Известия о планах уничтожения целых народов, об истреблении евреев, цыган и поляков, о многочисленных лагерях смерти распространялись повсюду, но подлинных фактов, подлинных свидетельств о злодеяниях фашистов на контролируемых ими территориях было недостаточно. Дисциплинированные немцы умели хранить тайны. Лишь в сорок третьем году начала обрисовываться подлинная картина гитлеровского «нового порядка», удушливый запах печей фашистских крематориев ощутили жители не только Европы, но и всего мира. Получил известность целый пакет документов о поведении захватчиков в прибалтийских республиках. Приведу хотя бы один, он короткий и в то же время показывает положение не вообще, а в конкретном месте на конкретных примерах.
«Секретно! Государственной важности.
Шеф полиции безопасности и СД
Берлин, 12 октября 1941 года
Тираж 50 экз.
Обзор событий в СССР № 111
ЕВРЕИ В ЭСТОНИИ
К началу 1940 года в Эстонии проживали примерно 4500 евреев. Из них 1900–2000 жили в Ревеле. Крупные еврейские общины были в Тарту, Нарве и Пярну, в сельской же части Эстонии было мало евреев…
Во время продвижения германских войск по эстонской территории примерно половина евреев приготовилась к бегству, так как эти евреи сотрудничали с советскими властями и с ними же собирались бежать в восточном направлении. Лишь немногие были схвачены в Ревеле, поскольку путь к бегству им был отрезан. После занятия страны в ней, вероятно, находилось около 2000 евреев.
Созданная в момент вступления вермахта служба самообороны немедленно приступила к арестам евреев. Спонтанных демонстраций против евреев не было, так как население предварительно не получило разъяснений.
Поэтому с нашей стороны было предписано следующее:
1. Подлежат аресту все евреи мужского пола старше 16 лет.
2. Подлежат аресту все работоспособные еврейки в возрасте от 16 до 60 лет, живущие в Ревеле и его окрестностях. Их следует использовать на торфоразработках.
3. Евреек, живущих в Тарту и его окрестностях, разместить в синагоге и одном из жилых домов.
4. Подлежат аресту все работоспособные евреи и еврейки, живущие в Пярну и его окрестностях.
5. Подлежат взятию на учет все евреи с указанием возраста, пола и степени пригодности для работ и на предмет помещения в сооружаемый лагерь.
Евреи-мужчины старше 16 лет, за исключением врачей и назначенных на должности старшин, под надзором зондеркоманд были казнены членами эстонских отрядов самообороны. В городе и окрестностях Ревеля казни продолжаются, так как поимка прячущихся евреев не закончена. Количество до сих пор расстрелянных в Эстонии евреев составляет 440.
По завершении этого мероприятия в живых останутся 500–600 евреек с детьми.
Сельские общины уже сейчас полностью свободны от евреев…
В качестве немедленных мер предусмотрены следующие:
1. Обязательное ношение всеми евреями старше 6 лет желтой размером не менее 10 сантиметров звезды, нашиваемой на одежду с левой стороны груди и сзади на спине.
2. Запрет на выполнение любых общественных работ и занятие промыслом.
3. Запрещение на пользование тротуарами, общественным транспортом, посещение театров, кино, закусочных.
4. Изъятие всех ценностей, принадлежащих евреям.
5. Запрет на посещение школ».
И все это — по отношению лишь к одной группе населения, только в одной маленькой республике, которую и на карте-то не разглядишь. А раздвиньте рамки пошире, на простор всех оккупированных стран, да еще не таких дружественных, каковой немцы считали Эстонию, а государств, намеченных к уничтожению… Мерзость всплывала, преступления фашистов проявлялись, а тут еще болезненные слухи о массовом расстреле поляков в Катынском лесу, грозившие окончательно испортить отношения немцев с поляками, превратить Польшу из надежного тыла, из широкого предполья во враждебную территорию, в благоприятный плацдарм для противника, то есть для советских войск. Из уст в уста передавались сообщения о том, что в Катыни немцы расстреляли не только офицеров, но и женщин, и детей, привезенных из Западной Белоруссии, из самой Польши. Называлась ошеломляющая цифра — до 400000 убиенных. Ну, это слишком, я в это не верил. Однако молчание гитлеровцев подливало масла в огонь. Немцам требовалось переломить обстановку. И они решились на провокацию, преследуя, по моему мнению, двоякую цель: обелить себя и скомпрометировать нас. Катынь все еще была у фашистов, они могли провести там любые мероприятия. А опыта фальсификаций им было не занимать.
Весной 1943 года немцы «открыли» наконец Катынь для общественности. Подняли пропагандистский шум, утверждая: злодейство совершили советские карательные органы. Дезинформация велась на высоком государственном уровне, в нее включились вслед за Геббельсом Гиммлер и Риббентроп. Были созданы комиссии: польская и «международная», из представителей дружественных Германии стран. Понятно, кого отбирали в эти комиссии. Первая из них прибыла на место 11 апреля. Ей продемонстрировали часть вскрытых захоронений. Самостоятельным расследованием они не занимались. Немцы принимали приехавших «гостей», как экскурсантов, водили, куда считали нужным, показывали и рассказывали то, что хотели. Членам первой и последующих комиссий, прошедшим по заранее подготовленным маршрутам, оставалось только подписывать протоколы. Суть сводилась к одному: профильтровав пленных офицеров в различных лагерях, выявив наиболее опасных и нежелательных, органы НКВД свезли их в одно место, в район Смоленска, где тайно уничтожили и захоронили. Примерное количество поляков — от 12 до 15 тысяч, точную цифру установить было трудно, так как в могилах имелось много «посторонних вкраплений», от истлевших трупов до совсем «свежих».
Во всех материалах комиссий, с какими мне довелось познакомиться, выделялась главная мысль: поляков расстреляли весной 1940 года и никак не позже, не летом или осенью 1941 года, когда в Катыни были уже немцы. То есть навязывался, утверждался вывод: польских офицеров уничтожили советские органы. В данном случае сроки решали все. Но вот аргументов было маловато. Да, собственно говоря, аргумент имелся только один: все комиссии ссылались на то, что немцы, выкопав и осмотрев 5 тысяч трупов, не нашли у них никаких бумаг (писем, дневников, квитанций, документов, справок и т. д.), датированных позже весны 1940 года. Датированных ранее, причем хорошо сохранившихся на трупах, оказалось якобы много и разных, а с весны — ничего. Но помилуйте — убедительно ли это? Немцы могли просто не предъявить комиссиям документы, противоречащие выдвинутой версии. Сожгли, и все тут. Возможны и другие варианты. Так что главная ссылка, подтверждавшая срок расстрела, для меня лично отпала сразу и полностью.
Как ни настраивали немцы членов комиссий, как ни отшлифовывали вместе с ними материалы, предназначавшиеся для опубликования, скрыть полностью все факты, «работавшие» против инициаторов акции, было невозможно, они просачивались, проявлялись если не прямо, то косвенно. Не имелось, например, подтверждений того, что в районе захоронений обнаружены стреляные гильзы русского образца. Зато немецких оказалось в изобилии: любой профан способен отличить немецкую гильзу от русской. У немцев кольцевой вырез, а у нас кольцевой выступ для выбрасывания гильзы при открывании затвора. И обоймы, соответственно, разные. И убиты были поляки немецкими пулями. Можно, конечно, выдать все это за хитроумие НКВД, предусмотрительно замаскировавшего свое преступление применением чужого оружия, но не слишком ли это сложно, не слишком ли высока оценка дальновидности наших органов — будто знали, что в Катынь немцы придут! И еще. Трупы поляков, оказывается, хорошо сохранились, будто не пролежали кучно, едва присыпанными, три лета и три зимы.
Вот немецкий документ:
Управление генерал-губернаторства
Телеграфный отдел
Телеграмма № 6
Отправитель: Варшава, 3 мая 1943, 17:20, Отдел внутренней администрации Варшавы
Получатель: Управление генерал-губернаторства, Главный отдел внутреннего управления,
Главному административному советнику
Вайраух — Краков.
ВЕСЬМА ВАЖНО
НЕМЕДЛЕННО
Секретно: Часть польского Красного Креста вчера из Катыни возвратилась. Служащие польского Красного Креста привезли гильзы патронов, которыми были расстреляны жертвы Катыни. Оказалось, что это немецкие боеприпасы калибра 7.65 фирмы Геко.
Письмо следует. Хайнрих.
Обстоятельно изучая в Москве распространяемые немцами материалы, связанные с Катынью, я находил в них все больше несообразностей, рассчитанных на простаков или допущенных по собственному недомыслию. Вот пример. 130240 польских военнослужащих, оказавшихся у нас в плену, содержались в нескольких лагерях, в том числе возле Харькова, Калинина, Козельска. Допустим, в этих лагерях действительно были выявлены «нежелательные элементы», представлявшие, по мнению соответствующих органов, какую-то опасность. Их расстреляли бы и похоронили на месте, вот и вся недолга. Без лишних свидетелей. И в Козельске, и в Калинине условия для этого были идеальные: леса, глухомань, безлюдье. Какой же смысл молодых офицеров — артиллеристов, пехотинцев, моряков, — везти за многие сотни верст с востока на запад, поближе к Польше, к Германии, собирать в густонаселенной местности 15 тысяч обреченных, тайком в течение многих ночей (сразу не управишься) расстреливать их, рыть и затем закапывать огромные траншеи-могилы! Абсурд какой-то. Я не переоцениваю умственные способности руководящих работников Наркомата внутренних дел, но и не считаю их круглыми идиотами, действовавшими себе во вред, нарушавшими одну из главных заповедей своего ведомства — секретность.
