- Вы, наверное, опять решили портить мне настроение рассказом о фараоне и трех предателях, - с досадой бормочет Дрейк.
- Не о трех, а об одном из трех. Ларкин...
- Ларкин только что был здесь, - прерывает меня шеф. - И должен вам сказать, он очень доволен ходом событий. И готов сбыть за океаном любые количества, которые мы ему предложим.
- Там, на Востоке, за товар платите вы, не так ли?
- Естественно. Не вы же.
- И если ваш товар каким-то образом исчезнет, убытки потерпите вы, а не Ларкин, так ведь?
Я веду весьма рискованную игру. Но теперь, когда первый груз героина прошел через границы моей страны, времени на раскачку не остается. Я выбираю путь обдуманного риска.
- Ларкин потеряет прибыль от операции, - говорит шеф после короткого размышления.
- Вот именно. Потеряет то, чего у него нет, в то время как вы потеряете собственный капитал.
- Но сами рассудите, Питер, - терпеливо убеждает меня Дрейк, - Ларкин не может быть заинтересован в потере прибыли.
- Конечно, нет, - соглашаюсь я. - Но только в том случае, что он на самом деле является тем, за кого себя выдает: контрабандистом, который действует от своего имени и которого интересует только прибыль. А представьте себе, что этот ваш Ларкин действует не по своей инициативе, а по приказу какой-либо инстанции, вовсе не заинтересованной в том, чтобы ввозить в штаты наркотики. Что тогда?
- Что тогда? - эхом отзывается шеф.
Он почесывает в своем рыжем затылке - жест человека, попавшего в затруднительное положение, - и говорит:
- Прежде чем задавать такой вопрос, нужно иметь основания для подобных подозрений. Дайте мне такие основания, Питер, и я тут же соглашусь с вами.
- Допустим, что пока я не могу их дать. И что буду в состоянии сообщить их позже. Но должны же вы располагать какими-нибудь сведениями о Ларкине. Вы уверены в их полноте и достоверности? Застрахованы ли вы от опасности, что Ларкин связан с какой-либо инстанцией?
- Я полагаю, Питер, вы не ждете сейчас от меня, чтобы я ознакомил вас с досье моих людей, - говорит шеф с коротким хриплым смешком. - Нет, я не сделаю этого, не то вы умрете со скуки. Могу вас заверить, что я позаботился о необходимой проверке и постарался получить нужную мне информацию.
С этими словами, призванными успокоить как меня, так и самого себя, Дрейк запускает руку в кармашек и вынимает традиционную сигару.
- Не знаю, читаете ли вы, мистер Дрейк, журналы и разные книжки, но я иногда их почитываю и могу, в свою очередь, поделиться с вами тем, что когда такой человек, как Ларкин, готовится провести операцию, аналогичную той, о которой мы говорим, он заранее подготавливает себе легенду со всеми подробностями, и цель этой легенды - обеспечить вам возможность для получения всесторонней информации и тем самым отвести от себя все подозрения.
- Мне известно об этом, Питер, хотя я и не читаю книжек, - говорит Дрейк, обрезая кончик сигары. - Не стоит нажимать на мой клапан недоверия, поскольку, как вы уже, наверное, успели заметить, этот клапан работает безостановочно. Я вам уже сказал: дайте мне хотя бы одну серьезную улику, и я тут же поддержу вас.
- Хорошо, мистер Дрейк. Я дам вам такие улики. Клянусь, что я вам их предоставлю, - решительно заявляю я.
Дрейк в это время энергично раскуривает сигару, что не мешает ему окинуть меня испытующим взглядом, как бы взвешивая, действительно ли я так уверен в себе или только делаю вид.
- Однако вы должны снабдить меня известными средствами, чтобы я мог добраться до улик, - добавляю я.
- Какими средствами? - шеф удивленно поднимает брови.
- Не денежными. Мне придется хотя бы несколько дней не спускать с Ларкина глаз, а для этого я должен знать, где он остановился, чтобы поселиться неподалеку.
- Идет. - Дрейк делает широкий жест рукой. - Ларкин живет в гостинице "Сплендид", а гостиница принадлежит моим людям. Если хотите, могу снять для вас один из соседних номеров.
- Это решает проблему. Остается экипироваться кое-какими техническими приспособлениями.
- Должен предупредить вас, чтобы вы действовали как можно осторожнее, - говорит шеф. - Американец ни в коем случае не должен знать, что за ним ведется наблюдение. Я даже думаю, что раз уж так необходимо организовать слежку, то лучше поручить это дело кому-нибудь другому. Ведь Ларкин вас может узнать, Питер.
- Не беспокойтесь, - заверяю я Дрейка. - Я не хочу перекладывать свою работу на чужие плечи, ведь я отвечаю головой за возможный провал, не так ли?
- Ну, прямо-таки сразу "головой"! Вы и впрямь огорчаете меня постоянным брюзжанием, - прерывает меня Дрейк. - Я не имею намерений снимать с вас голову. Особенно сейчас. Можете быть уверены, Питер, до тех пор, пока функционирует канал, будете функционировать и вы.
- В таком случае, я думаю, все в порядке.
- Действуйте, дружище, действуйте, - подбадривает меня шеф не без тени иронии. - Зайдите к Стентону, он все сделает.
А перед самым моим уходом он добавляет:
- Кстати, что касается технических приспособлений. Не думайте, что я не читаю книг. Если бы Ларкин имел в "Сплендиде" хоть один интересный разговор, содержание его давно было бы известно старине Дрейку.
Должен признаться, последняя реплика в какой-то мере охладила мой энтузиазм. Но только в какой-то мере.
Конечно же, шеф, врожденная подозрительность которого и впрямь не нуждается в стимулирующих инъекциях, не мог не организовать наблюдения за Ларкиным, включающего, как я думаю, слежку на улице и подслушивание в номере. Короче говоря, к Ларкину, видимо, были применены те же элементарные способы, что и к моей особе. Плохо только, что все это оказывается абсолютно безрезультатным, когда имеешь дело с таким типом, как Ларкин, у которого хватает опыта, чтобы обезопасить себя. И вообще, тот факт, что шеф приказал установить в гостинице микрофоны, вовсе не означает, что номер американца действительно прослушивается. Этим делом надо заняться мне самому, и оно непременно должно принести плоды, раз уж я так торжественно пообещал вывести Ларкина на чистую воду. И если я провалюсь, мне несдобровать.
Стентон снимает мне номер в гостинице рядом с номером интересующего меня субъекта. Я, естественно, регистрируюсь под вымышленным именем. Заручившись рекомендательным письмом того же Стентона, я посещаю некую торговую фирму, производящую специальные приспособления, и получаю в свое пользование необходимую мне аппаратуру. К сожалению, фирма все еще не располагает средствами, позволяющими человеку стать невидимым. А для меня очень важно быть невидимым для Ларкина. Причем не столько из-за опасений Дрейка, сколько по личным соображениям.
По этой причине при входе и выходе из гостиницы я прибегаю к сложным маневрам, описывать которые скучно, но пренебрегать которыми не следует, не то я рискую столкнуться нос к носу с американцем где-нибудь в гостинице или у ее подъезда.
Обеспечить подслушивание и наблюдение за соседним номером - для меня детская забава, хотя, с другой стороны, ожидать каких-либо результатов от детской игры несерьезно. Итак, выждав достаточно долгое время после того как Ларкин вернулся к себе и лег спать, где-то около трех часов ночи я осторожно выхожу в коридор и позволяю себе на время унести туфли американца. Сделать это проще простого, поскольку, как известно, обувь в гостиницах на ночь выставляется в коридор, чтобы прислуга могла вычистить ее ранним утром.
Следующая часть операции немного посложнее, но я вооружился всем необходимым для подобной работы и могу без излишней самонадеянности утверждать, что успешно справлюсь с задачей. Американец носит добротные туфли фирмы "Бали" с резиновым каблуком и на резиновой же подметке, причем, несмотря на средний рост, Ларкин носит обувь сорок шестого размера. Впрочем, это его забота. Моя забота - отклеить каблук правой туфли, сделать в резине вмятину и вмонтировать в нее микрофон. Для обеспечения лучшего качества звука я вставил миниатюрную трубочку, едва видимое острие которой выходит в той части, где каблук соединяется с кожаным верхом. Затем соответствующим клеем, рекомендованным мне специалистами, я приклеил каблук на прежнее место и окинул свою работу придирчивым взглядом.
Естественно, если человек решит исследовать туфлю под лупой, миллиметр за миллиметром, то не удивительно, что он сможет обнаружить слегка выступающий кончик трубочки. Но кто же рассматривает свою обувь под лупой? А приспособление это столь микроскопично, что практически невозможно обнаружить его невооруженным глазом.
На следующий день я начинаю вести за американцем слежку с самого утра, держась к нему как можно ближе. Впечатления, которые мне удалось накопить к вечеру, весьма полезны для сочинения на тему: "Как проводит свой день человек, которому нечего делать". Впечатления оказываются не только разнообразными, но и сырыми в прямом и переносном смысле слова, так как почти целый день шел дождь. Итак, хождение по магазинам, чтение газет в разных кафе, обед в испанском ресторане в районе Сохо, небольшой отдых в гостинице, затем опять шатание по городу, два часа, убитые с помощью фильма "Дочь Дракулы", а вечером передевание в гостинице и затем прогулка пешком к ресторану "Белый слон". Можно было бы для разнообразия поразмышлять над проблемой, почему - вразрез с традицией - этот слон назван белым, а не золотым, но мне не до того, я занят решением другой проблемы. Если после стольких часов бесцельного хождения по городу Ларкин наконец должен с кем-то встретиться для деловой беседы, то это, скорее всего, произойдет именно здесь, в этом дорогом, уютном ресторане, спокойная обстановка которого располагает к задушевному разговору. К моему огорчению, разговор этот происходит в мое отсутствие. Было бы безумием с моей стороны явиться в ресторан, слишком велик риск, что американец может обнаружить меня. Будь это какая-нибудь дыра в Сохо - еще куда ни шло, поиграли бы в совпадения. Но "Белый слон" на Бонд-стрит и Питер с Дрейк-стрит - вещи несовместимые.
