— Кстати, — всполошился третий. — Вижу сестренка обрела речь, как это произошло?
— Сестренка принесла с собой горшочек с Хуа, мы позаимствовали совсем немного, чтобы исцелить рану во рту. Не беспокойся, третий брат, я позаботился о том, что горшочек обнаружат далеко от нас.
— Новые зубы… Но ты не умеешь управлять Хуа, никто из нас не умеет! — воскликнул третий брат. — Это значит… — удивленно замер третий…
— Мы все знаем, что это значит, — поджал губы четвертый брат. — Второму крупно повезло.
Все замолчали, и Эмма ощутила, как громко бьется сердце в груди.
— Вы не скажете мне? — наконец не выдержала она. — Что вы собираетесь сделать со мной?
Эрик укоризненно покачал головой в сторону четвертого.
— Зачем ты пугаешь сестренку?
Эмма вскочила и принялась пятиться в сторону двери.
Эрик тоже встал и посмотрел на Эмму глубоким взглядом.
15.7
— Братья не знают, что сестренке не повезло прежде быть окруженной лишенными чести людьми. Она слишком болезненно воспринимает ваши шутки. Будьте мягче, братья. Сестренка, пожалуйста, вернись. Никто из нас не причинит тебе вреда.
— Конечно! — пробасил первый. — Ты в безопасности с нами.
Четвертый, пошатнувшись, тоже встал.
— Прошу прощения, — с достоинством, без всякой насмешки сказал он.
— Почему второму брату повезло со мной? — не сдавалась Эмма.
Она больше не могла пропускать мимо ушей недоговорённости. Слишком высока их цена. Адам потратил немереное количество времени и сил ради создания Лунны. Теперь, когда Эрику и остальным известен ее секрет, что они будут делать с нею?
— Зачем я нужна вам? — испуганно повторила она.
Эрик сжал руки в кулаки, затем горестно выдохнул и покачал головой.
— На мне клеймо преступника, сестренка.
В жаровне потрескивали дрова, за окном вновь зашумел обильный весенний дождь. В комнате стало очень тихо. На щеках Эрика блеснули слезы. Эмма вспомнила о том, что после пожара на складе от голода погиб брат Эрика. Ей стало больно, что вопросом невольно растревожила старую рану.
— Я поклялся, что целью моей жизни будет искупление вины, — продолжил Эрик. — В нашей вере, спасение Лунны от смертельной опасности прощает любой грех. Поэтому, этот брат не желал благодарности. Слишком многим обязан сестренке. Ты спросила, что мне нужно? Будь здорова и счастлива, вот и все.
Остальные за спиной Эрика согласно кивали. Даже третий брат растерялся настолько, что перестал разыгрывать обиду и тревожно мял край скатерти.
— Простите меня, — наконец сказала Эмма.
Ей было стыдно за подозрения, но вместе с тем в душе разлилось целительное облегчение.
Она сделала шаг вперед, затем другой, и тут заметила, что Эрик не посторонился, чтобы освободить место рядом с ним на скамье. Он старательно отводил взгляд, а на его лице застыло уныние.
Третий брат обрадовался, протер табурет, приготовленный для Эммы ранее и вскочил ей на встречу.
Она помедлила на мгновение, затем потянула Эрика за рукав и села на то же место рядом с ним. Его бок грел Эмму через одежду.
16
— Сестренка мало ест, ей нужны силы.
— Сестренке понравилась рыба, оставьте ей жирный кусочек подле головы!
— Этот брат припас для нее засахаренные фрукты, купленные сегодня на базаре. Свежие!
Эмма осторожно улыбалась, чтобы не повредить губы. Чрезмерная забота братьев перестала настораживать. Впервые, с тех пор, как очнулась на алтаре, Эмма расслабилась.
Только Эрик был непривычно тих. Он медленно ел, погруженный в свои не слишком веселые мысли. Ровные брови сошлись на переносице. Жемчужные зубы рассеянно покусывали палочку.
— Кстати, — третий брат скрестил руки на груди. — Второму брату следовало бы освободить сестренке комнату. Он вполне может устроиться со мной на кухне. Комната первого и четвертого просторней, но они делят ее на двоих.
— Да-да, — рассеянно согласился Эрик.
— Нет, — категорично заявила Эмма.
Все-таки третий заметил кровавое пятно на простынях во время стирки и пришел к неверным выводам. Эмме было все равно, что думает третий, она знала, с кем из четырех братьев чувствует себя в безопасности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Урман, — спокойно сказала Эмма. — Я боюсь спать в одиночестве. Мне нужен Эр.
Одна мысль о том, чтобы остаться наедине с темнотой повергла ее в ужас.
— Не смею перечить сестренке, но ей следует думать не только о собственном удобстве, но и о традициях. Двое незамужних молодых людей не могут ночевать в одной комнате, не будучи женатыми.
— Кто против? — пожала плечами Эмма.
— Но… — начал третий брат, затем затих.
Тогда Эрик, тяжело вздохнув, все же заговорил:
— Третий брат, тебе прекрасно известно, что никто из нас никогда не женится. Пора смириться с этим. Пока сестренка гостит у нас, сделаем все возможное для ее комфорта.
— А потом? — Эмма схватилась за предплечье Эрика. — Что со мной будет потом?
— Сестренка, только не смотри на меня с таким ужасом, мое сердце не выдерживает, — покачал головой Эрик, рассыпая по плечам золотые волосы. — Тебе лучше всего будет отправиться в горы Баолян. Там тебя будут холить и лелеять, сможешь обрести семью… Нет, нет, не надо пугаться. Ты свободна делать, что пожелаешь.
— Я хочу остаться с тобой, — заверила Эмма, сжимая его запястье. — Можно остаться с тобой?
Взгляд Эрика стал мягким, так смотрят на нежную бабочку, присевшую на палец.
— У этого брата нет ничего достойного сестренки. Право же, глупо цепляться за нас. Прозябание в нищете в вечном страхе перед властями… Я бы не хотел подобной судьбы для Эммы.
— Я стесняю вас? Мешаю?
— Нет-нет-нет! — дружно замахали братья. — Сестренка может остаться сколько захочет.
Эрик молчал, пока остальные бурно выражали гостеприимство.
— Оставайся, пока тут безопасно, — тихо сказал он ей на ухо.
16.1
Эмма опустила голову и плотнее прижалась ко второму брату. Рука под столом нашарила его широкую ладонь. Эрик замер, потом позволил пальцам переплестись. Только тогда Эмма ощутила в сердце волну теплоты и успокоилась.
Пока он рядом, можно дышать. Пусть Эрик говорит сколько угодно о ветрености и ненадежности, Эмма привыкла доверять поступкам. Она прекрасно знает, кто бросил, как ненужную вещь, а кто подобрал, побитую и беспомощную.
После ужина ей не дали убрать со стола или помочь в мойке посуды. Она внимательно наблюдала за братьями, чтобы в следующий раз знать, где хранятся плошки и откуда достается бадья для мыльной воды.
Третий брат не стал участвовать в уборке. После ужина лишь промокнул полотенцем губы, отряхнул руки и вышел на задний двор в дождь. Перед тем, как закрыть дверь, он бросил взгляд на Эмму, приглашая идти за ним. Она сделала вид, что не заметила.
Зато когда Эрик мягко сказал ей идти спать, а сам направился к заднему двору, Эмма попросилась с ним.
— Весенние вечера прохладны, к тому же идет дождь, сестренка промокнет. Вижу, вижу, сестренка не отступится. Айя, дай накину подбитый мехом плащ и захвачу зонт из промасленной бумаги.
Первый брат насыпал немного углей в горшочек, укутал в специальное одеяло, и с сердитым видом сунул в руки Эмме. Она уже разобралась, что близкие не боялись ни грозного вида светловолосого великана, ни громкого голоса. Они слушались его авторитет.
Уверившись, что Эмма тепло одета и обута, ей позволили сопровождать Эрика в ночь. Они побежали вдвоем по мокрой траве, тесно прижавшись под синим зонтом. Ленивые капли барабанили по бумаге, но Эмма нисколечко не промокла. За этим тщательно следил Эрик.
Под крышей сарая третий брат раскладывал руду в вытянутые тигли. Красным зевом полыхала печь, рядом раскрывался и закрывался мех, приводимый в движение хитрым колесом на стержне, уходящим в темноту.
