которое обыкновенно бывает, когда шагаешь в полутьме через пустынный коридор.
Мои мысли уносились в безбрежные облачные дали, когда спереди замелькало открытое пространство. Я замедлился. Потом ускорился. В один момент деревья разошлись в разные стороны, и передо мной заструился широкий лесной ручей, обрамлённый каменистыми берегами.
Прямо за ним находился песчаный пригорок, на котором возвышались другие хвои. Я посмотрел сперва на них, затем на их кроны и наконец заметил очертания металлической структуры, которая торчала в отдалении на горизонте.
Ра-ди-о Ба-ш-ня.
Я прищурился и уже рассчитывал маршрут до своей цели, как вдруг сильная дрожь пронзила всё моё тело.
Я немедленно посмотрел на ручей.
Среди прозрачной воды бежали тонкие алые струйки.
Кровь…
Я повернулся и увидел пригорок, из-за которого поворачивал быстротечный поток.
Между нами было всего шесть метров.
Я замер и прислушался — ничего. Тогда я принюхался, пытаясь уловить мельчайшие оттенки аромата, и вскоре понял, что совсем рядом витает знакомый… но ещё пока непонятный, немного землянистый запах.
Я сосредоточился и стал медленно идти в сторону пригорка. Вскоре я заметил тонкие красные ручейки, которые бежали по камням.
Мне оставалось сделать единственный поворот, чтобы всё увидеть. Я набрал побольше воздуха в лёгкие и шагнул вперёд.
В ту же секунду передо мной развезлась бездна.
…Кап… Кап. Кап. Кап… Кап… Кап…
С неба… нет, просто сверху накрапывал красный дождь.
Его капли падали на землю и струились между острыми камнями. А ещё немного дальше, упираясь в крутой пригорок, лежало тело. Странное тело. С лошадиной головой, копытами и в то же время человеческим туловищем. Его кожа была сизой, как вены. Оно было неподвижным, и сверху на него капал, разбиваясь о рельефные мышцы, красный дождь. Кровавые капли казались совсем чёрными на синеватой коже, но темнее всего было отверстие с левой стороны груди мертвеца. На месте его сердца зияла чёрная рваная дыра, как будто его силой вырвали из грудной клетки.
Сверху капал кровавый дождь.
И в то же время на небе не было ни единого облачка.
Дождь шёл там, где быть его на самом деле не могло.
Возможно мне следовало повернуть и побежать, как это советовал мой предшественник, и в то же время я чувствовал, что сейчас это было бессмысленно.
Затем бежать от мертвеца?..
Я снова посмотрел на труп.
Затем на собственные руки, которые дождь постепенно окрашивались в красный.
Наконец я приподнял голову и, щурясь, бросил ещё один взгляд на башню, тёмные очертания которой проглядывались через ветви на вершине отдалённой горы.
В этот момент две капли одновременно упали на мои веки.
Я поморщился, а когда открыл глаза всё вокруг переменилось, даже моё положение в пространстве. Я лежал в горизонтальной позе на собственной кровати.
Я повернулся
Слева на шуфлядке в ярком свете утреннего неба переливался экран телефона. Но вот он вспыхнул тусклым светом, и зазвенел будильник.
37. Аня
Слева на шуфлядке в ярком свете утреннего неба переливался экран телефона. Но вот он вспыхнул тусклым светом, и зазвенел будильник.
Я выключил его, принял сидячее положение и сделал глубокий вздох.
Несколько минут после этого смотрел на свои оголённые колени, на стены, на потолок, в окно, на корову, которая, махая ушами, паслась на лугу слева от кукурузного поля.
Потому ли, что я увидел этот странный сон, или потому что провёл слишком много времени на своих экспедициях, но в этот раз мне потребовалось немного больше времени, чтобы прийти в себя и осознать, что я действительно снова вернулся в собственное тело.
Я бы и дальше смотрел в пустоту, если бы в один момент мой нос, которым я приноровился пользоваться, пока находился в теле дракона, не ощутил едва уловимый горелый запах…
…
…
…
Через пять минут я и Таня уже сидели за кухонным столиком.
— Я пыталась, — с вымученной улыбкой проговорила Т., наблюдая за тем, как я тыкаю вилкой подгоревший омлет.
Я кивнул.
— …Я знаю, что сейчас ты всё равно собираешься его съесть и сказать, что тебе очень понравилось, и потому что всё что угодно, что сделала твоя драгоценная племянница для своего любимого дяди будет вкусным…
— Нет.
— …Но делать это вовсе не обязательно! Вот. Можешь выбросить.
— Так и сделаю.
— В смысле, я понимаю, что ты не хочешь этого делать, дядя, и что тебе жалко обижать меня, ведь я так старалась, когда готовила тебе завтрак, но я не против! Совсем не против! Твоё здоровье важней, чем мои чувства…
— Я знаю.
— …Мог бы и подыграть.
— Мог.
…
…
…
После этого я сам приготовил завтрак, и мы с Таней приступили к нашему обыкновенному безделью. Удивительное дело, как просто человеку вернуться к тому или иному некогда привычному распорядку, даже если последний раз он следовал ему месяц и более тому назад. Впрочем, вполне может быть, что причина была физиологического характера. Ведь для моего тела действительно прошла всего лишь одна ночь.
Знаменательное событие произошло в районе двенадцати часов; Таня собиралась приступить к своей первой утренней сиесте, — вообще своим циклом сна девушка напоминала собаку, которая может вдруг утомиться, задремать посреди дня на десять или двадцать минут, после чего, проснувшись, снова дрожать от энергии, — когда ей вдруг позвонила Аня. Разговор продолжался полторы минуты. Я старался не подслушивать. Наконец Таня повесила трубка и сказала мне растерянным голосом:
— Мама собирается приехать.
— Сегодня?
— Ум, вечером.
— Зачем?
— Хочет посмотреть, как мы тут поживаем.
Я нахмурился.
Таня последовала моему примеру.
Примерно с минуту мы молча смотрели друг на друга.
— Подозрительно, — сказал я напряжённым голосом.
Таня кивнула.
Аня была неплохим человеком, но мать из неё была… Довольно своеобразная. Нет, она разумеется любила Таню, наверное, и даже пыталась приглядывать за ней, по мере свои сих, но творец, по всей видимости, забыл наделить её материнским инстинктом даже на самом зачаточном уровне.
В детстве цветы, которые стояли в её комнате, умирали даже быстрее, чем если бы она намеренно пыталась их угробить; в своё время я провёл эксперимент и поставил на её подоконник кактус — бедолага засох.
В общем, если бы Таня была щенком, котёнком или другим относительно хрупким созданием, ей бы давно пришли кранты.
Но люди выносливы. Люди, даже в детстве, умеют сделать бутерброд.
И всё же неожиданная тревога за свою дочь, особенно когда ей удалось так запросто от неё отделаться, была по меньшей мере подозрительной.
Впрочем, как это довольно часто бывает с людьми безответственными, и все-таки не лишенными зачатков совести, которая, правда,
