Но что такое «миф»?
Термин «миф» (от греч. mythos — сказание, предание) имеет несколько значений. Можно дать, по крайней мере, три понимания этого термина.
а) миф как способ осмысления мироздания у древних народов — путем создания фантастических образов, которые мыслились реальными;
б) миф как арсенал устойчивых сюжетных мотивов и аллегорических образов;
в) миф как способ придания современным художником событиям и людям несвойственных им в реальности, порой сверхъестественных качеств.
Конечно, первое понимание «мифа» едва ли для нас может быть актуальным. Трудно представить современного человека, который считал бы существование Юпитера или Даждьбога реальным.
Зато два других понимания «мифа» широко эксплуатируются в искусстве, в том числе и современном.
Когда Ф. Тютчев в своем стихотворении «Весенняя гроза» писал:
«Ты скажешь, ветряная Геба,Кормя Зевесова орла,Громокипящий кубок с неба,Смеясь, на землю пролила», —
он, разумеется, не склонен был считать громовержца Зевса и его вечно юную дочь Гебу действительно существовавшими; стихотворец использовал их имена как готовые и яркие поэтические образы.
Что же касается киноискусства, то мы можем найти в нем различные способы использования мифологических мотивов.
Прежде всего — это воссоздание кинематографическими средствами событийной основы мифологических сюжетов (их экранизация): «Медея» П. П. Пазолини (1969), «Медея» Л. фон Триера (1988), «Одиссей» А. Кончаловского (1997).
Но вот в эпилоге фильма «Царь Эдип» (1967) того же Пазолини мы видим соотнесение мифа со сценами современной режиссеру жизни: выколовший себе глаза Эдип бредет по миру, ведомый своим верным слугой Анжело («Ангелом»!) и попадает то на железнодорожный вокзал, то на площадь нынешнего итальянского города, то на заводскую окраину, где подростки гоняют по асфальту футбольный мяч.
В еще более остраненном виде использовал мифологические мотивы и ситуации Жан Кокто — с их помощью он рассказал в своем чрезвычайно условном по форме фильме «Орфей» (1949) о судьбе поэта в обстановке послевоенной Франции.
Что же касается мифологизации реальных событий и лиц путем придания несвойственных им сверхъественных качеств, то наиболее яркие примеры этого можно найти в немецких фильмах о Гитлере, в советских фильмах о Ленине и особенно о Сталине.
В фильмах режиссера М. Чиаурели «Клятва» и «Падение Берлина» Сталин возводился на уровень бога, который «видит все и знает все». В одной из сцен «Падения Берлина» отступал в кусты, случайно встретившись с вождем, объятый «священным» страхом могучий русский солдат Иванов...
Близко по своему содержанию к понятию «мифологические мотивы и ситуации» понятие «мотивы и ситуации фольклорные».
Фольклор (англ. folk-lore) — народное творчество, произведения, создаваемые народом и бытующие в нем.
Фольклор — это былины, сказки, песни, баллады, пословицы и т. д. Даже если на сборниках сказок, например, мы видим фамилии авторов — не значит, что сказки эти не являются плодом народного творчества. В одних случаях — это фамилии собирателей сказок — братья Я. и В. Гримм, А. Афанасьев, в других — авторов, которые обработали существовавшие до них сказочные мотивы: Шарль Перро, Александр Пушкин.
Фольклор зародился в недрах мифологического представления о мире, но со временем фольклорные произведения потеряли свой мифологический и магический характер. От мифологических фольклорные мотивы отличает их более приземленный, бытовой характер. Что не мешает им быть задействованными в искусстве не в меньшем, а в большем объеме, чем мотивы мифологические. Существует даже такой термин — «фольклоризм», обозначающий использование фольклора в художественном творчестве.
Есть фольклорные мотивы, которые особенно широко используются в кинематографе. К таковым, несомненно, принадлежит мотив «Золушки». Еще в 30-х гг. В. Туркин в своей книге писал о том, что этот мотив «дал жизнь сотням (!) американских сюжетов, трактующих историю бедной девушки, которая дождется своего “принца”»[100]. Впоследствии Голливуд не переставал широко эксплуатировать этот мотив. Создавались картины о «Золушке» в других странах, в том числе и в нашей. В конце 30-х гг. известный режиссер Григорий Александров снял музыкально-комедийный фильм «Светлый путь»: простая девушка становится знатной ткачихой, а затем депутатом Верховного совета. Соотнесение сюжета фильма с его фольклорной основой впрямую декларировалось. Прекрасная актриса Любовь Орлова, исполняющая главную роль, пела:
«В старой сказке говоритсяПро волшебные дела:Жили-были две сестрицы,Третьей Золушка была».
А фильм «Москва слезам не верит» сценариста В. Черных и режиссера В. Меньшова (1980)? Он пользовался большим успехом и в Советском Союзе, и за рубежом. Даже в Америке! Завоевал «Оскар» за лучший иностранный фильм. Обычная девушка становится директором крупного предприятия и получает в награду своего «принца».
Сравнительно недавно в Великобритании была снята картина, которая так и называется — «Золушка» (2000, реж. Бибан Кидрон). Действие в ней происходит в 50-х гг. ХХ в. Вместо хрустального башмачка Золушка теряет туфельку из цветочных лепестков. Интересно также, что кроме главного фольклорного мотива авторы вплели в сюжет мотивы из трагедий Шекспира (который тоже, как известно, использовал в своих произведениях фольклор): злым сестрицам в фильме даны имена — Регана и Генерилья (так зовут дочерей короля Лира), а доброй фее, обеспечивающий попадание Золушки на бал, имя Меб — волшебной царицы, о которой разглагольствует Меркуцио, идя с Ромео на бал в доме Капулетти.
Использовались и используются в кино и другие фольклорные мотивы. Так, в основу сценариев двух знаменитых (не только в нашей стране) картин — «Баллада о солдате» (режиссер Г. Чухрай, 1959) и «Белое солнце пустыни» (режиссер В. Мотыль, 1970) известный кинодраматург Валентин Ежов положил, по собственному его признанию, один и тот же сказочный мотив. Не в одной русской сказке содержится история о солдате: отпущенный со службы, он спешит к жене (к матери, невесте), но по пути сталкивается с бедственными событиями: красавицу хочет съесть Змей-Горыныч, наводит ужас на людей Кащей Бессмертный. Солдат всей душой желает быстрее попасть домой и обнять любимую жену (мать, невесту), но не таков русский человек, чтобы пройти мимо тех, кому трудно, кто попал в беду, и вот солдат вмешивается, помогает, вступает в схватку, хотя ждет не дождется его в родном доме любимая женщина...
Сказочный мотив задействован и в картине Андрея Тарковского «Сталкер» (1979): три героя (важно это число — три) отправляются на поиски комнаты, в которой исполняются все желания...
Обратите внимание: все фольклорные мотивы, о которых шла выше речь, подпадают под классификацию Х. Л. Борхеса:
— «Золушка» — штурм укрепленного города: попасть в замок, где идет бал, несмотря ни на что;
— солдат спешит домой — возвращение;
— поиски волшебной комнаты — поиски сокровища...
В четвертой «истории» Борхеса, как вы помните, затрагивались наряду с мифологическими еще и религиозные мотивы. Не следует, однако, их путать. Мифология, в современном понимании этого слова, и религия — не одно и то же. Миф — это то, чего на самом деле не было и нет. Не было Зевса, Афины, Гермеса и т. д. — все это необычайно яркие плоды народной фантазии. Религия же — есть взаимоотношение человека с действительно существующим Богом. В религиозных текстах — прежде всего в Библии — отражена история этих взаимоотношений.
Кинематограф по-разному подходит к использованию библейских и евангельских мотивов.
Американцы ставили масштабные картины, в которых было стремление со всей доступной им полнотой воспроизвести тот или иной библейский сюжет: «Десять заповедей» (1923 и 1956) режиссера Сесиль де Милля, его же «Царь царей» (1927). Широкую известность получили также фильмы итальянца П. П. Пазолини «Евангелие от Матфея» (1964) и американца М. Гибсона «Страсти Христовы» (2003).
Но значительно чаще библейские мотивы используются кинематографистами именно как мотивы — с переносом их в другие времена и пространства. «Библейская история Давида и Голиафа, — писал В. Туркин, — тоже послужила американским сценаристам для создания целого ряда сюжетов (в картине «Нападение на Виргинскую почту», построенной по этой сюжетной схеме, даже подчеркнута эта связь с библейским сюжетом: на стене висит картина, изображающая Давида и Голиафа, и главный герой этой картины носит имя Давид»[101]).