И меня буквально разрывали противоречия. Я должна выйти замуж за лорда де Раводаара, но при этом у меня есть чувства и к другому мужчине. И что с этим делать я не знаю. Хотя нет, конечно, знаю. Но тогда я потеряю какую-то часть себя, — у меня не было сил на слезы, внутри все больше разрасталась пустота. Я закрыла лицо руками, глубоко подышала, успокаиваясь, а потом продолжила.
— Сегодня лорд де Раводаар назначил дату нашей свадьбы. Меня просто поставили перед фактом, не считаясь с моим мнением и не предоставляя выбора. Но именно судьба распорядилась так, что у меня нет выбора. Я обрела своего дракона и это решило всё. И как б я не относилась к тому мужчине и не испытывала к нему чувства, я не могу быть с ним никогда именно по этой причине. Райс и я обладаем силой драконов и нам суждено возродить эту расу из пепла. Поэтому я смирюсь и приму неизбежное.
— Ты совсем н испытываешь ничего к лорду де Раводаару? — глухо спросил магистр.
— Да. Нет. Не знаю! — практически прокричала я. — Я ничего уже не знаю. Я чувствую его и Рема, его дракона. Слышу голос и мысли Рема у себя в голове. Мне кажется, я ненавижу лорда, но в другую минуту тут же меняю свое мнение, чувствуя его отношение ко мне. Не знаю, магистр, я совсем запуталась.
Я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, силы окончательно покинули меня.
Было ощущение полной опустошенности. Я хотела, чтобы все закончилось. И только где-то там, на затворках сознания, я ощущала молчаливую поддержку Муны и тепло Блейза.
* * *
Райс
Во время речи Марион сердце Райса то ухало вниз, то начинало биться с новой силой. Он слушал девушку и поражался силе ее духа. Он понимал, что за этими словами стоит не один разговор дочери с отцом, он понимал, как гнет чувства долга может давить и терзать. Он искренне жалел Марион, зная на своей шкуре, как бывает трудно выбрать между долгом и голосом сердца. Однако у него на руках были козыри, узнав про которые она перестанет мучиться нелегким выбором.
И именно эти козыри вынуждали снова и снова прикладываться к бокалу, чтобы заглушить то чувство вины, которое терзало его душу. Как он мог довести ситуацию до такого, что теперь любое признание с его стороны будет выглядеть нелепо? Но у него была надежда только на великодушие Марион, на то, что она, конечно, вспылит, может, сожжет парочку башен, но в конце концов простит его. Ведь она любила его, Райса де Раводаара Форсета, он теперь был в этом абсолютно уверен.