Я запнулся, граф Ришар придвинулся, готовый подсказать, уже и рот открыл, но я покачал головой.
— Нет-нет, — сказал я громко, — их названия помню, I ю стоит ли запоминать победителям? Еще не знаю. Думаю,)то дело тех, кому эти земли достанутся. Может быть, какому-то барону или виконту будет лестно, что на его землях располагается королевство, что полностью в его власти…
По рядам прокатился хохот, через минуту уже все ржали, довольные, как кони среди лопнувших мешков с отборной пшеницей. Я чувствовал, что очень многие сохранят в своих владениях такие вот королевства, чтобы хихикать и наслаждаться властью над королями, пусть и такими крохотными.
— А теперь, — продолжал я с подъемом, — время наградить особо отличившихся! Вы знаете их. Вы сами назвали их, я только собрал ваши голоса.
Море блестящей стали пришло в некоторое движение, некоторые старались протискиваться ближе, хотя и стараюсь произносить слова так, чтобы достигали и самых дальних.
— Хочу представить вам благородного рыцаря, — сказал я, — который, по вашим словам, особенно отличился в боях. Подчеркиваю, это ваш выбор! Я прибыл только к решающему сражению, а сэр Бильярд, я говорю о нем, уже успел к тому времени стяжать славу в схватках с небольшими отрядами варваров!
Рыцари одобрительно кивали, переговаривались, на лицах вижу одобрение. Все правильно, этого рыцаря из Вестготии видели в боях, орел, быстрый и яростный, как лев, бесстрашно бросается в самую гущу схватки, раненых прикрывает, а для единоборства выбирает самых опасных противников.
— Сэр Вильярд, — я говорил напряженно нейтральным голосом, с этим стойким рыцарем все сложно, любую мою интонацию может истолковать так, как подталкивает уязвленное самолюбие, — вы весьма и бордзо зело отличились в этой битве. Все рыцари, знатные и простые, отмечают ваши подвиги, вашу доблесть и вашу беспримерную отвагу!.. Благодаря вам был прорван центр войска варваров, что обеспечило нам победу…
Он слушал молча, только недоверчиво и хмуро зыр- кал из-под насупленных бровей. Рыцари его отряда одобрительно шумели, горделиво расправляли плечи.
Потому я, — проговорил я торжественно, — властью, данной мне Богом и императором Генрихом Третьим, жалую вас титулом барона!.. И вручаю во владение Мевовию с землями по Карлию, до самой реки Ястре, куда входят города Голгон, Илепия и Устень, каждое из которых, как вы можете догадаться, — королевство.
Бильярд поклонился, лицо хмурое, быстро посмотрел по сторонам. Рыцари кричали ему славу и били кулаками в щиты.
— Ваша светлость, — произнес он сильным голосом, — я бесконечно тронут вашей милостью и крайне польщен столь высокой наградой… как и чрезмерной оценкой моих воинских дел…
Я сказал громко:
— Ничуть не чрезмерной.
Воины закричали:
— Ничуть! Он дрался, как лев в стаде овец!
— Он лучший!
— Слава Ричарду Справедливому!
Бильярд повысил голос, и тот перекрыл все крики:
— Однако я со всем прискорбием вынужден отклонить столь щедрый дар.
Все в недоумении сперва умолкли, затем зашумели, начали переглядываться.
Я ощутил неладное, спросил сдержанно:
— Объяснитесь, сэр Бильярд.
Он гордо выпрямился и взглянул мне в глаза.
— А еще вы хотели бы, чтобы я немедленно принял гги земли и начал ими заниматься
Я замедленно кивнул.
— Ну… это подразумевалось.
Он покачал головой.
Ваша светлость, я не могу позволить себе принять дар первым из всего огромного войска, где так много достойнейших рыцарей! Второе, я не могу принять эти земли, потому что война еще не закончена. Только по ее окончании можно судить, кто вел себя достойно, а кто от- шчился лишь однажды, а потом только пьянствовал и прятался в кусты. Потому я прошу вашего изволения оставаться просто Бильярдом Иронфорестом, безземельным рыцарем.
Он смотрел гордо, красивый и возвышенный. Я ощутил себя гадко, вроде бы масштабы мои растут, но сам все мельчаю, мог бы догадаться, что Бильярд откажется… будь во мне самом больше рыцарства. И все присутствующие как будто и не удивились, поздравляют Бильярда, хлопают по плечам и никто не сказал, что он дурак и поступает по-дурацки.
У тебя же Алонсия, сказал я ему взглядом, ей нужно пристанище. Не тащиться же ей в обозе через всю страну…
Потащится, ответил он мне молча. Жена пойдет за мужем всюду, если это настоящая жена.
Прости, извинился я взглядом, я сглупил.
Принимаю, ответил он точно так же.
Я сказал громко:
— Сэр Бильярд Иронфорест выказал скромность и благородство, столь необходимые для воина-крестоносца. Мы понимаем его мотивы… Потому пусть будет, как пожелал. Но титул барона отныне будет присовокуплен к его имени! К тому же рыцарь, отказавшийся от богатых владений, — разве не повод для баллады?
Его утащили в задние ряды, обнимая и восторгаясь им, менестрели явно сегодня же постараются что-то сочинить о глупом герцоге и благородном рыцаре, с презрением отвергнувшем недостаточно заслуженный, по его мнению, дар, а затем слух обрастет чудовищными подробностями, где я буду вообще по колено в дерьме…
Граф Ришар проводил его внимательным взглядом.
— А ведь это, сэр Ричард, можно было предвидеть…
— Но не такому дураку, — ответил я с досадой. — Граф, меня заносит то в одну, то в другую сторону. По молодости или по дурости?
Он усмехнулся.
— Обычно это синонимы. Но никто из молодежи с этим не согласится.
Ну да, каждый говорит что-то типа «ах, каким же дураком я был!», но всегда потом, потом… Что-то я слишком резво перехожу от паладина к политику. У других это растягивается на пару десятков лет, а я хочу проскочить за два-три года. И получается, что уже и не паладин, и еще не политик, а так… какая-то мелкая сволочь…
Он усмехнулся, покачал головой, глаза полны сочувствия.
— Вы полны раскаяния, сэр Ричард. Уже это говорит, что вы не политик и, тем более, не сволочь. На вас многое свалилось, другой бы вообще упал! Вы держитесь, что восхищает не только меня.
— Это вам только кажется, — сказал я сварливо. — На самом деле уже свалился. И ползу, как старая больная черепаха. Скоро уткнусь мордой в песок и замру.
— Вас дубиной не добьешь, — сказал он с оптимизмом.
Бильярда уже утащили в глубину рядов, я проводил его взглядом и снова вскинул руку, успокаивая собравшихся.
— Поражение варварского войска, — сказал я с подъемом, который старался в себе воспламенить, — началось с их атаки!.. Когда вся конная масса, способная смести со своего пути горы, ударила в построения сэра Максимилиана фон Брандесгерта… и разбилась о них, как волны о скалистый берег, оставив тысячи убитых!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
