— О, бежим! — сказала она. — Мы должны бежать отсюда.
Они закрыли уши руками и бросились бежать. Когда они убежали довольно далеко, они остановились и присели отдохнуть. Но ветер снова донес до них песню.
— О, — сказала первая женщина. — Мы обе услышали это.
— Что это? — спросила другая.
— О, это какой-то дух, — ответила первая.
К ним подошел старик по имени Падоруч.
— О старейшина, мы слышали песню, — сказали ему женщины.
— Какую? — спросил старик.
Женщины стали петь песню, которую до них донес ветер. Старик закрыл руками им рты.
— Где вы это услышали? Идемте! Вы покажете мне это место, — велел он.
Ветер прекратился. Женщины отвели старика в то место, куда доносилась песня.
— Вы что-нибудь видели здесь? — спросил Падоруч.
— Нет, — ответили женщины. — Мы ничего не видели. Мы очень испугались.
— Хорошо, — оказал старик и отвел обеих женщин в лагерь.
Падоруч созвал на совет старейшин. Старейшины сели в круг, и Падоруч заговорил:
— Теперь эти женщины будут рассказывать всем о той песне. Мы должны убить их.
И старики убили женщин.
Затем старик Падоруч завернулся в кору бутылочного дерева, проделав для глаз в коре две прорези, и отправился к тому месту, где слышалось пение. И снова налетел ветер, и старик услышал песню в его шуме.
— О, — сказал старик, — это священная песня Нундьибоин.
Старик лег на землю и стал ползти в ту сторону, откуда доносилось пение. Скоро он услышал в шуме ветра другую песню.
— О, — сказал старик, — это уже другая песня.
Старик пополз дальше. Песня привела его к ущелью Улай. Старик подполз к нему и заглянул вниз. Сквозь дырочки в коре он увидел Нарпажин, женщину-Змею. Она была наполовину женщиной, наполовину змеей. Ее голова, руки, грудь и тело до талии были женскими, ниже талии она была змеей. Она сидела, обернув хвост вокруг свирели, и пела.
В это время к водоему подошел напиться большой кенгуру. Нарпажин увидела его и убила одним своим взглядом. Старик Падоруч не шевелился.
«Ха, — подумал он. — Я останусь здесь на весь день. Я должен смотреть и слушать».
Падоруч увидел, как Нарпажин каменным ножом мастерит гуделку Нговару. Нарпажин вырезала на Нговаре изображения спящего кенгуру, пальмы и ямса.
Старый Падоруч подался назад и пополз прочь. Он вернулся в лагерь к своему племени. Он собрал старейшин и дал им песню, закон и Нговару Нарпажин.
Затем Падоруч сказал им, что он опять пойдет к водоему Нарпажин.
— Обвяжите меня получше кусками коры, — велел он старейшинам. — И обмажьте всю кору грязью, чтобы змея не смогла учуять меня.
Снова дул сильный ветер, когда старик услышал доносившуюся издалека песню. Старик подкрался к водоему и увидел женщину-Змею, сидевшую на берегу. Ее змеиный хвост был наполовину под водой. Она сидела спиной к старику и пела свою песню, а рядом с «ей лежал круглый плоский камень, покрытый какими- то знаками.
«О, какой хороший камень, — подумал старый Падоруч. — Я должен утащить его».
Старик взял загнутую палку и подкрался ближе к женщине-Змее. Он осторожно протянул палку, зацепил камень и потащил его к себе. Старик не дотронулся рукой до камня. Он долго тащил его за собой при помощи палки. Наконец он сел и посмотрел на камень.
«О, — подумал старый Падоруч. — Этот камень лучше не трогать руками».
Он втащил камень на муравейник. Муравьи выскочили из своего жилища, и те, кто перебегал через камень, падали замертво.
«Ага, — решил Падоруч. — Это камень из живота Нарпажин. Он отравлен. Пожалуй, я оставлю его здесь, чтобы дождь, ветер и солнце очистили и высушили его».
Год за годом старый Падоруч возвращался к камню и разглядывал его. И каждый раз, когда он приходил, юн говорил:
— Этот камень все еще ядовит.
Наконец однажды старик пришел к камню и увидел, что он чисто вымыт дождями. Старик подумал: «Может быть, этот камень называется Ларнья, а может, юн принадлежит гуделке Карвади. Змея знает это. Я снова пойду туда и послушаю».
Старый Падоруч вернулся к водоему. Он подкрался к Нарпажин, сидящей перед священными гуделками для различных ритуалов. Она разговаривала сама с собой. Она поставила гуделку Нговару напротив гуделки Карвади и сказала:
— Эта гуделка — Нговару, эта — Кунапипи, эта — Паргола, а эта — Курраба. Все они принадлежат Карвади, а Карвади принадлежит черным людям муринбата. Эта Тьюббун принадлежит Карвади. О! А где же Ларнья, камень-дух из моего живота, мать всех этих гуделок?
Затем старый Падоруч увидел гуделку Валама, брата-Молнии.
— Ага, — сказал Падоруч. — Это мой дух. Я хочу сделать такую гуделку.
Старый Падоруч ушел от водоема. Он взял кусок железного дерева и сделал из него брата-Молнию. Он сделал все гуделки, которые видел. И он дал ритуалы, обычаи и законы гуделок Кунапипи, Паргола и Курраба черным людям племени дьяминдьюнг, а гуделок Карвади и Нговару — черным людям племени муринбата.
Дочери Змея-Радуги
(Рассказал Риньеира, племя дьявун)
Один черный человек отправился на охоту. Он вышел к реке и загарпунил рыбу. Затем он стал высматривать крокодилов. Он загарпунил крокодила и отправился вниз по реке. Он шел и разглядывал все вокруг. Он увидел лежащих на песке девушек Ниал Варрай-Варрай, которые живут в воде. Они вышли из воды и лежали на солнышке около родника.
Черный человек снял
