– Иди сюда, – прошептал Рубел.
Она смотрела на него с минуту, и Рубел видел: возможность оказаться рядом с ним соблазняла ее, но она отрицательно покачала головой.
– Почему нет?
– Я боюсь.
Он крепко держал ее за руки, чувствуя, как бьется пульс на ее запястье и зная, что его собственный пульс колотится, как бешеный.
– Иди, Молли. Все хорошо. Дом кишмя кишит детьми и лесорубами. Мы даже не сможем начать то, что у нас, я уверен, на уме у обоих.
Молли резко перестала качаться в кресле.
– Мне нужно пойти посмотреть… – ее пальцы выскользнули из его рук.
Она встала. Отряхнула юбку.
Рубел тоже встал. Качели больно ударили его по икрам, но это было ничто в сравнении с тем потрясением, которое он испытал, когда подошел к ней, взяв ее за плечи и остановив, а Молли не обернулась.
– Ты не думаешь, что нам следует поговорить о прошлой ночи?
Она отрицательно покачала головой.
– Почему нет?
Молли попыталась направиться к двери, но он удержал ее.
– Я не хочу причинять тебе боль, Молли. Я боюсь причинить тебе боль.
Рубел почувствовал трепет, пробежавший по ее телу. Обеими руками он развернул ее к себе. Ее лицо попало в тень, а свет, падавший на крыльцо, освещал края собранных позади волос, отчего казалось, что вокруг головы – сияние.
– Ты сказала, я научил тебя, как бороться за счастье семьи. Хорошо. Но тебе надо научиться отстаивать и свое личное право на счастье.
Его губы коснулись кончика ее носа в легком поцелуе. Даже ее кожа имела привкус жимолости, окружавшей сейчас их. Рубел поцеловал ее в губы нежным и сдержанным поцелуем. Молли отступила, не зная, как быть, но когда его губы нашли ее губы снова, поцелуй был до очевидности желанным. Она сама обвила руками его шею и прижалась к его мускулистой груди. Молли почувствовала, как отвердевают от страстных поцелуев ее соски, когда он захватывает ее губы и проникает между ними языком к деснам. Ласковые руки скользили по ее бедрам, а потом одна из них сжала ей левую грудь, прежде чем она успела понять это.
Когда она напряглась, Рубел оторвал от нее свои губы.
– Еще один поцелуй, Молли…
– Кто-нибудь может…
– Только один! Черт меня побери, если я не думал об этом весь день…
Она тоже думала.
– Не отказывайся, Молли. В этом нет ничего дурного. Ты хорошая, ты такая хорошая…
Прижав ее руку к своей шее, Рубел позволил ей почувствовать, как часто бьется его пульс. Когда она расслабилась, он вновь притянул Молли к себе и припал к ее губам, словно вытягивая страсть, как пчела сосет нектар из цветка жимолости. Боже, какой замечательный привкус, как хорошо пахнет эта девушка, как остры ее ощущения! Он положил руку ей на талию, прижав ее к своему животу. Он заставлял себя быть осторожнее, Рубел боялся испугать Молли.
Но Молли чувствовала себя превосходно. Так было хорошо! Очень хорошо! Наконец он остановился в отчаянии. Пристально глядя ей в глаза, Рубел потрогал мягкие пряди ее волос. Выбрав одну, он провел по ней губами, желая большего… В конце концов, его руки ослабли, он нежно обнял Молли за плечи и поцеловал последним – звонким! – поцелуем.
– Что ты скажешь, если мы пойдем сейчас смотреть, что поделывают лесорубы?
Глава 8
К середине недели Блек-Хауз и его постояльцы уже жили отчасти по заведенному порядку. Молли вставала рано, готовила ленч для детей и лесорубов, в то время как Шугар возилась с завтраком, а Рубел следил за тем, чтобы дети встали, оделись и вовремя оказались готовы отправиться в школу.
Теперь заведенный порядок включал в себя и прощальный поцелуй Джубела. Легкий поцелуй в щеку – ничего более! Но какую сумятицу в душе Молли вызывал он!
Нет, она не чувствовала вину за этот поцелуй перед Клитусом. По правде говоря, Молли думала, что все равно пришла бы к здравому решению насчет Клитуса, с помощью Джубела или без нее. Молли, конечно, сравнивала дружбу Джубела с ее маленькими братьями и отказ Клитуса их воспитывать, но это лишь помогало ей разобраться в своем отношении к жениху.
В глубине души она знала, что даже если бы Клитус смягчился и согласился позволить детям жить с ними, он никогда бы не обращался с ними так, как Джубел. Она не могла себе представить, что Клитус берет малышей на рыбалку, тогда как Джубел в первый же день положил начало традиции послеобеденных походов к реке в те дни, когда он возвращался засветло – рыбалка была мальчикам наградой за проделанную домашнюю работу, как объявил постоялец.
Какие изменения произошли в Блек-Хауз!
Джубел начал умерять и чувство интеллектуального превосходства Тревиса. Не то, чтобы это было особенно заметно. Вероятно, никто, кроме Молли, и не заметил.
Но Джубел обсуждал с Тревисом вопрос строительства железной дороги, как со взрослым. Он говорил о лесном бизнесе, задавал подростку вопросы – серьезные вопросы, на которые мужчине, оказавшемуся в новой местности, нужны были подробные ответы. Тревис все еще каждый день оставался дотемна у Тейлоров или в школе, лишь немного времени уделяя домашним обязанностям: подоить Берту и нарубить дров, но никто не должен был теперь за него колоть дрова и доить корову, Тревис не хотел, чтобы Джубел думал о нем, как о мужчине, который от лени избегает работы.
А Линди? Линди все еще рисовалась своей зрелой женственностью перед Джубелом, но не так ясно, как прежде. Молли беспокоило, что изменение в ее поведении было не столько связано с Джубелом, сколько с самым молодым из постояльцев – рыжеволосым лесорубом по имени Джеф. Линди старалась закончить уроки до ужина, так как в этом случае она могла помочь Шугар приготовить еду лесорубам, которым накрывали стол на кухне после того, как уходили посетители таверны.
Посетители были еще одним изменением в Блек-Хауз. Верные своему слову, Итта и Оскар Петерсон пришли вечером в среду на ужин. К счастью, в этот день Шугар превзошла саму себя, приготовив индюшачьи грудки в сметанной подливке, свежий горох из домашнего огорода и торт-желе на десерт.
– Вы были правы, мистер Джаррет, – восторженно сказала Итта Петерсон, – в Блек-Хауз отменная кухня!
– Все комплименты – мисс Дюрант, – ответил Рубел.
Итта Петерсон кивнула Молли.
– Шугар заслуживает этой чести, она все готовит, – поспешила исправить постояльца Молли.
Шугар, принесшая новую чашку сметанной подливки, пояснила:
– Но рецепты принадлежат семье мисс Дюрант. Она собирает их в книгу, которую думает закончить и продать к каникулам.
Молли побелела: теперь Шугар взялась напоминать ей то, о чем перестал говорить Джубел! Но глаза Итты Петерсон заблестели от возбуждения.
– Вы должны непременно включить в книгу рецепт этого торта из желе, – ее улыбка была искренней. – А когда вы закроете таверну, дорогая, почему бы вам самой и Шугар не работать у меня? Шугар стала бы готовить, а такой изящной и честной девушке, как вы, я с удовольствием доверила бы вести мое хозяйство, тогда я смогла бы уделять больше времени делам общины.
