— Ищи причину в себе. Если кровь идёт после сна, это может означать лишь одно — во сне даётся какая-то подсказка о происходящем в реальности, — резче, чем следовало, ответил мужчина и добавил без улыбки, — Щенка я заберу. Я знаю, где в Тиниссе находится логовище оборотней. Они скрываются, поэтому тебе не стоит идти туда.
И мой утренний гость вышел в обнимку с щенком, а я осталась стоять, немного обалдевшая от его странного поведения.
***
Три недели, которые понадобились Сали для восстановления, Дэвона провела на принудительных работах. Местный распорядитель наказаний не просто отменил смертный приговор, а заменил казнь отбыванием срока, равного количеству дней, потребовавшихся для выздоровления пострадавшей — приблизительно в такой формулировке мы прочитали решение местного суда.
Конечно, Сали сразу согласилась, что смертная казнь для напавшей на неё девушки — слишком страшное наказание. Наша раненая прониклась состраданием к обидчице в том числе из-за её несчастной любви — ведь Дэвона оказалась безразлична мужчине, из-за которого попала в ситуацию, чуть не стоившую ей жизни.
Первые несколько дней Мира ночевала в номере Сали, не отходя от сестры ни на шаг. Где всё это время ошивался Велим — неизвестно, он наведывался в «Чёрную кровь» лишь пару раз. Тэрмод и Лэйс ежедневно навещали выздоравливающую, ночуя у кого-то из своих приятелей, но через неделю вернулись к Сали, которая тут же начала расцветать.
Как только лекарка Дораня официально объявила Сали здоровой, маг привёл Дэвону, вышедшую наконец на свободу, и собрал нашу компанию в своей комнате, чтобы представить коллективу новую попутчицу.
— Я вовсе не хочу знакомиться, — заартачилась дроу, — Он обещал, — лёгкий кивок в сторону Фаррела, — что мне нужно дойти с вами только до Конна. Потом я буду свободна.
С момента появления в «Чёрной крови» девушка держалась высокомерно, а огромные глаза так и сверкали ненавистью.
— Дэвона, знать имена спутников, пусть и временных, тебе не помешает, — не обращая внимания на наши удивлённые взгляды, примирительным тоном заметил маг, — до Конна больше двух месяцев перехода.
После этих слов знакомство состоялось, но не принесло радости никому из присутствовавших. Особенно лютую неприязнь Дэвоны ожидаемо вызвали Сали и Лэйс, причём в этот момент Сали сидела на коленях эльфа. Удивительно, что дроу вообще приняла от неё «подарок» в виде собственной жизни. Скорее всего, к такому решению Дэвону сподвигло лишь признание любимого мужчины в полном безразличии к ней.
— А когда ты будешь связывать меня магической клятвой? — презрительно кривя губы, поинтересовалась дроу у Фаррела.
— Уже. Или ты думала, мы займёмся рисованием рун твоей кровью? — спокойно ответил маг.
Будь в комнате кувшин с какой-нибудь жидкостью, она бы замёрзла от его ледяного тона.
— Это совершенно не нужно. Ты умрёшь прежде, чем захочешь предать любого из нас.
На лицах всех присутствующих отразились самые разнообразные эмоции — от скептицизма до удивления и откровенного ужаса. Только я сияла восхищением — тоже хочу этому научиться! В смысле — пользоваться магией так, чтобы никто из окружающих не замечал магических манипуляций.
Вообще, последнее время я начала наконец-то получать радость и моральное удовлетворение от происходящего. С дурацкой внешностью постепенно примирилась, тем более знаю — на самом-то деле всё отлично. Демон меня больше не преследует. Мира и Сали — нормальные люди, не желающие мне зла. С мужчинами, конечно, всё не так однозначно, но с мужчинами однозначно не бывает никогда, поэтому ничего, прорвёмся!
— Впрочем, — от размышлений меня отвлёк Фаррел, говоривший теперь совсем другим, лёгким и почти ласковым тоном, — хочешь, устрою показательное выступление: проколешь палец, и завяжем облачный ошейник вокруг твоей шеи. Могу даже с вязью рун под цвет глаз.
— Не стоит, — тихо проговорила Дэвона, опустив голову.
Кажется, она только сейчас поняла, что доброта Фаррела (или по какой там причине он решил спасти её) идёт вовсе не от слабости, а как раз наоборот, от силы и абсолютной уверенности в себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
***
Выезд из Тинисса назначили на утро, а ночью мне снова приснились мечи.
Я лежала на постели, а красавцы-мужчины, как и в прошлый раз, сидели по обеим сторонам кровати. Подскакивать не стала — уже учёная, — лишь поздоровалась в полной уверенности, что сейчас мне огласят приговор.
— Поздравляю, — сказал сидевший справа, — мы приняли решение взять тебя в подопечные.
Удивительно! Такое ощущение, что не мечи — мои, а я стала принадлежать им.
— Не то, чтобы принадлежать, — протянул «правый», — но почти верно. Мы принимаем тебя, и только поэтому откроем в бою свою полную силу.
Тот мужчина, что сидел слева, всё равно выглядел слегка недовольным, и его состояние казалось неправильным, хотелось, чтобы «левый» тоже принял меня.
— Я принял, — тут же ответил он, — но мне требуется время, чтобы привыкнуть к подопечному, не удивляйся.
— Значит, проверка закончена?
Только я не поняла, в чём она заключалась.
— Ты прошла три испытания, — ответил на незаданный вопрос красавец, сидевший справа, — Первое — милосердие. Доброе сердце, умение прощать — часто важнее боевых навыков. Ты без колебаний согласилась отменить казнь дроу, которая могла стать причиной твоей собственной смерти. Второе — мудрость. Не всегда надо доставать меч, чтобы наказать виновных, как не стоит сразу доказывать правду кулаками. Порой обычная беседа помогает снять все разногласия. Ты пыталась дать шанс тем, кто издевался над маленьким оборотнем. В этот раз не получилось, зато мы знаем — ты не бросишься в драку, сломя голову, а сначала попытаешься уладить дело миром. В руках излишне воинственного человека мы станем страшным оружием. И третье — отвага. Ты не испугалась более сильного врага, была готова идти до конца, в том числе — на смерть.
— Заслужила, молодец, — улыбнулся, наконец, «левый».
Чувствуя приятную эйфорию — ведь у меня получилось добиться их признания, я подумала, что надо всё-таки дать мечам имена. Братья тут же переглянулись и синхронно, очень заразительно рассмеялись.
— Другим мечам имена ничего не убавят и не прибавят, а у нас они есть, — сообщил «правый», — меня зовут Иннар, что означает Дух-Победитель.
— Моё имя Фэнтос — Страж-Защитник, — представился «левый».
Тут мужчины встали, я тоже поднялась, каким-то шестым чувством поняв, что наступила торжественная минута.
Момент смены декораций сна уловить не удалось.
Теперь мы находились в зале внушительных размеров. Окон и каких-либо других видимых источников света не наблюдалось, сам воздух помещения излучал мерцание нежно-лилового оттенка. Гладко отполированный пол антрацитового цвета, как зеркало отражал стены с бесконечными рядами разнообразного холодного оружия.
К счастью, теперь на мне красовался обычный дневной костюм, потому что ночнушка в столь величественной атмосфере — совсем не комильфо. На плечах дополнительно материализовался короткий, почти невесомый плащ, отливающий золотом.
Как только мы появились в нижней части зала, раздался тихий ненавязчивый звон. Этот звон пробуждал в душе яркие, тёплые чувства — гордости, радости, приобщения к великому. Я вопросительно обернулась к Иллару. Несмотря на стопроцентную схожесть братьев, их было абсолютно невозможно перепутать.
— Это мечи приветствуют тебя, — чуть слышно пояснил он.
Мы прошли в противоположный конец зала и поднялись по высоким ступеням. Сюда так и просился трон, но ничего подобного не было, лишь на полу чуть светилась мозаика — два меча крест-накрест и замысловатая рунная вязь, огибающая их по кругу. Меня поставили в центр мозаичной картины.
Фэнтос неизвестно откуда взявшимся тончайшим стилетом полоснул своё левое запястье, правое запястье Иннара и оба моих — я даже не вздрогнула, ощутив резкую жгучую боль. Мужчины прижали свои запястья к моим и произнесли несколько фраз на неизвестном языке. Наши руки и мозаика на мгновение вспыхнули полупрозрачным фиолетовым пламенем.
