Гибер выслушал наш доклад.
- Значит, говорите, место хорошее?
- Да. Внутри банка можно роту спрятать – никто не заметит, - подтвердил я.
- Роту нам никто не даст, - хмыкнул он. – Боюсь, в нашем распоряжении совсем немного народа.
- А что такое, товарищ Гибер?
- Левашов слишком часто уходил от нас. Есть обоснованные подозрения, что у него есть свои источники либо в губрозыске, либо в милиции. Вычислить, к глубокому сожалению, пока не получилось. Вызвать товарищей из других городов, которые бы точно не были связаны с Левашовым, не получится. Поэтому будем обходиться исключительно своими силами, а тех, в ком уверенность сто процентов, не так уж и много. Любая утечка на сторону приведёт к срыву операции, товарищи, - объяснил расклад бригадир.
- И на кого тогда мы сможем рассчитывать?
- Только на сотрудников первой и второй бригад, меньше десяти человек.
- Но ведь у Левашова около тридцати сабель, - заметил я.
- Так и есть, Быстров. Это значит, что на каждого из нас будет приходиться по три бандита, - как уж слишком оптимистично, на мой взгляд, сказал Гибер.
- Тогда может устроим грабителям весёленькую жизнь? Заложим внутри фугасы, можно даже растяжки поставить, - я вспомнил увиденную в руках Полундры гранату.
Как выяснилось позднее, это была предтеча знаменитой «лимонки» - французская граната F-1, которая состояла на массовом вооружении сначала русской, а теперь и советской армии.
- Какие растяжки? – не понял Гибер, и я вкратце объяснил идею.
Уловив суть, бригадир отрицательно покачал головой.
- Не пойдёт, Быстров. Во-первых, кто нам позволит взрывать действующее советское учреждение, особенно такое важное, как Госбанк. Во-вторых, у нас просто нет в распоряжении специалистов, которые могли сейчас установить и фугасы и эти твои, как их… растяжки. Здесь надо связываться с инженерными войсками, договариваться – а у нас на это просто нет времени. Да и не забывай, что отделение банка будет днём работать – значит, придётся минировать его ночью, а утром снова разминировать. Слишком хлопотно.
- Тогда как будем брать банду?
- Дадим им взять то, что нужно, и возьмём на выходе. Есть местечко, где можно скрытно поставить пулемёт – он отсечёт им дорогу назад в банк, и они не смогут там забаррикадироваться. Пространство открытое, накроем кинжальным огнём с нескольких сторон. Левашова желательно оставить в живых, а вот его дружков кладём на месте – за это с нас никто стружку не снимет.
- Да, но как же сторож в банке? – справедливо заметил я.
- В банке есть запасный выход? – прищурился Гибер.
- Есть.
- Ну вот пусть сторож, как только поймёт, что банк грабят, сразу сматывает удочки и уносит ноги через запасный выход, не вступая в бой.
- А бандитов этот факт не смутит?
- Вряд ли. Они же по себе всё меряют – решат, что сторож струсил, - ответил Гибер.
- Понятно, - сказал я. – Брать на выходе – так на выходе. Есть соображения, когда Левашов решится на дело?
- Мы с товарищем Смушко прикинули: о том, что опиум находится в банке Левашов узнает уже сегодня, где-то под вечер. Будет уже поздно, вряд ли он сразу ринется брать банк. Отправка груза назначена на утро послезавтра, так что уверен – завтрашняя ночь будет решающей, - подытожил Гибер.
Он так посмотрел на нас, что мне невольно вспомнился отец. Только спустя годы до меня дошло, какая суровая, но при этом именно ласка была в его взоре. И как мне этого порой не хватало и продолжает не хватать.
- Будьте готовы, товарищи. Придётся нелегко!
Глава 30
Глава 30
- А кому щаз легко, - вдруг сказал Мишка.
- Что? – встрепенулся я.
- Ничего. Ты же сам так пару раз говорил, - удивился моей реакции Мишка.
- А, ну да, - успокоился я.
Мне не всегда удавалось, что называется «фильтровать базар». Нет-нет, да в речи проскакивали какие-нибудь жаргонизмы из моего прошлого. А поскольку эти штуки бывают по-настоящему заразными (или как говорили у нас «вирусными»), неудивительно, что иногда эти фразочки вставляли в свою речь те, с кем я часто общался.
День оказался достаточно рутинный: нас, конечно, дёргали, но без особого фанатизма.
Когда стукнуло шесть вечера, Гибер отпустил нас домой. Перевозкой опиума и его охраной занимались парни из второй бригады, первую пока трогать не стали.
Смушко таки вкатил Чалому десять суток ареста для профилактики, но, когда выяснилось, что рук не хватает, тут же «помиловал».
Мы столкнулись с Чалым буквально на пороге.
- Мужики, вы по домам? – спросил он.
- По домам, - ответил я.
- А как вы относитесь к тому, что я угощу вас пивом?
- Какое ещё пиво?! – навострил уши Гибер. – Чалый, ты что – снова под арест захотел?
- Так это… Должен же я хоть как-то ребят отблагодарить за то, что они для меня сделали… - растерялся тот.
- Должен. Но не пивом! Я тебе прямо скажу: ты теперь перед Быстровым до самого гроба в долгу.
- Да бросьте вы! – смутился я. – Если бы я оказался в сложном положении, не сомневаюсь, что каждый из вас пришёл бы мне на помощь.
- Ты, Быстров, конечно, говоришь красивые вещи, но жизнь показывает, что не всё так просто, - усмехнулся Гибер. – Ладно, Чалый, можешь угостить ребят. Но только по кружке пива! Больше – ни-ни!
- Спасибо! – просиял Чалый.
- Только чур пиво идём пить не в Жабках! – сразу объявил я. – С таким же успехом можно бесплатно налить воды из колодца.
- Жора – будь спокоен! Я места знаю! – улыбнулся Чалый. – Но пиво – это так, мелочь. Тебя моя жена ждёт на пироги в ближайшие выходные. И вас, товарищ Гибер, тоже. Ну и тебя, Миша, само собой!
- Пироги – это дело, - довольно потёр руки Гибер.
Чалый не обманул, пивная, в которую мы завернули после службы, может и была непритязательной на вид, но к качеству товара в ней было не придраться.
Я поднял кружку, с огромным удовольствием сдул пену и сделал мелкий глоток.
- А ничего так!
- Так я ж говорю – отличное место! – обрадованно сказал Чалый. – Ну, дёрнем, мужики!
- За нас! – сказал я.
- За нас, - кивнул Миша.
Мы чокнулись.
- Эх, хорошо пошла! – констатировал Миша. – Может ещё по одной дёрнем?
- Не надо, - остановил я. – Сделаем большое дело – тогда и расслабимся. А пока обойдёмся кружкой.
Внезапно мне показалось, что одна из барышень, чья профессия легко угадывалась на её лице, делает мне какие-то странные знаки. И это не похоже на то, что она ищет себе клиента.
- До уборной сбегаю, - сказал я. – Вроде и выпил всего ничего, а уже назад просится.
Мужики посмеялись над непритязательной шуткой, а я отошёл от столика, осторожно кивнув проститутке. Та утвердительно качнула головой и тоже оставила компанию.
Мы пересеклись неподалёку от уборной.
- Ну, - вопросительно поднял бровь я.
- Георгий Олегович, - оглянувшись по сторонам, заговорила женщина, - вы просили рассказывать вам о чём-то важном.
Я снова кивнул. Похоже, проявился первый внештатный сотрудник настоящего Быстрова. А то, что это проститутка – обычное дело. Женщины её профессии всегда многое знали и были ценными источниками информации… Если найти к ним должный подход, разумеется.
- Просил, - сказал я.
- Ну так вот – вас хотят убить.
- Кто? – нахмурился я.
- Наши его знают по прозвищу Батыр. Он из ваших… ну как из ваших – из ГПУ.
- Откуда дровишки?
- Этой ночью он припёрся ко мне, пьяный в дрызг, вся одежда в крови. Гонял за самогонкой, плакал, говорил, что загубил много душ, переживал, что убил каких-то детей.
Я оцепенел. Неужели, этот Батыр - убийца аптекаря Минца и его семьи? Даже заскорузлым бандюганам непросто пойти на такое. Хотя извергов хватает, тут говорить нечего.
- Ну а потом ещё прибавил, что чуть было вас не застрелил, да что-то не сложилось. Обещался, что сегодня исправит ошибку.
