жирная знаменитая «беломорка»: очень необычного вкуса местная северная сельдь.
Отчаянно пахнущий огурцом крупный «корюх» из устья Варзуги.
Еще какая-то неопознанная жареная фигня.
И все это, наконец-то, – в нормальных плетеных креслах, в свежей одежде после душа, легкой обуви.
И, что едва ли не самое главное, – практически без комаров.
Ну, – не совсем, конечно.
Но – почти, почти…
…Красота, короче.
Рай для пуганых в тайге идиотов.
Тут-то он мне и позвонил.
Нда…
…Посмотрел на экранчик, увидел, кто именно, покачал головой, встал, отошел немного в сторону:
– Да, – говорю, – слушаю вас.
На том конце провода то ли хмыкают, то ли фыркают:
– Доложили, что ты задерживаешься. Это так? Что случилось?
И – ни «здасьте» тебе.
Ни «до свидания».
Начальство, чё…
– Задерживаюсь, – докладываю. – Это так. Товарища медведь подрал, еще четыре-пять дней в больнице. Потом надо будет везти человека в Москву. Вряд ли он сможет это сделать самостоятельно.
На том конце – пауза.
Думают.
– Причина уважительная, – констатируют. – Ноутбук с собой? Связь есть?
Понятно, думаю.
– С собой. Есть.
Снова пауза.
– Это хорошо. Пока ознакомься с документами, тебе вышлют. К возращению должен будешь полностью быть в материале. Плюс общее информационное поле посмотри. По возвращении времени на раскачку не дам.
– Понял, – вздыхаю.
Это еще, кстати, не самый худший вариант.
– Как хоть отдохнул-то?! – в голосе неприкрытая зависть.
Заботливый, думаю, ты наш.
Ага.
Хотя все понятно: мужик что такое отпуск – не знает уже много-много лет.
Да…
– Если б не история с медведем, – вздыхаю еще раз, – то отлично отдохнул. Сёмгу под десятку поймал…
– Вот сволочь! – восхищается фактически искренне наконец-то. – Ладно. Отдыхай. Приводи себя в порядок. Мысли, чувства. Готовься. Через неделю жду в полностью рабочем состоянии. Пока.
– Всего доброго, – хмыкаю вслед на фоне коротких гудков оконченного телефонного разговора.
Вообще-то он нормальный мужик, думаю.
Просто уже давно – часть машины.
И те, перед кем он, в свою очередь, отвечает, обходятся с ним ничуть не менее круто, чем он со мной…
Подхожу к краю обрыва.
Овраг, однако.
Глубокий.
Мрачный.
Словно чья-то могила.
Рана в теле земли…
…Лезу в карман.
Достаю сигарету.
Прикуриваю.
А ведь, думаю, – меня обманули.
Завтра, думаю, – будет чудесный день.
С низким полярным солнцем, светящим прямо в глаза, – от которого невозможно защититься никакими темными очками.
С бликами на воде.
Со свежим ветром, бьющим прямо в лицо.
С прячущимися в туманной дымке каменными островами…
…Вдыхаю тяжелый сырой морской воздух.
Умбская губа все-таки.
Белое, хотя и очень синее море.
Летом, перед грозой.
Не хухры-мухры…
– Валерьяныч, – приобнимает меня за плечи Ларин. – Хорош грустить. Ты вообще о чем думаешь-то сейчас?!
Я смеюсь.
Опираюсь на легкую выгородку, отделяющую террасу от пропасти.
А ведь символично-то как все происходящее, думаю.
И весьма…
– А ведь знаешь, Глеб, – прикусывая губу, смеюсь. – Я ведь мечтал, на самом деле, оказаться вот в такой вот не требующей дополнительных толкований ситуации. Делать-то что дальше будем?
– То есть?! – удивляется.
Я продолжаю смеяться, остановиться никак не могу.
– Знаешь, – фыркаю, – сэр Джозеф Редьярд Киплинг был пидарасом. Романтиком, в смысле. Помнишь, про «отпуска нет на войне»?! Так вот. Если это не отпуск то – что это?! Самый что ни на есть. Вот. Просто мы на этой войне не воюем. Мы на ней живем. И поэтому очень хорошо, что на ней все-таки иногда случаются отпуска…
Отворачиваюсь.
До крови закусываю губу.
Завтра все это будет: стылая синь, соленый ветер на губах.
Добытая джигом треска и красивая, чего уж там, длинноногая девчонка с зелеными глазами на белом катере.
Ну да, – отпуска ему, понимаешь, нет.
Ага.
Романтиком вы были, любезный сэр Джозеф.
А мы – завтра мы будем жить.
И – послезавтра – тоже будем.
И всегда.
Дышать соленым ветром, драться, любить, читать хорошие книги и иногда уходить в отпуска.
Хорошее, в принципе, дело-то.
Ну.
Так почему бы и нет?!
Москва – Умба – Салехард – Ханты-Пихляр – Астрахань – Москва
2013–2014 гг.
