся игроки, и ненужное внимание привлекают, напротив, именно те, кто пришёл без напарника.
И если раньше Линь Цюши ещё переживал, что кто-то узнает, что они с Жуань Наньчжу знакомы в реальности, то теперь ему по большей части стало всё равно.
Старый корабль оказался не таким уж большим, но очень тёмным — источником света здесь служили только несколько маленьких старых ламп под потолком трюма, которые время от времени покачивались и моргали.
Снаружи совсем стемнело, а люди всё прибывали, пока не набралось четырнадцать человек.
Кто-то изучал обстановку, кто-то разговаривал со своим напарником. Вскоре команда поделилась на несколько групп, только новенькие остались одиночками, поэтому тоже решили держаться вместе.
В разгар шумных обсуждений снаружи вошёл мужчина средних лет с тусклой лампой в руке, одетый как средневековый пират.
— Добро пожаловать на «Чёрный риф», — заговорил мужчина. Его голос так хрипел, что казалось, табак и алкоголь нанесли его горлу непоправимый вред. — Желаю вам отлично провести время. — С этими словами он оскалился в безумной улыбке и рассмеялся скрипящим смехом, похожим на скрежет ногтями по грифельной доске. От подобных звуков немела кожа на голове.
— Через десять дней «Чёрный риф» прибывает в порт, — продолжил мужчина. — На этом ваше путешествие закончится. Наслаждайтесь прекрасным времяпрепровождением.
Едва моряк закончил свою речь, как кто-то тут же выбежал из трюма наверх. Линь Цюши вначале решил, что это от испуга, но вскоре до его ушей донеслись мощные рвотные позывы… Видимо, бедняга страдал от морской болезни.
— Что же это за место? — пропищала досмерти перепуганная видом моряка девчонка. — Мы снимаемся в каком-то реалити-шоу? Мне правда очень страшно, я хочу отказаться, можно? Я не хочу играть в эту игру, прошу вас…
Старый моряк, не обращая на её причитания никакого внимания, окинул людей равнодушным взглядом.
Тогда девчонка кинулась к нему, наверное, чтобы схватить за руку, но спустя мгновение застыла на месте, побледнела и отшатнулась прочь, словно увидела нечто до жути пугающее.
Линь Цюши не обладал таким острым зрением, как Жуань Наньчжу, и в тусклом свете лампы не видел ничего необычного. Тогда Жуань Наньчжу шёпотом объяснил ему, в чём дело:
— Он весь кишит чёрными насекомыми.
Гу Лунмин поёжился и спросил:
— Так он живой или уже мертвец?
— Не знаю, — пожал плечами Жуань Наньчжу. — Во всяком случае, выглядит он не очень хорошо.
Обычно неигровые персонажи, предоставляющие ключевую информацию, принимали нормальный вид, и если уж выглядели ненормально, значит, в этом мире вообще не было ничего нормального.
Линь Цюши не ожидал, что они попадут на старый корабль, однако им, похоже, уже выставили дедлайн — десять дней до прибытия в порт.
— Идёмте, я покажу, где вы будете ночевать, — сказал моряк. — Скоро стемнеет… и пойдёт дождь. — Он снова засмеялся как сумасшедший, отчего игрокам сделалось неспокойно на душе.
Проводив людей наверх, моряк раздал им ключи от кают.
Большинство комнат оказались двухместными, но нашлось и несколько трёхместных, и когда Линь Цюши досталась комната на двоих, Гу Лунмин, отбросив стеснение, выменял их ключ у какого-то мужчины на комнату с тремя кроватями.
— Ты даже здесь торгуешься без зазрений совести? — Линь Цюши посмотрел на Гу Лунмина с уважением.
— Просто я не хочу умирать… — Ему совсем не хотелось ночевать одному, и хотя роль третьего лишнего не самая приятная, всё же гораздо лучше стать третьим лишним, чем мертвецом.
Жуань Наньчжу с полуулыбкой заметил:
— И не поспоришь.
Они хотели осмотреть корабль, но уже наступила ночь и оставаться снаружи было небезопасно, поэтому трое решили пойти спать и отложить принятие решений до завтра.
Получив ключи от своей каюты, они наскоро умылись и улеглись по кроватям, приготовившись ко сну.
Пока Жуань Наньчжу переодевался в уборной, Гу Лунмин ткнул Линь Цюши под рёбра и прошептал:
— Дружище, ну ты и тип! Отхватил такую красотку, а мне ничего не сказал?
— Гм… — уклончиво ответил Линь Цюши.
— Она потрясная. — Гу Лунмин вздохнул. — Будь у меня такая девушка, я бы тоже не хотел отлипнуть от неё ни на минуту.
Он с завистью посмотрел на Линь Цюши.
Линь Цюши, глядя на Гу Лунмина, попытался представить его реакцию, когда он узнает, что Жуань Наньчжу на самом деле девушка «с сюрпризом». Конечно, мужчина не собирался сообщать парню об этом прямо сейчас, всё-таки Гу Лунмин пока не являлся членом Обсидиана, а пристрастие главного босса к переодеванию в женские наряды было самым главным секретом их организации…
Тем временем Жуань Наньчжу переоделся и вышел к ним.
— О чём это вы тут говорили?
— Ни о чём, — просто сказал Линь Цюши. — Он сказал, что ты красивая.
Жуань Наньчжу многозначительно хмыкнул.
Гу Лунмин:
— …
По его спине вдруг пробежал холодок…
Постельное бельё на корабле отсырело от морского воздуха, лежать на нём было крайне некомфортно. Волны и ветер за окном усилились, и даже кровати начали немного шататься. Линь Цюши вспомнил о парне с морской болезнью, которого так и не перестало тошнить, и подумал, что ему за этой дверью точно придётся нелегко.
За окном стемнело
