Теперь, когда мы достаточно сказали об этих делах, мы должны установить их связь в свою очередь с событиями, имевшими место в Ливии и Сицилии.
54. (1) Когда Агафокл услышал, что правители, которых мы только что упомянули, возложили на себя диадему, так как он думал, что ни мощью, ни владениями на деле не уступает им, он провозгласил себя царем. Он решил не принимать диадему, потому что он обычно носил венок, который в то время, когда он захватил тиранию, был на нем, вследствие некоторых жреческих обязанностей, которые он не прекращал, покуда боролся за верховную власть. Но некоторые говорят, что он изначально сделал своей привычкой носить его, потому что у него были редкие волосы[35]. (2) Однако, вполне возможно, из желания сделать что-либо достойное этого звания, он совершил поход против народа Утики, который покинул его[36]. Совершив внезапное нападение на их город и захватив в плен граждан, которые были пойманы на открытой местности, в количестве до трехсот, он сначала предложил помилование и требовал сдать город, но когда горожане не обратили внимания на его предложения, он построил осадную машину[37], привесил пленных к ней, и доставил ее к стенам. (3) Жители Утики жалели несчастных; но, заботясь о своей свободе больше, чем о безопасности этих людей, назначили посты на стенах для солдат и мужественно ожидали нападения. (4) Тогда Агафокл, разместил на машине катапульты, пращников и лучников, и, сражаясь при их помощи, начал штурм, налагая, как бы, клеймо на души тех, кто пребывал в городе. (5) Защитники стен сначала колебались, использовать ли им свои метательные снаряды, поскольку целями представлялись их собственные соотечественники, некоторые из которых действительно были самыми выдающимися гражданами, но когда враг нажал более энергично, они были вынуждены к этому, чтобы защитить себя от тех, кто направлял осадную машину. (6) В результате люди Утики, попавшие в отчаянное положение, из которого не было спасения, претерпели беспрецедентные страдания и жестокость судьбы; поскольку греки поставили перед собой в качестве живого щита пленных граждан Утики, необходимо было либо беречь их и праздно смотреть, как отечество попадает в руки врага или, защищая город, безжалостно убить большое число несчастных сограждан. (7) И так, на самом деле, произошло, ибо, сопротивляясь врагу и используя метательные снаряды всякого вида, они застрелили некоторых, закрепленных на осадной машине, и они также искалечили некоторых из своих сограждан, которые висели там, а других они прибили к машине с помощью стрел от баллисты, случайно попадая снарядом в какую бы то ни было часть тела, так что бессмысленное насилие и наказание почти представлялось распятием. И эта участь постигла некоторых от рук родственников и друзей, во всяком случае так произошло, поскольку необходимость не способствует заботиться о том, что свято среди людей.
55. (1) Но когда Агафокл увидел, что они намерены хладнокровно сражаться, он построил свою армию в позицию для штурма со всех сторон и, напирая в пунктах, где стены были плохо сложены, ворвался в город. (2) Тогда некоторые из жителей Утики бежали в свои дома, другие в храмы, Агафокл, разъярившись против них, заполнил город кровопролитием. Некоторых он убил в рукопашном бою, а тех, кто был захвачен в плен, он повесил, и тех, кто бежал в храмы и к алтарям богов, он обманул в их надеждах. (3) Когда он разграбил движимое имущество, он оставил гарнизон, чтобы удержать город, и повел свое войско на позиции против места, называемого Гиппакрит[38], которое было сильно по естественным причинам из-за болот, что лежали перед ним. Проведя осаду с энергией и использовав лучших из своих людей в морском сражении, он взял его штурмом. Когда он победил город таким образом, он стал хозяином, как большинства мест вдоль моря и, так и народов, живущих внутри страны, кроме кочевников, часть которых присоединилась к нему по договору дружбы, а часть выжидала исхода дела. (4) Четыре нации делили Ливию: финикийцы, которые в то время занимали Карфаген; ливофиникийцы, которые имели много городов вдоль моря и заключали браки с карфагенянами, и которые получили это имя в результате переплетения родственных связей. Из обитающих здесь народов, самый многочисленный и древний назывался ливийцами, и они ненавидели карфагенян особенно горячо из-за тяжести их господства, и последними были кочевники, которые пасли свои стада на просторах большей части Ливии, такой как пустыня.
(5) Теперь, когда Агафокл превосходил карфагенян и в силу наличия ливийских союзников и своей собственной армией, но будучи сильно смущен состоянием дел в Сицилии, построил легкие суда и пентекоптеры и разместил на них две тысячи солдат[39]. Оставив под начало сына Агатарха[40] дела в Ливии, он спустил на воду корабли и совершил плавание на Сицилию.
56. (1) Пока все это происходило, Ксенодок[41], стратег акраганцев, освободивший много городов и возбудивший в сицилийцах большие надежды на самоуправление на пространстве всего острова, повел свое войско против полководцев Агафокла. Оно состояло более чем из десяти тысяч пехотинцев и около тысячи всадников. (2) Лептин и Демофил, собрав из Сиракуз и крепостей столько людей, сколько смогли, заняли позицию против него имея восемь тысяч и две сотни пехотинцев и двенадцать сотен всадников. В последовавшем ожесточенном бою, Ксенодок был разбит и бежал в Акрагант, потеряв не менее пятнадцати сотен своих солдат. (3) Народ Акраганта, встретив такой оборот, положил конец своему самому благородному начинанию и, в то же время, надеждам своих союзников на свободу. Вскоре после этой битвы имело место следующее: Агафокл вступил в Селиний на Сицилии и вынудил народ Гераклеи, который провозгласил свой город свободным, подчиниться ему еще раз. Переправившись на другую сторону острова, он присоединил к себе по договору народ Терм, предоставив безопасный выход карфагенскому гарнизону. Затем, заняв Кефаледий (Cephaloedium) и оставив Лептина в качестве наместника, он сам двинулся через внутренние области и попытался проникнуть ночью в Кентурипы (Centuripa), где некоторые из граждан собирались принять его. Однако, когда их план был раскрыт, и охрана заняла оборону, он был изгнан из города, потеряв более пятисот своих солдат. (4) Вслед за тем, люди из Аполлонии пригласили его и обещали предать родину, и он приехал в этот город. Так как предатели стали известны и были наказаны, он напал на город, но без результата в первый день, а на следующий, после тяжелых страданий и потеряв большое количество людей, он едва овладел им. После резни большинства аполлонийцев, он разграбил их имущество.
57. (1) Пока Агафокл был занят этими делами, Дейнократ, лидер изгнанников, подхватил политику акрагантян и объявил себя борцом за общую свободу, - причина по которой многие стекались к нему со всех сторон; (2) потому что некоторые жадно вслушивались в его призывы из стремления к независимости, врожденного во всех людях, а другие из страха перед Агафоклом. Когда Дейнократ собрал почти двадцать тысяч пехотинцев и пятнадцать сотен всадников (все это люди, которые имели непрерывный опыт изгнания и лишений), он расположился в открытом поле, вызывая тирана на бой. (3) Однако, когда Агафокл, который был гораздо слабее, избежал боя, он быстро последовал за ним по пятам, обеспечив себе победу без борьбы.
С этого времени удача Агафокла, не только на Сицилии, но и в Ливии, претерпела изменения в худшую сторону. (4) Архагат, который был оставлен им в качестве стратега, после отъезда отца на первых порах достиг некоторых успехов, отправив во внутренние области часть армии под началом Эвмаха. Этот командир, взяв довольно большой город Токей (Tocae), завоевал многих кочевников, которые жили рядом. (5) Затем, захватив другой город, называемый Феллины, он вынудил подчиниться тех, кто использовал соседние местности, как пастбища, людей называемых асфаделоды[42], которые цветом похожи на эфиопов. (6) Третьим городом, который он взял была Месхела (Meschela), которая была очень большой и была основана много лет назад греками, которые возвращались из Трои, о чем мы уже говорили в третьей книге[43]. Затем он занял место называемое Гиппакрит, которое имеет то же имя, что захватил штурмом Агафокл[44], и, наконец, свободный город, называемый Акрис, который он отдал своим солдатам на разграбление после того как поработил народ[45].
58. (1) Насытив свою армию добычей, он вернулся к Архагату, а так как он приобрел известность за хорошую службу, он снова повел армию во внутренние районы Ливии. Проходя мимо городов, которыми он ранее овладел, он получил вход в город, называемый Милтины, появившись перед ним без предупреждения; (2) но когда варвары вместе выступили против него, и одолели его на улицах, он, к своему великому удивлению, был изгнан, потеряв много своих людей. Уйдя оттуда, он прошел маршем через высокий хребет, протяженностью около двухсот стадий[46] и который был полон диких кошек[47], из-за которых, соответственно, птицы не гнездились ни среди деревьев, ни в оврагах, из-за алчности вышеупомянутых зверей. (3) Пройдя через эту область, он вышел к стране, содержащей большое количество обезьян и три города, названных из-за этих зверей Пифекусы (Pithecusae)[48], если это название перевести на греческий язык. (4) В этих городах многие обычаи сильно отличаются от бытующих среди нас. Ибо обезьяны жили в тех же домах, где и люди, воспринимаемые последними как боги, так же, как собаки у египтян[49], и из провизии сложенной в кладовых, звери принимали пищу беспрепятственно, когда пожелают. Родители обычно давали своим детям имена, производные от обезьян, как мы делаем это от богов. (5) Всякий, кто убьет этого зверя, как если бы он совершил величайшее святотатство, будет наказан смертью. По этой причине, среди некоторых бытует пословица, говорящая об убитых безнаказанно, что они заплатили штраф за кровь обезьяны. (6) Однако это может быть, Эвмарх, взяв один из этих городов штурмом, разрушил его, но два других он приобрел убеждением. Однако, когда он услышал, что соседние варвары собирали большие силы против него, он поспешил более энергично, решив отступить в страны у моря.
