голос, я услышал в нем нотки досады. — Прости, вырвалось. Я сержусь не на тебя, а на себя. Случилось именно то, чего я боялась: убийца понял, что его загнали в угол, и снова перешел в наступление. Я сомневалась насчет Конрада Енсена, только мне не хотелось ничего говорить из страха, что меня неправильно поймут. Черт, черт… но ничего, мы раскроем оба убийства!
Я самодовольно улыбнулся и покровительственно заговорил:
— Но, моя милая Патриция, произошло всего одно убийство, и оно раскрыто. Конрад Енсен застрелил Харальда Олесена, а потом себя. У нас имеется его подписанное признание, и нет доказательств того, что в его квартире побывали посторонние.
Она снова помолчала, а потом заговорила по-прежнему с досадой:
— Согласна, мы имеем дело с особенно коварным убийцей и еще одним крайне сложным преступлением. Но, при всем к тебе уважении, сознайся… неужели ты сейчас сам себе веришь?
Я все больше раздражался; меня так и подмывало съязвить в ответ.
— Конечно, я себе верю, как и все мои коллеги. Видишь ли, мы, сотрудники полиции, живем в реальном мире.
После паузы Патриция ринулась в атаку — очевидно, сдаваться она не собиралась:
— В таком случае вот тебе простые вопросы, имеющие отношение к реальному миру. Надеюсь, ты без труда ответишь на них мне, дурочке, которая сидит взаперти в своей башне из слоновой кости! Первое: как насчет синего дожде вика? Кто носил его и почему его выбросили в ночь убийства? Второе. Что с дневником? Кто эти Е. и Б., которых упоминал Харальд Олесен, не говоря уже об О., которого он так боялся?
После того как она выпалила свои вопросы, я впервые за весь день испытал неприятное чувство: в самом деле что-то не сходится. Неужели мы пришли к неверным выводам?
— Вне всякого сомнения, кое-что еще не ясно до конца, но возможных ответов много. Б., Е. и О. могут оказаться кем угодно, как и человек в синем дождевике, и они не обязательно имеют отношение к убийству. «Е» все-таки может быть первой буквой фамилии Енсен, как я и предполагал. В отличие от первого раза, у нас есть орудие убийства и признание, подписанное ранее осужденным нацистом, который в ночь убийства находился в том же здании, что и жертва, а потом покончил с собой. Дело кажется мне вполне ясным.
Патриция молчала; какое-то время мне казалось, что она колеблется, но затем снова убежденно возразила:
— Все подстроено необычайно умно, и именно поэтому все так странно. Взять хотя бы Конрада Енсена — заурядного нациста с низким интеллектом, который не привык работать головой, к тому же был по натуре слабым и эгоцентричным. Немыслимо, чтобы он задумал и осуществил такое хитроумное убийство и отомстил герою Сопротивления Харальду Олесену. Все выглядит еще более нелепо оттого, что именно его заподозрили бы в первую очередь. Ты можешь себе представить, чтобы Конрад Енсен додумался записать выстрел на кассету, а затем хладнокровно убил Харальда Олесена? Тут даже моей фантазии не хватит.
По правде говоря, мне в такое тоже верилось с трудом. Я понимал, что почва уходит у меня из-под ног, и все же защищался:
— Да, представить такое нелегко. Я тоже сомневался в том, что убийца Енсен, но согласись, что орудие убийства и напечатанное на машинке признание — достаточно веские улики.
Патриция молчала почти полминуты.
— Напечатанное на машинке?! — недоверчиво воскликнула она. — Ты сказал, что признание было напечатано на машинке?!
Скептицизм Патриции передался и мне. В самом деле, что-то не так — но что именно?
— Да. Текст предсмертной записки Конрада Енсена напечатан на машинке, но внизу стоит подпись, и она бесспорно принадлежит ему!
Снова молчание. Потом в голосе Патриции зазвучали стальные нотки.
— Да ведь Конрад Енсен едва умел читать и писать! Не думаю, что он умел печатать на машинке. Кстати, ты никогда не говорил о том, что у него в квартире имеется пишущая машинка. Есть она у него или нет?
Ее вопрос показался мне ударом в солнечное сплетение. Я ведь лично осмотрел немногочисленные пожитки Конрада Енсена после убийства Харальда Олесена, а сегодня снова обошел все комнаты, но пишущей машинки нигде не видел.
— Если в его квартире нет пишущей машинки, тогда как Конрад Енсен мог лично напечатать предсмертную записку? По твоим словам, последние дни он боялся нос высунуть из квартиры! Будем надеяться, ты найдешь какой-нибудь подходящий ответ на тот случай, если к тебе прицепится журналист с интеллектом выше среднего — там, у тебя, в реальном мире!
На сей раз это был нокаут. Я крутанулся в кресле и неожиданно очень обрадовался тому, что сижу в кабинете один.
Когда Патриция спросила, все ли со мной в порядке, я ответил, что скоро к ней приеду. Она сказала, что будет меня ждать, напомнила, чтобы я захватил с собой пистолет и записку, и повесила трубку. Я понял намек и бросился прочь из кабинета — в реальный мир.
7
Судя по всему, известие о смерти Конрада Енсена одновременно задело и подхлестнуло Патрицию. Сосредоточенно хмурясь, она выслушала мой отчет о том, с кем я встречался и беседовал до обнаружения тела Енсена. К моему облегчению, она только покачала головой и махнула, предлагая продолжать, когда я заикнулся, что, наверное, вел себя не слишком вежливо в американском посольстве во время беседы о Дарреле Уильямсе. Мой отчет захватил нас обоих. Кофе, который подала нам Беате, остался нетронутым.
Закончив рассказ о событиях дня, я устроился в кресле поудобнее.
— Согласен, вопрос о пишущей машинке очень важен и Енсен, возможно, не покончил с собой, но разве его самоубийство исключено? — неуверенно спросил я.
Патриция покачала головой, но попыталась смягчить удар:
— Хотя лично я считаю, что о самоубийстве не может быть и речи, теоретически мы не имеем права отбрасывать и такую версию. Конрад Енсен мог напечатать предсмертную записку до того, как убил Харальда Олесена; а может быть, он выбрался из дома позже. Но это кажется совершенно невероятным и нелепым — столь же невероятным, как если бы меня пригласили в футбольную команду. Тем не менее нельзя игнорировать пистолет, особенно в сочетании с предсмертной запиской… Интересно, почему Конрад Енсен подписал текст признания перед тем, как его убили? Конечно, в наши дни предсмертные записки, напечатанные на машинке, — вовсе не редкость. Кстати, можно взглянуть на этот примечательный документ?
Я положил письмо на стол.
— Подпись безусловно его. Жена сторожа сразу ее узнала. Кроме того, такая же подпись стоит на договоре найма квартиры.
Патриция
