Это были развалины великого города Рима.
Города, который диктовал свою волю всему миру, города, по чьим улицам проходили, покорно склонившись, военачальники разбитых армий, цари побежденных государств.
Сейчас здесь царили нищета и запустение, потому что город Рим пал, пал не столько под ударами бесчисленных орд варваров, сколько под тяжестью собственных грехов.
И едва Агния поняла это – она поняла также, что руины Рима не совсем безжизненны.
В развалинах домов богатых патрициев, в руинах разрушенных храмов и просто в землянках прятались последние жители этого города, жалкие потомки владык мира, облаченных в белоснежные тоги, жалкие потомки гордых воинов и философов.
Последние римляне выглядывали из своих скромных хижин, из убогих землянок, чтобы убедиться, нет ли снаружи какой-то опасности, не проходят ли мимо варварские воины, – и провожали Агнию удивленными взглядами.
Но она не задерживалась, чтобы разглядывать их или вступать с ними в бесцельную беседу – она шла быстро и уверенно, у нее была важная цель, которая влекла ее вперед, как парус влечет корабль.
И наконец она почувствовала, что эта цель близка: впереди, на вершине холма, она увидела высокого, величественного старца в длинном белоснежном одеянии.
Лицо этого старца испускало сияние – не такое яркое, как слепящий свет полуденного солнца, и не такое беспокойное, как свет пылающего в ночи факела.
Это было ровное золотое свечение, подобного которому Агнии никогда не приходилось видеть. Неяркое, оно тем не менее затмевало солнечный свет.
При виде величественного старца страх наполнил ее сердце, но в то же время – восторг. Ибо она знала, что встреча с этим человеком наполнит ее жизнь высоким, бесконечным смыслом.
Не доходя до холма, на котором он стоял, Агния упала на колени и опустила глаза, не смея смотреть в глаза святого.
И тут зазвучал его голос.
Он был негромким – но его слышали окрестные холмы, древние оливы и разбитые языческие боги, его слышал и каждый человек, и каждое бессловесное создание, обитающее на холмах Рима.
– Ты отмечена и избрана, – проговорил святой. – Найди тропей… найди его!..
И в то же мгновение Агния проснулась.
Она лежала на сбитых простынях, комната была залита тусклым лунным светом, призрачным и зеленоватым, как ночное море. Сердце ее билось в бешеном, болезненном ритме, и голос святого звучал в ее ушах:
«Найди тропей!..»
«Что такое тропей? – мысленно проговорила Агния. – Что за странное, бессмысленное слово? Впрочем, стоит ли искать смысл в том, что привиделось мне во сне?»
Она встала, поправила постель и снова легла.
На этот раз ей ничего не снилось, и она проснулась только ранним утром, когда комнату залил яркий солнечный свет, проникающий сквозь плохо задернутые шторы.
В первый момент после пробуждения она не могла вспомнить свой сон, помнила только, что это было что-то очень важное и волнующее.
Агния взглянула на часы. Было еще очень рано, и она встала, чтобы задернуть занавески.
Но когда она встала перед окном и почувствовала на своем лице нежные лучи утреннего солнца – она вспомнила другое сияние, вспомнила ровное золотое свечение, которое исходило от лица святого старца.
Старца из ее сна.
И тогда она вспомнила этот сон, вспомнила его в мельчайших деталях. И вспомнила слова святого:
«Ты отмечена и избрана… найди тропей!..»
И снова, как во сне, она почувствовала растерянность и бессилие.
Что такое тропей?
Ей это слово ничего не говорило.
Единственное, что приходило ей в голову, – что это слово как-то связано с серебряной ладанкой, которую принесла ей Аня.
Сна больше не было ни в одном глазу.
Агния приняла душ, оделась и, прежде чем сварить себе кофе, достала из письменного стола листок, на который она перенесла буквы и значки, начертанные на ладанке.
Буквы, как она поняла еще вчера, были древнегреческие.
Агния не знала этого языка, но она нашла в книжном шкафу оставшийся от деда хороший словарь.
С этим словарем в руках она попыталась перевести надпись на ладанке – но из этого ничего не вышло: надпись была совершенно бессмысленной, беспорядочное сочетание букв, и не более того.
Агния почувствовала свою вопиющую беспомощность.
До сих пор ей почти всегда хватало знаний, полученных от деда и приобретенных в институте, она считалась хорошим специалистом в своей области, ее ценили коллеги и клиенты, но вот теперь она столкнулась с задачей, которая была ей не по зубам…
– Тупица, – проговорила она, глядя в зеркало, – ни на что не годная самодовольная тупица!
Из этого пессимистического состояния ее вывел звонок в дверь.
Агния выглянула в глазок – и увидела на лестничной площадке несчастное существо, отдаленно напоминающее недокормленного мышонка. По сумке с ноутбуком она узнала Аську и открыла дверь.
– Извини, что я так рано… – пробормотала подруга, переступая порог. – У меня в квартире маляры какой-то клей развели, дышать просто невозможно… я чуть не задохнулась… можно, я у тебя немножко побуду? Хоть часик!
Аська действительно выглядела не лучшим образом. Она и в лучшие времена не отличалась здоровым цветом лица, но сейчас была просто серо-зеленой, за исключением глаз: глаза у нее были красные, как у больного кролика.
– Да живи сколько хочешь! – проговорила Агния, сочувственно разглядывая подругу. – Кофе хочешь?
– Ты еще спрашиваешь! – На бледном Аськином лице возникло мечтательное выражение. – Не просто хочу – ужасно хочу! Чашка кофе сделала бы меня человеком!
Они отправились на кухню, Агния насыпала кофе в джезву, залила водой и поставила на огонь.
Аська села за стол и машинально взяла в руки какую-то бумажку, принялась вертеть ее в руках.
– Что это такое? – спросила она с неожиданным интересом.
Агния отошла от плиты, заглянула через плечо подруги.
Аська разглядывала листок, на который Агния перенесла буквы и символы с серебряной ладанки.
– А, это я безуспешно пыталась расшифровать надпись на одной старинной вещице.
– Интересно… – протянула Аська, зачем-то поворачивая листок. – Ну и как, расшифровала?
– Нет, – Агния вздохнула. – Какой-то бессмысленный набор букв…
– Это похоже на циклический код, – пробормотала Аська. – Может быть, это просто код Цезаря?
– Что? – переспросила Агния, – при чем здесь Цезарь?
– Римский император Цезарь придумал этот код, чтобы шифровать свои письма. Он просто сдвигал каждую букву на несколько позиций по алфавиту, например, вместо первой буквы алфавита – А – писал третью – С, вместо второй – В – четвертую – D, и так далее…
– Аська! – Агния изумленно уставилась на подругу. – С каких это пор ты интересуешься древней историей?
– Я вообще-то не очень ею интересуюсь, – пробормотала Аська, продолжая поворачивать листок. – Просто мне в одной фирме поручили разработать такой код, который невозможно взломать, вот я и почитала немного об истории вопроса. Но это точно не код Цезаря, все гораздо сложнее…
– Я же тебе говорила, что здесь все сложно, – вздохнула Агния, почувствовав некоторое облегчение: значит, она не такая уж тупица, если даже Аська не может разгадать загадку серебряной ладанки!
– Постой-ка, попробую использовать программу дешифрации… – Аська открыла свой ноутбук, защелкала клавишами, вводя в компьютер загадочные буквы. Вдруг она повела носом: – Чем это так пахнет?
– Ах ты, черт! – Агния метнулась к плите, где выкипала забытая ею джезва.
Она вылила остатки кофе, сполоснула джезву и поставила на плиту новую порцию.
Аська тем временем оторвалась от компьютера и с явным интересом проговорила:
– Ты говоришь, эта надпись сделана на старинной вещице? Насколько старинной?
– Точно сказать пока не могу, но ей не меньше тысячи лет!
– Ничего себе! – Глаза Аськи загорелись. – Тогда это настоящее открытие! Переворот в криптографии!
– В чем?
– В науке о шифрах. Всегда считалось, что код Вижинера изобретен в Италии в пятнадцатом веке. Это метод шифрования с использованием ключа, который применяется для переключения алфавита после каждой буквы. Между прочим, очень надежный шифр, хоть и очень старый.
В принципе код Вижинера – это усовершенствованный код Цезаря. Он еще называется многоалфавитным кодом. Суть его заключается в том, что составляется таблица, так называемый квадрат Вижинера, или tabula recta, которая представляет собой для латинского алфавита двадцать шесть строк по двадцать шесть символов, а для русского – тридцать три строки по тридцать три символа, причем каждая следующая строка сдвинута на несколько позиций. Таким образом, получается двадцать шесть разных шифров Цезаря (или тридцать три, в зависимости от того, какой алфавит используется). Поняла?
