врачам, ищет новые варианты лечения… и собирается везти в Нью-Йорк, да… вместо того, чтоб просто вернуть вам, как подобает сделать приличному мужику.
На ее щеках вспыхнули красные пятна.
– А еще он, гад, посмел выплатить долги вашего муженька. И оплатил закладную из банка. Содержит вас, позволяя не работать. И платит всем этим… девкам, что вьются вокруг Зои.
– Не все упирается только в деньги!
– Ага, – согласилась я, правда, без особого энтузиазма.
Не все, но многое.
– Я бы все их отдала, только чтобы Зои… ты не поймешь… ты… слишком любишь его.
– Кого-то ведь надо. Что? Я тоже живая, что бы там матушка ни говорила.
– Твоя мать о тебе предпочитает не говорить.
Уколола.
Это да… они же там в одном комитете сиживают, любуются друг другом и меряются, кто больший благотворитель и лучший попечитель, и вообще правильней Заветы Господни понимает.
– А о моем братце? – поинтересовалась так, исключительно ради поддержания беседы.
Но миссис Фильчер кивнула и сказала:
– Она очень переживает то, что случилось.
Верю.
Почти. Только не понимаю, откуда эти переживания взялись. Матушка при всей показной своей набожности глубоко практична. И в жизни не поверю, будто она ночей не спала, мучая себя надеждой, что однажды Вихо вернется.
Она знала, что он мертв. И я знала.
И Ник, если подумать, глубоко в душе понимал: иной вариант невозможен. Поэтому и успокоился.
– Тебе не понять, каково это – терять своих детей. Душу в них вложить… надеяться, что… – а вот слеза, скользнувшая по щеке миссис Фильчер, была вполне себе настоящей. И смахнула она ее весьма поспешно, я бы даже сказала, слишком поспешно.
Лицо ее дрогнуло.
И показалось, что из-под него, будто из-под маски, выглянуло другое. И спряталось.
Я же сделала вид, что не заметила. Люди не любят, когда кто-то видит их слабыми.
– Между прочим, твоя мать полагает, что Ник не столь прост, каким его видят. Ты знала, что он дважды привлекался? Нет, не здесь… кто у нас решится тронуть Эшби? А вот во время учебы… за хранение наркотиков, – она произнесла это с немалым удовольствием, скрыть которое не потрудилась. – И всякий раз ему удавалось переложить вину на кого-то другого…
– Или этот другой и вправду был виноват?
Ник и наркотики?
Ник, который и таблетки-то обезболивающие выписывает крайне неохотно, полагая, что травы действуют не хуже, а привыкания к ним вовсе нет. Ник и… наркотики.
Те, что в подвале.
Старый друг… и Вихо, готовый звезду с неба снять, если она даст шанс разжиться деньгами. Ник, которому все верят, и аккуратные пачки белого порошка?
Деньги?
– Возможно, – не стала спорить миссис Фильчер. Помолчала недолго. И добавила: – В тот день его видели в городе… когда с Зои… он говорит, что был в пустыне, но старый Мак клянется, что видел машину… Ника машину…
– Старый Мак за бутылку душу продаст.
– Ты его защищаешь.
– Он мой друг, – я пожала плечами и поднялась, потянулась. – Естественно, что я его защищаю. И буду защищать. А если вам он так уж неприятен, то подавайте в суд. Получите опеку над дочерью. Ник не станет препятствовать. Я так думаю. Забирайте Зои и уезжайте.
Почему-то мое предложение миссис Фильчер не понравилось.
Глава 16
Милдред была в красном.
Яркий цвет. Слишком уж яркий, чтобы не выделяться. Она и без того выделялась: ростом, статью, светлыми своими волосами, которые остригала до неприличия коротко. Темной помадой, делавшей губы выразительными. И Лука не мог отвести взгляда от этих губ.
А она, устроившись на стуле, закинула ногу за ногу. Бесконечное великолепие, и слегка задравшаяся брючина дразнила, приоткрывая полоску белой кожи.
Кому-то ведь…
О жизни Милдред вне Бюро ходили самые разные слухи. За некоторые Лука набил бы морду, невзирая на последствия. Но это он, человек простой, примитивный даже. Милдред о слухах наверняка знала, но была выше их.
– Смотри, что удалось установить, – она перебирала тонкие листы бумаги, и Лука не мог отделаться от мысли, что она вот сейчас проткнет эти несчастные листы острыми своими когтями. Но нет, не протыкала.
И была аккуратна. Педантична.
– К счастью, среди наших нашелся человек, родившийся в Долькрике, – она подняла руку, поправляя тонюсенькую прядь волос. Коснулась уха, аккуратного такого, с розоватой раковиной. – Он составил справку…
Лука плюхнулся на стул.
И ноги вытянул. Его собственным было далеко до этих вот… в чулках. Кривоваты. И волосаты. И брючины задрались, а носок съехал. Пришлось наклоняться и поправлять.
Он и наклонился. И поправил.
– Мать у парня из айоха, когда-то покинула племя вместе с отцом. Точнее, появилась в городе с неким Бобби Саммерсом, посредником, и младенцем, которого окрестили в церкви. Пятью годами позже там же крестили и девочку… Уна Саммерс, ныне старший егерь в заповеднике драконов.
Лука нахмурился.
Ладно, с бабой-агентом он мог смириться, тем паче что далеко не все агенты в поле работали. Милдред работала, да… но с сопровождением и вообще… А драконы?
Лука ходил в Национальный музей.
Смотрел на распростертую под потолком тварь, крылья которой заслоняли купол. И представить, что баба с драконами возится? Вот с этими вот? У которых зубов больше, чем у акулы? И они еще огнем пыхают?
– К слову, один из лучших сотрудников… – Милдред смотрела с насмешкой. У нее, кажется, были собственные соображения по поводу того, что бабе можно и чего делать не следует.
– Но речь не о ней. Незадолго до рождения девочки айоха приняла христианство, и состоялось венчание.
– Погоди, значит…
– Парень рожден вне брака. Хотя в нынешние времена это вряд ли что-то значит.
Ага.
Может, в Нью-Йорке и не значит, а вот в занюханных городках, которые свято держатся за собственные традиции, очень даже значит. И надо полагать, в Долькрике этом многие, если не все, знали, что паренек незаконнорожденный.
Доставалось ему? Сто пудов. Еще и полукровка…
– Он получил образование в местной школе. Можно сказать, повезло, потому что школа появилась незадолго до его рождения. Так… что еще? Получил стипендию за спортивные успехи. Уехал… учился… с переменным успехом.
Листы шелестели.
Ногти поблескивали лаком. А Лука поскреб кулак. Его тоже дразнили. Пытались. То есть сперва-то дразнили, а потом он научился давать в морду. Хорошее умение, куда полезней, чем знание литературы, хотя и читать он любил.
На досуге. Жаль, досуг случался нечасто.
Но морды бить – это другое… странно, что отметок о драках не сохранилось. Или не странно? Если папаша мальца с шерифом на короткой ноге был, тогда бы
