Делаю глоток кока-колы, ставлю стакан на барную стойку и подхожу.
– Говорите, сеньор Циммерман. Что вы хотели?
Эрик понижает голос и, не меняя выражения лица, спрашивает:
– Что ты делаешь, Джуд?
Надо же, я опять стала «Джуд».
– Пью кока-колу, – отвечаю. – «Зеро», конечно, чтобы не потолстеть.
Моя дерзость выводит его из себя. Я это знаю, и мне это нравится.
– Почему ты постоянно заставляешь меня сердиться? – спрашивает он, приводя меня в замешательство.
Да у него совсем нет совести!
– Я?! – шепчу. – Да ты…
У него жесткий, напряженный и вызывающий взгляд.
Его зрачки сужаются и говорят мне о многом, но я не желаю сегодня ничего понимать. Я отказываюсь.
– Проходите в зал, – говорит он. – Будем обедать.
Когда мы с Сантьяго заходим в зал и садимся на другом конце стола, звонит мой мобильный. Опять сестра! Перезвоню ей позднее, сейчас у меня нет никакого желания выслушивать ее жалобы. Еда восхитительная, и я продолжаю болтать с приятелем.
Пару раз поглядываю в сторону шефа и вижу, как он улыбается Аманде, отчего снова начинаю злиться. Но когда наши взгляды встречаются, я вспыхиваю. Завожусь. Этот взгляд Айсмена будоражит все мои нервные клетки, и я пылаю.
В половине пятого возвращаемся в офис. Я, конечно же, ехала в машине Сантьяго. Собрание завершилось только к семи вечера. Я без сил!
21
Когда рабочий день подошел к концу, Аманда, Эрик и я направляемся к лимузину. Не давая Эрику возможности снова меня унизить, сразу сажусь рядом с шофером.
Прохлаждайся!
Слышу, как они разговаривают. Точнее, слышу, как Аманда кудахчет, словно курица. До меня доносится то, о чем они говорят, и меня это бесит. Я не хочу их слышать. Стоит только посмотреть на Аманду, сразу становится понятно, какие цели она преследует. Стерва!
Я думала, что они снова поднимут стекло, разделяющее салон, но Эрик этого не делает. Он хочет, чтобы я была в курсе всего, что он скажет. Он говорит по-немецки, и меня возбуждает его голос. Заводит меня.
Лимузин останавливается возле отеля.
У меня возникает неимоверное желание поскорее смыться и не видеть ни Эрика, ни Аманду, но я покорно жду, пока они выйдут из машины. Прощаюсь с ними и ухожу.
Бегу к лифту и, когда за моей спиной закрываются двери, облегченно вздыхаю. Наконец-то я одна!
День был отвратительным, и мне хочется исчезнуть. Войдя в номер, бросаю кейс на диван и включаю музыку.
Распускаю волосы, снимаю пиджак и выпускаю блузку из юбки. Мне нужен душ.
В это время слышу, как кто-то тарабанит в дверь. Разум подсказывает, что это Эрик. Осматриваюсь. Единственный путь к бегству – выпрыгнуть из окна мансарды и умереть на асфальте. Какое огорчение для отца! Даже речи быть не может!
Решаю не обращать внимания. Я не собираюсь открывать. Но стук не прекращается.
Наконец открываю дверь, и мое лицо перекашивается от удивления. Передо мной Аманда! Она осматривает меня с ног до головы.
– Я могу войти? – спрашивает она по-немецки.
– Конечно, сеньорита Фишер, – отвечаю я тоже по-немецки.
Она входит, я закрываю за ней дверь.
– Ты опять останешься на выходные, как тогда в Барселоне? – спрашивает она.
Делаю недовольное лицо и немного размышляю.
– Да.
Ответ явно ее раздражает. Она проводит рукой по волосам и опускает руки на бедра.
– Если ты намерена быть с ним, то забудь об этом. Он останется со мной.
Свожу брови, словно со мной говорят по-китайски и я ничего не понимаю из сказанного:
– О чем вы говорите, сеньорита Фишер?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Не строй из себя дурочку. Ты ведь бедная испаночка, которая видит в Эрике золотую жилу, не так ли?
Я ошеломлена. Хлопаю глазами и выпускаю сидящую внутри фурию:
– Послушай, красотка, ты меня не за ту принимаешь. И если будешь продолжать в таком духе, у тебя будут проблемы, потому что я не из тех, кто помалкивает и дрожит от страха. Следи за тем, что говоришь, и не надоедай бедной испаночке.
Аманда отступает на шаг. Вероятно, мое предупреждение прозвучало правдоподобно.
– Думаю, что разумнее всего тебе держаться от Эрика подальше, – произносит она. – Я сама дам ему все, что нужно. Я хорошо его знаю и понимаю, как удовлетворить его желания.
Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони. Но я отдаю себе отчет, что не могу поступать так, как мне хочется. Считаю до двадцати, потому что до десяти – не помогает. Подхожу к двери и открываю ее.
– Аманда, – говорю я со всей любезностью, на какую только способна, – выйди из моей комнаты, потому что если ты здесь пробудешь еще хоть немного, то может произойти нечто непредсказуемое.
Когда она уходит, резко хлопаю дверью и громко ругаюсь. Снимаю туфли и со злостью бросаю их на диван. Будь она проклята!
Я в бешенстве. Эрик использовал меня, чтобы заставить ревновать эту надутую куклу? В ярости стучу ногой по креслу. Как я могла быть такой глупой? Не желая ни о чем больше думать, беру ноутбук, и в этот момент приходит сообщение. Эрик: «Иди ко мне в номер».
Я свирепею еще больше. Он всегда считал меня своей игрушкой, но сейчас понимаю, что была для него глупой куклой. Набираю сообщение: «Пошел к черту!»
Ответ не заставляет себя ждать.
Дверь открывается, и заходит Эрик – в одних брюках, с карточкой в руках. Не сказав ни слова, подходит ко мне, бросает карточку, которой он открыл дверь, берет меня за руку, поднимает и целует. Его язык проникает так глубоко, что я теряю самообладание. Я стараюсь не отвечать на поцелуй, но тело меня выдает. Оно хочет его и меня не слушается. И мгновение спустя я сама целую Эрика в поисках большего.
Его руки быстро расстегивают сзади на юбке пуговицу, и он прижимает меня к стене. Я выгляжу совсем маленькой без каблуков рядом с ним. Мне всегда это нравилось, точно так же, как и ему нравится чувствовать свое превосходство. Ногой он раздвигает мои ноги, а его рука ныряет мне под блузку и скользит по животу. Закрываю глаза и улетаю от наслаждения. Пусть продолжает. Не снимая юбку, его рука опускается вниз, попадает ко мне в трусики и находит клитор. Ласкает и возбуждает его.
Его опытные пальцы массируют и стимулируют мой чувственный холмик, и я издаю стон наслаждения.
Мне трудно дышать. Я схожу с ума. Я трусь об него, а он свободной рукой шлепает меня по попке. О, да! Он расстегивает брюки, вытаскивает руку из моей киски и ведет меня в центр гостиной.
– Малышка, ты даже представить не можешь, как я тебя хочу.
Расстегивает молнию на юбке, и та падает на пол. Он приседает, приближается губами к моим трусикам и вдыхает. Легонько кусает венерин холмик, и я ахаю от удовольствия. Его властные руки ласкают меня, поднимаются по моим ногам, хватают мои трусики и снимают их. Моя киска снова обнажена, но я ничего не говорю. Даже не пикаю. Позволяю ему делать со мной все, что угодно.
