Мягкий и тактичный, Меркулов советы давал ненавязчиво, интересовался, какие реплики неудобны актерам, здесь же, в зале, вносил поправки золотым пером тяжелого "Монблана".
После возвращения в кабинет чувствовал себя помолодевшим: с арестованными, которые пытались отрицать вину, работалось легче; вида пыток он не переносил; когда начинали работать специалисты, уходил из камеры; легче всего ему давалась эмоциональная часть, заключительная, когда изувеченного человека надо было приободрить, вдохнуть в него веру, доказать, что признание вины - долг коммуниста, патриота Родины, ведущей борьбу с кровавым агрессором...
Евгения Думбадзе - когда он эмигрировал, поняв, что такое Берия, - убили по приказу давнего "друга и брата" в Париже; а ведь сидели за одной партой в бакинском "Техникуме" - так тогда называли Высшую школу механики и конструкций, - вместе читали Маркса и Ленина; запрещенную литературу приносил Всеволод Меркулов: "Надо учиться владеть толпой; теория даст нам силу, чтобы повести за собой сирых и слабых, нуждающихся в Мессии..."
Лаврентий Берия, присланный на учебу в Баку сухумским меценатом Еркомишвили, держал запрещенную литературу в своей комнате - хватало на то, чтобы жить отдельно, благодетель помогал щедро. Один из старших друзей Берия, безымянный и незаметный, постоянно засиживался за полночь, читая Ленина, Маркса, Жордания, Троцкого, - дядя Авель Енукидзе, подвижник Революции, давал Берия самые интересные брошюры на грузинском языке.
Старший товарищ Берия был сотрудником охранки; используя эту дружбу, жандармы знали все, что происходит в "Техникуме".
Порою "товарищ" подбрасывал юноше деньги: "Лаврентий, запомни - революция против пуританства; ее спутники - поэзия и любовь; потом отдашь червонец, не думай об этом, пустяки, станешь архитектором - озолотишься..."
После Февральской революции, не став сдавать выпускные экзамены, видимо, опасаясь, что разоблачение "старшего товарища" (дурак не поймет, что дружил с осведомителем) может ударить и по нему, Берия сообщает друзьям, что добровольно уходит в армию: вести "пропаганду среди солдат". Он доехал до Ясс, но вернулся в Баку вскоре после победы Октября, когда меньшевики в Грузии провозгласили Республику, а во главе ее стал приятель Сталина - Чхеидзе.
- Я должен внедриться в их партию, - сказал Берия Серго Орджоникидзе, прибывшему тогда в Баку. - Я знаю, как бороться с врагами изнутри.
И он получил санкцию на вступление в меньшевистскую партию - чем больше версий и слухов, тем затаеннее правда...
...В Тбилиси он расчетливо подставился - намеренно засветил себя, выдавая за агитатора, - и был посажен в тюрьму как большевик.
Это снимало с него все подозрения, которые могли возникнуть в Баку, если бы кто-то всерьез занялся материалами охранки; не занялись; это дело профессуры, ученых, а их тогда отринули; впрочем, те и сами отнюдь не стремились сотрудничать с Лениным, Троцким, Каменевым, Зиновьевым и Луначарским.
За его освобождение боролись - "юноша рискует жизнью"; был депортирован из Грузии, в Баку встретили как героя.
Именно в то время к нему примкнули новые друзья - Гоглидзе, братья Кобуловы, Деканозов. С ними он прошел жизнь, с ними его вели на расстрел, который наблюдал Конев: маршал получил эту привилегию потому, что именно в кабинете Берия был убит его учитель - Блюхер.
Когда в Баку вступили англичане, Меркулова, Багирова и Гоглидзе посадили были достаточно активны в своей революционной позиции; перестукивались в камерах Баиловской тюрьмы, искали, где "лидер", Лаврентий.
А Лаврентий спокойно пришел в "Техникум" и приступил к сдаче экзаменов на звание "архитектора" - оккупанты его не тронули, потому что списки на аресты составляли бывшие офицеры охраны...
Перед тем как в Баку вошла Красная Армия во главе с Кировым и Орджоникидзе, архивы спалили; в тот же день Берия сформировал первое Бюро комсомола Азербайджана: Багиров, Думбадзе, старший Кобулов и Деканозов.
(Именно Деканозов был послом Сталина в Берлине; имел встречи с фюрером, Розенбергом, Герингом, Риббентропом и Гессом; всячески крепил "дружество" между "двумя великими народами и идеологиями"; был первым, кто сообщил Гессу, что на партконференции ВКП(б) из состава ЦК выведены Жемчужина и Литвинов "мы сближаемся и в национальном вопросе; дайте время, у нас не будет принципиальных разногласий".
Когда его вели на расстрел, плакал и терял сознание, молил о пощаде.
Генерал Павел Мешик, которого казнили вместе с ним, плюнул себе под ноги:
- Говно, не позорься!
И - запел "Интернационал". Не все враги - тряпки, умереть достойно нелегкая штука.)
...Как только Советская власть пришла в Грузию, туда срочно прибыл Сталин; отправился в депо, к рабочим, которые, он был убежден, поддержат его; обратился по-русски; рабочие закричали:
- Говори на нашем языке, ты ж грузин!
- Я говорю на языке русской революции! - отрезал Сталин.
Дружеского собеседования не получилось; Сталин был раздосадован; ночью шестого июля двадцать первого года в ЦК был организован банкет; Буду Мдивани, как герой борьбы против меньшевиков, предложил, чтобы Сталин стал тамадой. Первым зааплодировал Берия, сопровождавший его повсюду.
Сталин словно бы не заметил этого, однако вскоре прислал шифровку из Москвы, предлагая назначить Лаврентия Берия председателем ЧК Грузии.
Серго ответил:
- Рано еще... Пусть поработает в Азербайджане.
Поначалу его назначили шефом отдела безопасности; Берия бросился к Алеше Сванидзе, родственнику Сталина, брату его первой жены...
(Перед расстрелом люди Берия предложили Сванидзе: "Признайся во вредительстве, в этом случае товарищ Сталин обещал помиловать тебя". Сванидзе молча покачал головой. Его расстреляли; выслушав эту историю, Сталин усмехнулся: "Какой гордый, а?")
Сванидзе позвонил Буду Мдивани и Махарадзе; после их нажима Берия прибыл в Баку не только заместителем председателя ЧК, но и начальником отдела "секретных операций" - все архивы теперь были в его руках...
Сделав то, что следовало, собрав наиболее уникальные документы - не только о себе самом, понятно, - он был командирован в Грузию; расстрелял благодетеля Еркомишвили - "не мог буржуй помогать революционеру"; провел массовые расстрелы грузинских социал-демократов, стоявших когда-то на меньшевистских позициях, доложил об этом лично Сталину, был назначен начальником Грузинской ЧК и - по представлению Иосифа Виссарионовича - награжден орденом Красного Знамени,
А совершенно необходимым Сталину он сделался в тот день, когда в Сухуми приехал больной Троцкий - зимой двадцать четвертого. Каждый шаг Предреввоенсовета и члена Политбюро немедленно сообщался Сталину; от него и была получена санкция на "прощупывание" (читай - провокационные разговоры) "человека номер два".
Именно Лаврентию Берия и поручил Сталин в двадцать девятом негласно наблюдать за выдворением Троцкого в Турцию.
Именно ему Сталин поручил уничтожить старого большевика Алексея Гегечкори - тот отзывался о диктаторе без должного пиетета, в воспоминаниях ничего не написал о "выдающейся роли Кобы", - сфабриковали дело о растрате; Берия приехал к "старшему другу", предложил дилемму: суд или самоубийство - с последующими торжественными похоронами.
Гегечкори был первой жертвой Берия - из числа большевиков-ленинцев.
Тридцать первый год, массовая коллективизация, Гегечкори - народный комиссар земледелия Грузии; "виновник перегибов" назван; наглядный урок Хозяину, как надо страховать возможные поражения в тактике.
Следующим был уничтожен Котэ Цицнадзе - последний из оставшихся в живых друзей Камо, работавший с ним до революции; Берия отправил в Кремль рукопись воспоминаний Котэ о Камо - и в них про Сталина не говорилось ни слова.
Сталин отправил Котэ телеграмму: "Жду в Кремле, подготовил для тебя новую работу. Сердечный привет. Коба".
Котэ выехал в Москву, оттуда был отправлен в ссылку, где и умер.
Это было в 1932 году.
В благодарность за верную службу Сталин назначил своего молодого друга первым секретарем ЦК Компартии Грузии.
Получив от Сталина приказ установить тотальную слежку за народным комиссаром внешней торговли Розенгольцем, которого исподволь готовили на процесс - вместе с Бухариным и Рыковым, - Берия делает это по-своему, он насилует, при помощи двух своих охранников, восемнадцатилетнюю дочь наркома, Лену. Девушка кончила жизнь самоубийством; ее тело выбросили на шоссе, и по ней прокатил "линкольн" - несчастный случай.
У Розенгольца остался сын, маленький еще мальчик, - на нем потом и играли, сломить было нетрудно, трагедия с дочерью постоянно рвала сердце...
В дни, когда решалась судьба Серго, Берия приехал за его старшим братом Папули Орджоникидзе. Старого большевика пытали в кабинете Берия, здесь же и застрелили; перед смертью Папули выхаркнул кровь на роскошный том "К истории большевистских организаций Закавказья" - шедевр Берия как литератора и историографа.
