— Вот тут стоп! — встрепенулась моя подозрительность. — Что значит "не играют"?
Мне вдруг представилась большая песочница и толпа здоровых парней с совочками. И девочка с бантиками, которая играет с ними в куличики. Я даже головой помотала, прогоняя идиотскую мысль. И тут же вспомнила слова Лейхио — про партнеров по играм и… о звероштучках для секса. У-у-у-у… вот это я спросила.
— Считается, что мы не умеем. Не обучены, как бы. Вот наложники — эти да, их же чуть ли не с детства натаскивают женщинам удовольствие доставлять, а меня по электротехнике больше. Вот, и кого в мужья предпочтут? Электрика вызывают, когда что-то ломается…
У меня в голове никак не хотело укладываться, что этот парень жалеет о том, что его не… насиловали и не пытали с детства. Может, я все же что-то неправильно понимаю? Ведь нормальные люди Аллаха бы благодарили за то, что к ним не применяют весь тот жуткий арсенал, что я видела на картинках. Одни плетки чего стоят.
— То есть ты хотел бы быть наложником? — осторожно уточнила я, прикончив жаркое и берясь за десерт. — А не страшно? Это же больно, должно быть, нет?
— Не, я бы хотел быть сразу личным наложником, — размечтался курносик. — А еще, чтобы меня в лагерь их отправили поучиться, и я бы стал спецом-наложником, как Сайни, например. Брат Эйнри, — пояснил он. — Вот его в мужья взяли, потому что он сразу и спец, и наложник. Два в одном.
— А личных наложников не бьют и не… — у меня крыша едет, с ребенком на такие темы разговаривать. А с другой стороны — этот хоть не предлагает сразу показать. — Не пихают в них… всякое?
— В смысле "не бьют"? Никого не бьют… Ну, разве что в гареме парни подерутся, или мальки между собой, так за это потом и по заднице можно получить. А просто так никого не бьют, — отрицательно замотал головой мальчишка. — И ничего никуда не пихают вроде. Вы о чем вообще?
— Я имела в виду… не бьют плетками, — пришлось уточнить, и даже получилось не покраснеть. — А об остальном… ладно, забудь.
— Плетками бьют, если очень сильно провинился, или если госпожа чем-то расстроена, а ты ей под руку попался. Но такое обычно как раз мужьям или личным наложникам достается. А еще, если в тебя играют, но тогда, вообще, даже кончить можно! — этот псих даже глаза прикрыл, словно представляя подобное удовольствие, потом поперхнулся и виновато вытаращился на меня: — Ой, простите, госпожа!
— Прощаю… — прокашляла я, потому что подавилась соком аккурат во время его признания. — И ты хочешь… попадаться под руку каждой вот такой госпоже? Сам? Добровольно?! — я все никак не могла поверить.
— В смысле, "каждой"? Я одной хочу попадаться. Одной единственной. А чтобы попасться, надо ее заинтересовать, а она начинающими спецами не интересуется, — во-от какая печаль у товарища, значит, угу… — Вот если бы она в меня хоть раз поиграла, то поняла бы, что я не хуже, чем эти… из гарема… Мне друг все учебники тайком давал почитать! Я теорию хорошо усвоил! Иех, только практики бы побольше!
— Как понимаю, она уже есть? Та, единственная? — так, надо перевести разговор на более нейтральную тему, а то нас в какие-то дебри занесло, сильно неприличные. Первая любовь — это же прекрасно!
— Есть, — заговорщицким шепотом сообщил курносик и зарделся. — Подруга моей старшей сестры, краса-а-авица! Она уже на одном из заводов работает, начальница! А я и спец домашний, и… Выберет она себе наложника из гарема в мужья, попой чую! А я останусь не при делах.
Такая озабоченная моська у него стала и при этом ну просто невероятно хорошенькая, миленькая… смешная. Даже сравнивать с местными образцами красоты не хочется — сто очков вперед даст! О чем я несчастному влюбленному сразу и сообщила:
— Да брось, конечно, она тебя заметит! На такого хорошенького мальчишку все должны заглядываться!
— Меня и так замечают, как брата подруги, — прямо не мальчик, а олицетворение смиренной печали. — Вы насчет "хорошенького" пошутили сейчас, да? Можно подумать, я не знаю, что страшненький.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кто тебе сказал такую глупость! — непритворно возмутилась я. — Ничего подобного!
Мальчишка зарумянился, смущенно потупился и пролепетал:
— Да ладно… Вот Эйнри — тот красивый! Его все госпожи в драку растаскивали, а госпожа Кэйтайриона даже согласилась его в "гостевые" мужья взять, правда, он ей наследницу сделать не смог, а потом они вроде как совсем разошлись.
Я отложила на дальнюю полочку в голове информацию по вопросу "гостевой муж". И почему, если он чей-то муж, целует и… играет… в него сестра? Потом выясню.
— Такие красавчики все на одно лицо, — стала я объяснять страдальцу. — А у тебя зато очень выразительная внешность, приятная, милая, смотришь, и улыбнуться хочется. У тебя есть индивидуальность, а это главное! Ты просто сам в это поверь, и увидишь, твоя подруга сестры ни за что не устоит!
— А больше вам ничего, глядя на меня, не хочется? Я же не скоморох на ярмарке… Я хочу, чтобы в меня поиграть хотели! — вот странный чудик, не угодишь ему.
— Я в ваши игры вообще не играю, — Аллах меня спаси от таких развлечений! — Не умею. Потому меня и тянуть не может, понятно? А так — ты мне очень даже нравишься.
— А что вы тогда со своими мужчинами делаете? — офигел ребенок.
А я офигела следом. Вот это вопросик, шешен амы!!!
Глава 16
Адиль:
Спать я отправилась за полночь. Поэтому и утром встала с некоторым трудом. Плюнула бы на все и поспала подольше, но я привыкла держать слово. Обещала вчера позаниматься с маньяком и примой — значит, надо выволакивать себя из-под одеяла, умываться-одеваться и вперед знакомым маршрутом в местный спортзал.
Пока шла, вспомнила вчерашнее курносое недоразумение. Вот ведь, весь вечер с ним болтала, а как зовут, додумалась спросить, только когда уже прощалась на пороге собственной комнаты.
Ужасно смешное имя, как и сам курносик. Мийхайсь — надо же было так ребенка одарить, у моей соседки кота так звали! Без этих их "Й" через каждый слог, но с ними же еще смешнее. Еле удержалась, сохранила серьезную физиономию, чтобы не обидеть мелкого. Он ужасно милый и потешный симпатяга.
В спортзале обнаружилось, что не только я помню о вчерашнем обещании. Значит, не зря мучилась, вытряхивая себя из уютного сонного гнездышка. Вилайди уже нарезал круги по залу, Рэйнийляш сидел под брусьями в позе лотоса и созерцал дверной проем. Не хватало только мальков.
— Госпожа — сама точность, — выпендрежник продемонстрировал уже привычный трансформер — это когда из позы "сидя на заднице ноги кренделем" индивидуум взмывает в воздух и ба-бац — уже на коленях, весь такой смиренный. Я только вздохнула: похоже, начинаю привыкать.
— Доброе утро, госпожа, — ага, и сразу встал, молодец.
Вилайди пронаблюдал это цирковое представление с некоторой опаской, потому что он, когда я вошла, только поклонился. Так что теперь решил уточнить:
— Простите, госпожа, я почему-то подумал, что вам спокойнее, если мы будем вести себя так, как с госпожой Айрин, а не как с местными женщинами, — пока говорил, тоже медленно опускался на колени: — Доброе утро, госпожа.
— Да ну вас, с вашей акробатикой, — отмахнулась я добродушно. — Доброе утро. Вставай, мне эта гимнастика совершенно безразлична. Если тебе самому хочется — я привыкла уже немного, пугаться не буду. А по мне, так достаточно просто поздороваться.
— Ты, Вилкин, как был наивняшкой, так ею и помрешь, — констатировал Рэйнийляш, — Можно подумать, мы тут перед каждой местной женщиной на колени падаем. Нет, госпожа, только перед теми, кого уважаем, так как мы здесь "избалованные и обнаглевшие", — хорошее объяснение, я уже тихо давилась хохотом, такой у примы был независимо-важный вид. — Вы же наш учитель, а учителей уважают, — и нарисовал на продувной физиономии уважение. Поверх хитрости. Ничего так получилось, весело.
