Марину, — продолжает Борисова. — Он боготворил её. Делал всё. Следил за каждым её шагом, был рядом, когда ей это было нужно, и даже когда не нужно.
Но Марина видела в нём только друга, ничего больше.
И когда она познакомилась с Максимом Звонарёвым, Гришка просто исчез из её жизни.
Просто так исчез из жизни женщины, в которую был безумно влюблен? Слабо верится в такое. Ну, если только у него была железная воля. Слабо верится в такое.
— Максим был фарцовщиком, его мир был ярким и опасным. Марина, как заворожённая, погрузилась в него, забыв обо всём остальном.
Оля рассказывает важную информацию, и я стараюсь не нырять в свои ассоциации по поводу самой Борисовой, которые далеки от темы нашей беседы.
— После убийства Максима и исчезновения Марины никто не видел Игнатова, не слышал о нём.
Смотрю на собеседницу, слушаю ее приятный голос. Ей бы радио или телеведущей работать, а не редактором в издательстве.
Не думаю, чтобы парень так одержимый любовью, вдруг просто смирился и отошел в сторону. Тут явно, что — то не так.
И Ника настаивает, что за ним нужно проследить.
Чувствую, что в этой истории Игнатов играет не последнюю роль. В его молчании и уединении кроется что–то.
Ольга выглядит уставшей, но решительной. Я передаю ей папку, которую дал Дед, и наблюдаю за её реакцией. Она открывает, и её лицо меняется.
— Что это? — спрашивает она, поднимая на меня глаза. — Где ты это взял?
— Серьезные люди дали, — отвечаю я, чувствуя, что напряжение нарастает.
Ольга долго смотрит на фотографии и документы, её руки дрожат.
— Здесь есть вещи, которые я никогда не видела, — говорит она наконец. — Но это не объясняет, кто похитил Марину.
— Мы должны узнать, — твёрдо говорю я. — И защитить ее сына.
Ольга вздрагивает.
Поднимает на меня глаза.
— Ты прав, Макар, — говорит, сжимая мою руку.
Черт! Мне приятны ее прикосновения.
— Почему ты не сказала мне о ребенке Ольховской?
Ольга смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Да, у Марины есть сын. Прости. Я не могла сказать об этом раньше. Но теперь, когда ее нет, мы должна позаботиться о Ванечке.
— Спасибо, Оля, — держу ее руку в своей. Ее рука теплая, кожа нежная и гладкая. — Ты мне очень помогла.
Она хлопает в ответ своими огромными карими глазищами.
— Я очень волнуюсь за Марину. И Аня Веснина тоже очень волнуется.
— Кто такая Аня Веснина?
— Наша общая подруга.
— А Ника Королева тоже ваша подруга? — внимательно смотрю на Олю.
— Нет. Мы дружили только втроем, — мотает головой.
Вот это уже интересно. Зачем тогда Ника выдает себя за подругу Ольховской? Да еще платит такие деньги за журналистское расследование.
— Запиши адрес Ани Весниной.
— Да, конечно.
Мне приходится отпустить ее руку. Оля быстро пишет адрес на салфетке и подает мне.
Я не беру.
— Рядом свой напиши, — киваю на салфетку.
Она пишет адрес.
— Спасибо, — забираю салфетку. — А в гости на чай пригласишь холостого мужчину? — смотрю прямо в ее глубокие карие глаза.
— Конечно. Думала, Макар, уже не дождусь твоей просьбы. Сама хотела пригласить.
— С кем живешь?
— Одна. Снимаю однушку в Южном Чертаново. Не далеко?
— К такой красотке можно ехать куда угодно. Жди меня в субботу в девятнадцать– ноль–ноль.
Стою на трамвайной остановке, пытаясь переварить информацию, которую дала мне Борисова.
Гриша Игнатов — тихий студент, влюблённый в Ольховскую. А теперь вдруг исчез, несмотря на то, что должен бить во все колокола, искать пропажу.
Возвращаюсь в общежитие.
— На работе был? — встречает Михаил.
— Да, — коротко бросаю я.
— Как собираешься совмещать с учебой? — серьезно спрашивает он.
Не нравится мне его нравоучительный тон.
— Нормально. А что? — грубо отвечаю я.
Молчит.
— Ну, если больше ко мне вопросов нет, то скажу. От дежурства по комнате меня освободите. Как работающий кадр, буду в общий бюджет денег больше класть на тридцатку.
— Давайте голосовать, — объявляет Михаил.
— Я за, — голосует Коля.
— Я тоже, — откликается Сергей.
— Ну, я как все, — соглашается с большинством и Миша.
— Спасибо, друзья, что отнеслись с пониманием, — спокойно констатирую я.
Быстро начинаю готовиться к завтрашним занятиям.
Смотрю на часы, спать сегодня придется мало. Но мне не привыкать.
Хватаю куртку с вешалки, обуваю туфли. И выхожу на улицу.
Холодный ветер пробирает до костей. Поднимаю воротник повыше.
Вечер выдался на редкость мрачный. Каждый шаг отдается эхом в пустых переулках.
Я уже близок к дому Игнатова, надо только зайти в арку между домами.
Стоило туда нырнуть, как тут же на меня надвинулись троих бандитов в подворотне.
На автопилоте делаю шаг в сторону к стене, чтобы прикрыть спину.
Исподлобья разглядываю троицу.
В тот день подъезжали двое. Теперь караулят уже трое.
Так. Понятно.
Первый — высокий и тощий. У него на поясе финка, и он явно знает, как с ней обращаться. Второй — коренастый, с бритой головой и кастетом на правой руке. Он выглядит так, будто всю жизнь только и делал, что ломал кости. Третий — невысокий, но широкоплечий, с грубыми чертами лица и тяжёлым взглядом.
Они обступают меня, словно хищники перед броском.
— Ты Макар Сомов? — холодным презрительным голосом спрашивает тощий.
Киваю, чувствуя, как напряжение растёт с
