Как обычно в подобных случаях курсанты, за исключением звеньевых, тут же кинулись к своим палаткам, чтобы за отведенное время успеть выполнить весь комплекс гигиенических процедур, а самое главное – заполнить хотя бы чем-нибудь сосущую пустоту в желудках. Командиры звеньев, направились к кураторам групп для получения персональных боевых заданий. При этом каждый из них мысленно матерился самой отборной бранью, поскольку времени после этого у них оставалось либо, чтобы успеть посетить отхожее место, умыться и почистить зубы, либо сломя голову мчаться к костровому и, давясь горячей кашей, усердно набивать живот. Большинство выбрало второй вариант – гигиена гигиеной, а как скоро удастся перехватить чего-нибудь горячего, вряд ли ведомо даже всезнающим Деревьям.
Авессалом в числе немногих звеньевых вместо того, чтобы рвануть в направлении кухни, бросился к одному из нужников – вроде бы и чистоплюем никогда не был, видать здорово приспичило. Вполне естественно, что к означенному сроку общего построения командир звена Феллада был голоден как злой волчара после вынужденного недельного поста. К тому же рядом замаячила ненавистная физиономия блюдолиза и любимчика начальника лагеря. Авессалом совершенно не сомневался, что Феллад поступил в училище по протекции какого-нибудь закадычного дружка Пархая, и начальник училища специально ограждает его от тягот лагерной жизни.
«Поди, то и дело домой шастает под крылышко заботливых родителей, – с завистью думал звеньевой, – а тут за два с лишним года ни разу не разрешили посетить родную деревню. Жалко им что ли? Туда и обратно шесть секунд. Ан нет, кому-то хоть каждый день, хоть два раза на дню, а кому-то шиш с хреном. Ничего, – продолжал усердно заводить себя Авессалом, – на сей раз этому маменькиному сыночку крепко не поздоровится, лишь бы подольше нас продержали в этих проклятых подземельях».
Откуда в голове обиженного Авессалома взялись подобные мысли, он и сам вряд ли смог бы объяснить. Вообще-то, о «любимчике» Пархая в училище ходили разные слухи. Справедливости ради, нужно отметить, что основная масса курсантов воспринимала происходящее вполне адекватно и едва ли согласилась поменяться местами с Фелладом. К тому же, вряд ли кто-то из товарищей смог бы одолеть юношу в честном поединке. Один этот факт был явным свидетельством в пользу того, что во время индивидуальных занятий юноша вовсе не валяет дурака и не прячется под юбкой любимой матушки, как полагал Авессалом, а усердно постигает тонкости профессии пластуна, известные лишь одному уважаемому мастеру Пархаю. Однако, несмотря на то, что в природе существуют явления вполне очевидные, извратить суть которых – задача практически невыполнимая, есть люди, обладающие патологической способностью переворачивать с ног на голову самые бесспорные факты. Именно таким человеком оказался командир звена Авессалом Конопатый.
* * *
Сидя на одном из гранитных обломков, в огромном количестве валяющихся вокруг, Феллад вот уже около четырех часов, что называется «стоял» на посту. Вообще-то по уставу ему полагалось именно стоять, и если бы командир звена подловил нерадивого подчиненного за этим занятием, не преминул бы обо всем доложить начальству. Однако юноша был спокоен – Авессалом иже с ним остальные двое курсантов, едва оказавшись на месте, тут же набили животы сухим пайком, запили водой из фляжек и, постелив прямо на каменный пол подземелья мягкие шкуры, принялись усердно наверстывать упущенное.
Как уже упоминалось ранее, основной задачей курсантов было обеспечение тылового прикрытия ударных групп профессиональных пластунов, работающих по зачистке тоннелей метро от разной нечисти. В чем заключался тайный смысл так называемого прикрытия, а точнее, бесполезного и весьма скучного сидения под сумрачными сводами огромного подземного зала, никто не ведал. Однако, согласно Боевому Уставу, разработанному еще многие тысячелетия тому назад и воспринимаемому особенно начальственными чинами как некое откровение, ниспосланное свыше, всякая операция в условиях подземелий должна проводиться только при условии обеспечения тылового прикрытия действующих боевых групп. Какую помощь, а главное, каким образом группа из четырех не совсем обученных юнцов могла бы оказать ушедшим в темноту бесконечных тоннелей профессионалам – вопрос до сих пор остается риторическим, поскольку за все время проведения подобных операций вмешательство курсантов не потребовалось ни разу. И все-таки устав во все времена остается уставом – эдаким специальным приспособлением, предназначенным для защиты от несанкционированного проявления инициативы кем ни попадя. К тому же подобные своды военных законов всегда служили надежным прикрытием нежных задов высокого (и не очень) армейского начальства, поскольку позволяли свалить ответственность за провал любой операции, в зависимости от сложившихся обстоятельств, либо на подчиненного, либо на своего командира. Короче говоря, если в уставе написано: «Сидеть курсанту в полумраке сырой пещеры и пялиться, что есть мочи в этот самый полумрак», ни одной высокопоставленной заднице не придет в голову взвалить на свои хрупкие плечи тяжкий груз ответственности и освободить бедного курсанта от этой хоть и необременительной, но весьма нудной обязанности.
Итак, наш герой сидел на обломке гранита и, хоть и «не пялился что есть мочи» в сумрачный полумрак, но с интересом рассматривал окружающую обстановку. А посмотреть действительно было на что. Сейчас уже никому не ведомо, для каких нужд были созданы далекими предками эти подземные сооружения. Некоторые из сохранившихся письменных источников утверждают, что разветвленные сети тоннелей, разбросанные по всему земному шару, выполняли транспортную функцию, аналогичную гиперпространственной сети братьев-Деревьев. Также метро рассматривалось как культовое сооружение и место жительства отдельных человеческих индивидуумов. Были и другие версии, почерпнутые из все тех же письменных источников, но воспринимать их всерьез вряд ли бы взбрело в голову даже самому доверчивому человеку.
Кстати, по поводу упомянутых всуе письменных источников, Феллад, ранее не интересовавшийся литературным наследием предков, в стенах школы пластунов познакомился с превеликим их множеством. Конечно же, самих первоисточников он не читал, поскольку хотя бы как-то разобраться в причудливом нагромождении нелепиц и противоречивых фактов могли только специалисты-историки. Но специально обработанные и снабженные комментариями тексты он прочитывал с удовольствием. Однако в некоторых вопросах даже историки не могли прийти к единому мнению.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
