на друга с сёмгой да муксуном наперевес пойдете, но тут я уж и сам стерлядку с судаком да сазаном нижневолжскую включу. Вообще вкуснее не ел ничего…
Все на какое-то время задумываются.
Потом я сам для себя неожиданно хмыкаю.
И произношу только одно слово:
– Таймень.
И все – тут же почтительно замолкают.
И те, кто лично знаком с могучим сибирским красавцем.
И те, кто с ним вообще никоим образом не знаком.
Потому что таймень для понимающего рыбака – это не рыба.
Таймень – это мечта…
– Дядьки! – неожиданно удивляется Алёна. – Какие же вы классные, дядьки! Я раньше думала, такие только по телевизору бывают. А вас тут, оказывается, так много! Хотя вообще удивительно, что вы такие есть.
Смеемся.
– Любимая тема Валерьяна, – басит, качая могучей шеей, бывший остепененный микробиолог, а ныне небольшой региональный олигарх Гарик. – Интеллигенция и народ…
Алёна чуть вскидывается, красиво наклоняя голову немного направо.
Низкие лучи никогда не заходящего в это время в этих краях солнца просвечивают через густые волосы, веснушки на носу и немного на щеках кажутся исполненными какого-то тайного замысла Творца.
На такую трудно смотреть не задыхаясь.
Лезу в карман за сигаретами.
– В смысле? – спрашивает.
– Да какой тут может быть смысл? – закуриваю. – Помнишь, во время «болотных событий» в Москве был такой популярный плакат: «вы нас даже не представляете». Так вот. Ирония в том, что это реально надо бы адресовать себе.
Она неожиданно задумывается.
Мужики не очень любят в этом признаваться, но это – очень красиво, когда по-настоящему красивая баба еще неожиданно и умна.
– То есть, – прищуривается, – ты хочешь сказать, что вы, – не счастливое исключение? Не романтические герои, готовые вскружить голову юной очаровательной девушке? Что вас, на самом деле, – полно?!
Все смеются.
Потом Василий Дмитриевич вздыхает.
Гладит аккуратную щеточку усов.
– Деточка, – говорит, наконец. – Поезди-ка ты немного по России. Мы, русские, знаешь ли, вообще очень красивый и очень умный народ…
Глава 34
…Через некоторое время вокруг костровища, на котором заваривалась уха, собралось, естественно, уже все население лагеря, включая Алёну со товарищи и даже повара дядю Вову с поваренком Колей, худым бестолковым парнем, которого Саня на работе держал, я так понимаю, больше из жалости.
Ну, и плюс, конечно, посуду мыть и убираться в лагере нужно в любом случае каждый день.
Большого таланта тут не требуется.
Требуется, чтобы кто-то постоянно был под рукой…
…Подошел, кстати, и егерь Толик, который сначала начал давать советы, а потом неожиданно хлопнул себя по лбу и куда-то умчался.
Возвращается с каким-то пакетом.
– Вот, – говорит, – Валерьяныч. Забыл совсем. А когда Дмитрич стал лук обжаривать, – вспомнил. Тут налимья печенка, чистая, без паразитов. Килограмм пять мужики по моей просьбе наковыряли, они на Канозере сетки по-тихому ставили, потом плевались: один налим попадает. На леднике хранилась, не морозил, так что вообще ни разу не сомневайся. Можно пожарить, как ты любишь, с лучком…
Публика возбужденно загудела.
– У-у-у, – смеется Василий Дмитриевич. – Мужики, мы, кажется, завтра не уезжаем…
Санечка – только плечами пожал:
– Да оставайтесь, – ржет, – кто ж вас гонит-то. Я как раз завтра на вечер баню походную запланировал, в палатке, на берегу, у заводины, чтобы прям в Индель нырять было можно. Погреетесь, попаритесь, помоетесь. Отдохнете как следует. Да и поедете потихоньку к себе, на Урал, не торопясь…
Гарик только вздыхает:
– Да нет, Сань. Не получается. Дела…
Договорились так: сначала довариваем уху.
Потом, если сил хватит, повар пожарит кило печенки с луком, – так, чисто под закуску.
Ну, и – будем сидеть, выпивать не торопясь.
А завтра с утра не спеша встанем, половим вокруг лагеря, вверх и вниз по речке, потом вернемся, проводим парней и пойдем ставить баню.
Идею бани, кстати, все, включая Алёну, приняли с воодушевлением: мыться после нескольких не совсем трезвых ночевок в термобелье и спальных мешках было уже вполне реально пора.
Плюс для некоторых – еще и экзотика, разумеется.
Баня в палатке, на берегу горной северной речки.
Красота!
А пока вон рыба в юшке уже практически дозревает.
Если сейчас еще по одной не выпить – то потом можно и не начинать…
Глава 35
…Вечером, после ухи и перед оговоренным отдельно «выпиванием под налимью печенку», мы с Глебом отлили немного виски во фляжку, взяли сигары и пошли на берег Инделя. «Сливаться, так сказать, в единении с природой», ага.
При этом с нами тут же увязались, кто бы тут сомневался, Алёна и неожиданно «пижон» Геннадий.
Ну, – что ж, думаю.
Трубка – сигарам не помеха.
Может, это даже и хорошо…
…Глебушка достает гильотинку, аккуратно обрезает сигары.
Достает из кармана пластиковые стаканчики.
Подставляет.
Я наливаю.
Остальные тем временем поудобнее устраиваются на камушках, с видом на речку: здесь гуляет ветерок, комаров фактически нет. Передаю стаканчики, достаю из кармана зажигалку с пьезо, обжигаю сигару, потом аккуратно раскуриваю.
Ну, а дальше, дорогие мои, уже каждый за себя…
– А можно мне тоже? – неожиданно просит Алёна. – Я, правда, умею…
Вопросительно гляжу на Глеба, тот кивает.
Лезет в карман на рукаве штормовки, достает оттуда круглую металлическую коробочку с очень, очень легким Dunhill – ну да, в общем, – для девушки самое то. Начинаю подозревать, что Ларин к чему-то подобному готовился.
Хотя – вряд ли, конечно.
Просто так карты легли.
Сигары-то покупались еще в Москве.
Хотя, конечно, мог и в Кандалакше в супермаркете докупить, когда мы там продуктами затоваривались.
Алёна-то уже к тому времени в поле зрения была…
…Мысли текут лениво.
Речка шумит.
Хорошо.
– Красиво здесь, – откашливается после первой затяжки Алёна.
Жму плечами.
– Да я бы, – вздыхаю, – так, наверное, не сказал бы. Редколесье, болота. Речки – да, красивые. Очень. И рыбалка отличная тут. За ней, собственно говоря, и едем. А за красотой надо ехать несколько в другие места…
– Далеко? – ехидничает Алёна.
Жму плечами.
Обмениваться колкостями лень, поэтому отвечаю серьезно:
– Да можно и недалеко, – выпускаю в сереющий, в ожидании коротких полярных сумерек, воздух густую струйку легкого фиолетового дыма. – Ближайшая точка, пожалуй, будет поселение Умба. Тот самый райцентр, где мы водкой затоваривались. Вот там, – да, обжигаюшей красоты места. И речка, и Губа. И само селение. Не просто так там люди с середины пятнадцатого века живут. Это село, кстати, в два раза старше самого вашего Санкт-Петербурга, я серьезно. А если в море выйти, так там есть
