За спиной рвануло так, что в первый момент мне показалось: всё — добегался, сталкер… Уши заложило, лысину обдало жаром, несмотря на защитный купол откинутого назад шлема, один из контейнеров для артефактов сорвало с брони осколком, чуть было не зацепило плечо — я даже почувствовал легкое горячее касание. Благо осколок скользнул по касательной и не успел прожечь сочленение. Сверху пронеслась ударная волна, а затем на нас упали тяжелые пласты жижи, которая при взрыве мгновенно спеклась до твердого состояния.
Упади мы мордами в дерьмо на долю секунды позже, и, как говаривал один мой хороший знакомый, казус вышел бы неимоверный.
— …гидроцефал сраный, — закончил тираду Гост, когда в тоннеле затихло. Его слова долетали до моих ушей сквозь мерзкий звон. — Я тебя еще достану, тварь.
— Фал сраный.
Я не сразу узнал голос. Приподнял голову, протер перчаткой стекло налобника и посмотрел наверх, освещая вышедшего из-за угла Дроя. Он держался как-то странно: слишком ровно, осанисто, стоя на прямых, словно жерди ногах, что при его телосложении выглядело комично.
— Я тебя еще достану, тварь, — сказал он, пытаясь повторить интонации Госта.
Гост приподнялся на локте и удивленно покосился на сталкера.
— Родной, ты чего?
— Родной, ты чего?
Короткий ствол «Орды» Дроя смотрел точно в мурло.
На меня, братцы, неоднократно наводили оружие, поэтому слукавлю, если скажу, что впадаю в ступор при виде этого черного зрачка смерти. Наоборот: мой мозг в таких ситуациях начинает быстро искать варианты спасения. Но в тот момент я залип. Просто валялся в грязи и тупо глядел, как Дрой держит меня на мушке. И абсолютно ничего не мог поделать. Птичка-интуиция колошматила в затылок, пытаясь донести какую-то простейшую информацию и вывести меня из состояния оторопи, но тело и мысли будто парализовало. Они больше не повиновались мне.
Прямо скажем, в тот момент я пережил одно из самых беспомощных состояний во всей своей сталкерской карьере. Не дай вам бог оказаться в подобном положении.
Прошло секунды две или три. Они показались неимоверно длинными, тянущимися бесконечно долговысасывающими из организма душу вместе с допингом, амфетаминами и прочей ерундой.
Но вот картинка наконец сдвинулась с мертвой точки…
Бывает так, что моргаешь, а когда веки поднимаются — мир уже изменился. Из статичного киселя превратился в стремительно развивающийся сгусток событий, и за этой ниточкой нужно поспеть во что бы то ни стало. Редко, но бывает.
Тогда со мной случилось именно так.
Зеленый вывалился из-за угла и врезался в Дроя, надеясь сбить с ног, но сумел лишь немного сдвинуть в сторону. Тот, качнувшись, инстинктивно спустил курок. Пули впились в землю возле моей руки, обдав брызгами и заставив отшатнуться. На левое ухо я теперь оглох капитально.
Гост точным движением схватил Дроя за лодыжку и рванул на себя, чтобы хоть как-то помочь Зеленому, который явно уступал в весовой категории нашему веснушчатому другу, волю которого подчинил себе матерый контролер…
Контролер! Он должен видеть человека, чтобы подвергнуть его пси-атаке, лишающей воли: это вам не стаю псевдоплоти в подчинении держать. Совладать с психикой высших приматов — задачка посерьезней. Значит, псионик сумел после взрыва гранаты выбраться из вентиляции и сейчас находится в комнате, аккурат у меня за спиной…
Эти мысли проскочили в освобожденном от пси-влияния мозгу ярким росчерком. По всей видимости, когда Зеленый налетел на Дроя, мутанту пришлось полностью сконцентрироваться на основной жертве, «отпустив» остальных.
Гост с Зеленым продолжали зажимать Дроя в угол. Он теперь тупо отмахивался автоматом на манер дубины, потому что патроны в оружии кончились, а перезарядить магазин не хватало времени. Не дожидаясь, пока контролер догадается переключить все свое нечеловеческое внимание на меня, я резко оттолкнулся локтем и перевернулся на спину, чувствуя, как из разодранного осколками рюкзака вываливается снаряжение. Фиг с ним, выжить бы.
Я рывком сел, а затем встал. Упал на одно колено и привычно вскинул автомат к плечу в боевое положение. Это чуть было не стоило мне жизни, потому что приклад «Орды» был короче, чем у «калаша», и отработанное до автоматизма движение получилось неточным: оружие едва не вылетело из рук.
Короткой заминкой не преминул воспользоваться псионик. Он, не переставая держать под ментальным контролем Дроя, неожиданно легко поднял с пола ножку стула с обломанными кусками пластика на конце и бросился на меня. Размашистые, зигзагообразные движения делали его похожим на атакующую обезьяну. Острые края подручного орудия чуть не распороли мне шею — лишь в самый последний момент я успел уклониться от просвистевшей рядом «секиры».
Схватка обещала быть скоротечной. На моей стороне была сила огнестрельного оружия. Контролеру на руку играла темнота — ведь ему не нужно было выхватывать динамичную мишень в скачущем туда-сюда луче налобника. Зато теперь, когда мы оба активно двигались, я хотя бы мог оставаться спокойным за собственные мозги: чтобы взять человека под ментальный контроль, даже матерому псионику нужно на некоторое время остановиться и сосредоточиться.
Так что если удерживать Дроя у него пока получалось, то уж власти над моим скудным умишкой пусть не ждет. Самому пригодится.
— Родной, поторопись! — крикнул Гост. Из тоннеля донесся глухой удар. — Дрой, зараза, сильный… Такими темпами он нас довольно скоро уроет и забудет, как звали.
— Стараюсь, брат!
Долговязая фигура мелькнула рядом. Слухи о том, что контролеры медлительны и неповоротливы, распускают юнцы, которым ни разу не доводилось сталкиваться с опасными пси-тварями лицом к лицу. Сталкеры, которым удалось остаться в живых и в здравом уме после знакомства с этими прелестными мутантами, предпочитали помалкивать и отшучиваться: уж больно «радужные» следы они оставляли в психике людей.
Сместившись в сторону от тоннеля и поднырнув под очередной коварный выпад мутанта, я развернулся и, не дожидаясь, пока умная система совершит захват цели, пальнул короткой очередью. Уши вновь заложило. Пламегаситель «Орды» не справился с венчиками огня, и на короткое мгновение все помещение осветилось контрастными вспышками, надолго впечатавшими каждую деталь этого смертельного поединка в мое сознание.
Внешне контролер больше всего напоминал измученного жизнью и телепрограммами сантехника из провинциального ЖЭУ, которому пришлось заступить на смену в состоянии жуткого похмелья. Сальные штаны с драными лямками-подтяжками и оттянутыми коленками, уныло опущенные плечи, ботинки без шнурков на босу ногу, бледная кожа с узорами вен. Если бы не длинные когтистые пальцы, которыми он сжимал ножку, и непропорционально большая голова… Хотя и без того сходство в этом подвальном помещении было пугающим.
Вот только движения слишком резки и порывисты для изможденного сушняком слесаря. А в тусклых маслинах глаз отражается бездонная пропасть, стоящая между человеком и существом, изуродованным Зоной до состояния полуразумного повелителя чужих мозгов.
Короткие вспышки, словно стробоскоп, раздробили движение псионика. Его ловкий прыжок в сторону превратился в веер контрастных кадров, словно кинопленку пустили слишком медленно, и иллюзия плавности пропала.
Во время приземления мутант извернулся и швырнул ножку в мою сторону, как томагавк. Уклониться я не успел, но острые края всего лишь поцарапали рукав брони, не причинив ни малейшего вреда. Орудие отлетело в угол.
Контролер замер на миг и отступил к стене. Я повернулся, высвечивая монстра, и навел на него автомат, готовясь пустить поперечную очередь, чтобы наверняка срезать гада.
Главное — не медлить, чтобы не успел сосредоточиться.
Но тут контролер развел руки-плети в стороны, будто показывая: я безоружен. Тень от его нескладной фигуры плясала на стальной двери, ведущей в подземелья лабораторий. Даже в свете налобника было заметно, как в жилах, которые обвивали шею, скулы и виски, пульсировала белесая жидкость, напоминающая гной.
— Не убивай, — попросил контролер.
Я вздрогнул. Голос был тихий, шипящий — его собственный, а не заимствованный у одного из нас.
А вслед за фразой последовал и вовсе удивительный пассаж: мутант присел на пол, утопая в мусоре, оставшемся после взрывов и стрельбы, склонил голову и прикрыл ее бугристыми пальцами.
Демоны Зоны… Существо просило пощады.
Я замешкался всего на секунду, позволив сомнению вкрасться в сознание вместе с цепкими ментальными щупальцами. Жалость к поверженному врагу возобладала над логикой и опытом, приобретенными в сотнях схваток с хитрыми созданиями. Мне вдруг захотелось изменить собственному принципу и не добивать противника, признавшего поражение. В сущности, зачем? Ведь он уйдет и больше не будет нам мешать, он не встанет на нашем пути к «бумерангу». Он даже не ранен. Он сумеет быстро свалить прочь и оставить нас в покое. Его когда-то звали Пауль Вийер.
